— Но к тому времени, — задумчиво проговорил Волшебник, — в этой стране были две Злые Волшебницы и две Добрые Волшебницы.

— Совершенно верно, — подтвердила Озма, — одна из них победила Момби на Севере, а другая, Глинда, победила Злую Волшебницу Юга. Но Момби по-прежнему держала в плену моего деда, а впоследствии и моего отца. Когда родилась я, она превратила меня в мальчика в надежде, что так меня никто не узнает и, стало быть, не признает полноправной правительницей Страны Оз. Но мне удалось победить ее чары, и теперь я правлю своим народом.

— Я очень этому рад, — сказал Волшебник, — и надеюсь стать одним из самых верных и преданных ваших подданных.

— Мы многим обязаны вам. Волшебник, — продолжала Озма, — ведь именно вы построили Изумрудный Город.

— Его строили сообща, — возразил бывший монарх, — и я лишь был за главного, как говорят у нас в Омахе.

— Но вы управляли страной мудро и справедливо много лет, — заметила Озма, — и мой народ гордится вами. Поэтому теперь, когда вы уже немолоды и, вероятно, не расположены более странствовать и работать в цирке, я предлагаю вам поселиться здесь, у нас. Вы станете Придворным Волшебником в моем королевстве и будете пользоваться всеобщим уважением и почетом.

— Я с благодарностью принимаю ваше любезное приглашение, прекрасная принцесса, — тихо проговорил маленький человечек, и в его глазах заблестели слезы. Обрести такой уютный добрый дом для него было великим счастьем.

— Он всего лишь фокусник, а не настоящий волшебник, — с улыбкой напомнила Дороти.

— Лучший волшебник — это фокусник, — ответила Озма.

— Настоящий или не настоящий, а кое-какие классные фокусы он знает, — объявил Зеб, успевший уже немного освоиться.

— Своими фокусами он развлечет нас завтра, — сказала принцесса. — Я послала гонцов ко всем старым друзьям Дороти и думаю, что скоро они начнут собираться здесь, чтобы отпраздновать ее приезд.

И действительно, не успел закончиться обед, как в зал ворвался Страшила. Он обнял Дороти своими руками-подушечками в совершенном восторге от встречи. Волшебника бывшее огородное пугало, ставшее важной персоной в Стране Оз, приветствовало не менее сердечно.

— Ну как мозги? — поинтересовался фокусник, пожимая мягкие ладошки своего старого друга.

— Работают что надо, — ответил Страшила. — Благодаря тебе, Оз, я получил самые острые мозги на свете. Они думают днем и ночью, даже когда все другие крепко спят.

— Долго ли ты правил Изумрудным Городом после моего отъезда?

— Довольно долго, пока меня не свергла Генерал Джинджер. Однако и она была вскоре повержена благодаря Глинде, а я ушел на покой и поселился с Железным Дровосеком.

Тут снаружи раздалось громкое кудахтанье, слуга с низким поклоном распахнул двери, и в зал торжественно вступила Желтая Курица. Дороти бросилась к ней навстречу и подхватила на руки с радостным криком:

— Биллина! Какая же ты стала гладкая да толстая!

— А почему бы и нет? — проквохтала в ответ Курица. — С хорошей жизни отчего бы и не пополнеть, не правда ли, Озма?

— У нас здесь ей ни в чем нет отказа, — кивнула принцесса.

На шее у Биллины красовалась нитка прекрасного жемчуга, а на лапах — браслеты из изумрудов. Она было устроилась на коленях у Дороти, но тут котенок ревниво зафырчал и попытался цапнуть соперницу острыми когтями. Девочке пришлось шлепнуть маленького злюку. Он поспешил соскочить на пол и царапаться уже больше не решался.

— Какой же ты несносный, Эврика, — воскликнула Дороти в сердцах, — разве так встречают друзей?

— Друзья у тебя какие-то ненормальные, — сварливо пробурчал котенок.

— В самую точку, — язвительно отозвалась Биллина, — если, конечно, и этот драчливый кот из их числа.

— Постойте-ка, — строго сказала Дороти. — В Стране Оз ссоры запрещены, пора бы вам это знать! Здесь все живут в мире, и все любят друг друга. И если вы, Биллина и Эврика, не помиритесь, я надену мой волшебный пояс и пожелаю, чтобы вы оба сей же час оказались дома. Ну, тото же!

Угроза напугала обоих, и они робко пообещали исправиться. Но настоящими друзьями, надо прямо сказать, они в дальнейшем так и не стали.

