«Интересно, что это за испанец?» — напряг я извилины, а вслух спросил:
— А как этого человека звали?
— Андре… Андреас Сегония вроде…
— Сеговия? «Ну, точно! Он же в Союз до войны несколько раз приезжал!» — вспомнил я биографию величайшего исполнителя и теоретика гитары.
— Точно, он! Сеговия! Меня мама на концерт водила! — восторженно воскликнул Дымов.
Тут настал мой черед засмеяться в голос. Лестно, конечно, когда тебя сравнивают с Сеговией, но боюсь, он сыграет лучше меня, даже если ему оставить по одному пальцу на каждой руке! — что я и озвучил, объясняя свое веселье.
— Посмеялись, и будя! — вступил в разговор командир. — И вообще, хватит развлекаться, работать пора!
— Товарищ майор, еще одну песню! Да! Пожалуйста! — нестройный, но дружный хор слушателей меня немало удивил.
— Ну, что Антон? Давай, раз народ жаждет! Только не очень грустную…
Я оглядел собравшихся, хулигански присвистнул, размашисто «врезал» по струнам и начал новую песню:
Я вышел ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом,
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал,
Спины не гнул — прямым ходил,
Я в ус не дул и жил как жил,
И голове своей руками помогал…
Некоторые слушатели даже начали притоптывать в такт. Но вот начался второй куплет:
Но был донос и был навет —
Кругом пятьсот и наших нет,
Был кабинет с табличкой «Время уважай»,
Там прямо без соли едят,
Там штемпель ставят наугад,
Кладут в конверт — и посылают за Можай.
На многих лицах появилось недоуменное выражение, особенно приятно было смотреть на Славу Трошина!
Потом — зачет, потом — домой
С тремя годами за спиной,
Висят года на мне — ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Пришлось немного скостить срок, чтобы уложиться во временные рамки, но, думаю, Владимир Семенович на меня бы не обиделся:
Дорога, а в дороге — «МАЗ»,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берет
Назад пятьсот, пятьсот вперед,
А он — зубами «Танец с саблями» стучит!
«Черт! Какой, к едрене фене, „МАЗ“? И завода такого еще нет! Да и Хачатурян свой балет только через год напишет!» — но отступать уже поздно, и в следующих строфах я заменил «МАЗ» «ЗиСом».
…Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И «ЗиС» попал, куда положено ему,
И он пришел — трясется весь…
А там — опять далекий рейс,
Я зла не помню — я опять с собой его возьму…
На несколько мгновений в комнате воцарилась гулкая тишина, а потом народ взорвался аплодисментами. Несвидов даже в два пальца свистнул от избытка чувств. Но что меня удивило больше всего, так это то, что мои сокомандники из будущего выражали восторг наравне с «местными», слышавшими эту песню в первый раз. Ну, это явно не мои вокальные данные их впечатлили. Дело в песне — это точно…
— Все! Концерт закончен! — скомандовал Саша. — Десять минут — покурить и оправиться. А затем — за работу! — А когда я, направляясь в мастерскую, проходил мимо него, сказал мне в спину: — А гитару ты береги! Она нам не меньше автоматов пригодится…
Вспоминает гвардии полковник Трошин B. C.
…Только мы перебрались на ту МТС и обустроились, как вызвал меня Александр Викторович, командир наш тогдашний. Пришел я к нему в штаб, что в конторе станционной организовали, а он мне сразу:
— Присаживайся, Вячеслав… — и на стул напротив себя рукой показал. — Есть у нас для тебя задание. Важное…
Я обрадовался, как ребенок, честное слово… Товарищ майор — он командир был — дай боже всякому такого командира. Бойцы группы за ним, как за каменной стеной, были. И подбодрит, когда надо, ну и отругает, если есть за что. Очень за своих переживал, но без телячьих нежностей. Поэтому всем видом своим я постарался показать, что весь во внимании.
— Решили мы, Вячеслав, еще один отряд организовать. С тобою во главе.
Я чуть на стуле не подпрыгнул! Но сдержался и спрашиваю:
— Как же так? А вы, товарищ майор госбезопасности, что, нами командовать не будете больше?
— Буду, куда я денусь-то? — отвечает. — Но и нынешнее положение меня не устраивает. Того и гляди, в табор цыганский превратимся и по ярмаркам кочевать начнем… — и усмехнулся невесело. — А нам дело делать надо!
— Ну, а если не справлюсь? Вас подведу? — отвечаю.
— Так вопрос никто и не ставит… Нет теперь для тебя такого слова «не справлюсь»! Да и не посылает тебя никто прямо сейчас в бой. Но сам посуди — люди приходят и будут приходить, а в группу мы их принять не можем. Сам понимаешь, да и Антон тебе должен был объяснить. Так что будете нашей базой, ну и подмогой…
Я приободрился, конечно, после таких слов, а сам спрашиваю:
— А кого в отряд мой отдать планируете?
— Этого пока не скажу… А первых своих, — я помню, как он выделил голосом «своих», — бойцов ты сейчас себе сам подберешь. Давай, с теми тремя пленными, что мы у амбара освободили, побеседуй и реши, что с ними делать. В отряд принять и воспитывать или отпустить на все четыре стороны.
— Товарищ майор госбезопасности, — взмолился я, — я же не обучен этим премудростям… Может, товарищ капитан…
— Не может! — как ножом отрезал командир. — У него другие дела имеются. Но первую беседу вы с ним вместе проведете. Заодно и поучишься. И потом, ты же не пацан желторотый, дивизионом командовал. Старший командир… В людях разбираться должен… А если нет — то грош тебе как командиру цена. И будем другого кого искать.
Хоть и мандражировал я, а делать нечего — приказ есть приказ. И доверие товарищей из группы оправдать очень хотелось.
ГЛАВА 6
Утро после ночной «стахановской вахты» было немного томным. Полночи «моя» бригада выплавляла остатки тротила и выколупывала аммотол из авиабомб, а «бригада командира» продолжала возню со всякими железяками, причем в ход пошла даже ацетиленовая горелка. Как я понял, Фермер сделал некоторое количество противоднищевых кумулятивных мин вроде ПТМ-3,[22] использовав в качестве кумулятивного желоба стальной уголок. За ночь все упахались по самое не могу! А на утро был запланирован еще и переезд на новое место.
Меня Саша разбудил в половине девятого и приказал быть готовым к погрузочно-разгрузочным работам не позднее чем через полчаса.
— Я Акимыча отправил покататься по окрестностям, так что через час он вернется, и тогда уж отправимся, — пояснил он, когда мы вышли на улицу и оба направились к умывальнику.
— А вы с Бродягой уже и место выбрали?
— Да, но не для нас… — загадочно ответил командир.
Заинтригованный, я продолжил свои расспросы, не забывая при этом заниматься личной гигиеной:
— Не понял… Я то ли спросонья не въезжаю, то ли паров каких вчера надышался…
— А общего инструктажа подождать не хочешь?