Тут явился Железный Дровосек. Его великолепное никелированное тело так блестело, что в зале стало как будто светлее Железный Дровосек нежно любил Дороти, но и возвращению старого Волшебника тоже искренне обрадовался.

— Я не в силах даже выразить всю свою благодарность за прекрасное сердце, которым вы меня одарили, — заявил он. — Оно помогло мне найти множество друзей и, уверяю вас, исполнено и по сей день любви и доброты.

— Рад слышать, — улыбнулся Волшебник. — А я-то боялся, не заплесневело ли оно внутри твоего железного тела.

— Ничего подобного, — ответил Ник-Дровосек. — В моей непроницаемой груди оно сохранилось прекрасно.

Зеб растерялся поначалу при виде столь странных гостей, но все они оказались существами столь дружелюбными, искренними и добрыми, что он быстро проникся к ним душевной симпатией. Однако при виде следующего визитера снова несколько смутился.

— Позвольте вам представить, — произнесла Озма, — моего друга Жука-Кувыркуна С. У. и В. О. Он выручал меня в трудные дни, а теперь возглавляет Королевский Колледж Атлетических Искусств.

— Ах, — сказал Волшебник, — я счастлив познакомиться со столь заслуженной личностью.

— С. У. значит Сильно Увеличенный, — важно объяснил Жук, — а В. О. — Высокообразованный. Перед вами не только жук выдающихся размеров, что очевидно, но и крупнейший ученый этой обширной страны.

— Я в восхищении от вашей скромности, — заметил Волшебник, — и в ваших достоинствах не сомневаюсь ни на минуту.

— В них не сомневается никто, — отрезал ЖукКувыркун, после чего чудаковатое насекомое достало из кармана книгу, повернулось спиной к честной компании и удалилось в уголок.

Никто не обратил на его грубость особого внимания — в существе менее образованном ее отнесли бы, конечно, за счет невоспитанности Вскоре о нем все забыли, увлеченные веселой беседой, затянувшейся далеко за полночь.

Джиму был предоставлен для жилья большой чал с зеленым мраморным полом и расписными стенами. Он выглядел так торжественно, что всякий другой на месте Джима, пожалуй, оробел бы. Но конь принял все как должное и скомандовал слугам, чтобы те хорошенько его почистили, расчесали гриву, хвост и вымыли копыта. Когда его известили о том, что вскоре будет подан обед, он фыркнул в ответ, что чем скорее, тем лучше. Для начала ему была предложена дымящаяся миска супа, при виде которой конь в изумлении вытаращил глаза.

— Унесите немедленно! — повелел он. — Вы что, принимаете меня за саламандру?

Слуги молча повиновались и вскоре вновь принесли огромное серебряное блюдо, теперь уже с рыбой, запеченной под соусом.

— Рыба! — возмущенно вскричал Джим. — Да что я вам, кот какой-нибудь? Долой!

Слуги удалились в смятении и опять вернулись с подносом, на котором красовались две дюжины аппетитнейших куропаток, жаренных на вертеле.

— Ну и ну! — простонал конь, начиная уже терять терпение. — Что я вам, куница или лиса? Какие вы все здесь глупцы в Стране Оз и какой же дрянью питаетесь! Неужели в целом дворце нет приличной еды?

Дрожащие слуги послали за королевским поваром, тот прибежал и почтительнейше спросил:

— Чего пожелает на обед ваше высочество?

— Высочество?! — недоуменно повторил Джим, непривычный к такому обращению.

— Ростом вы удались на славу, выше любого существа в этой стране, — пояснил повар.

— Ну что ж, пожалуй, мое высочество желает овса, — заявил конь.

— Овса? Но у нас нет овса, — растерялся повар. — Вот овсянки сколько угодно, мы часто готовим ее на завтрак. Овсянка — лучший завтрак, — нерешительно посоветовал он.

— И обед тоже, — добавил Джим. — Подай-ка мне ее, да только сырую, если тебе жизнь дорога.

Как видите, уважение, оказанное старику-коню, сделало его слегка заносчивым, он позабыл о том, как полагается вести себя в гостях, что, впрочем, неудивительно, ведь с самого его рождения и до дня прибытия в Страну Оз к нему никто и никогда не относился иначе, как к слуге. Но на королевских слуг лошадиные капризы не произвели, похоже, дурного впечатления. Они быстренько замешали овсянку в тазике с водой, и Джим с удовольствием ее откушал.