Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Качество ответной стрельбы британского легкого крейсера было безукоризненным, уже со второго залпа он добился накрытия, а через полминуты подключил и универсальный калибр. Снаряды рушились вокруг «Кронштадта» один за другим, взрываясь при ударе о воду, попавшие в корпус шестидюймовые «чемоданы» с чудовищным лязгом разрывали вокруг себя металл, вызывая долго не гаснущую вибрацию. Один из первых залпов «Фиджи» целиком лег в борт линейного крейсера, и громадный корабль качнуло от страшного удара, принятого поясной броней. Колпак кормовой дымовой трубы раскроило, и веер оборванных штагов грота заполоскался в воздухе, раскачиваясь из стороны в сторону.

Волнение сильно мешало англичанину, но он успел вогнать в корпус своего противника около десяти шести– и четырехдюймовых снарядов, прежде чем его огонь угас. Обе кормовые башни выбило прямыми попаданиями, центральная часть палубы превратилась в сплошное пожарище, крен на правый борт становился все более заметным, но крейсер все еще давал не менее двадцати пяти узлов и отчаянно маневрировал, пытаясь выгадать время до следующего спасительного шквала. «Кронштадт» развернулся за кормой британского крейсера и открыл огонь полными залпами, на этот раз правым бортом, нащупывая мечущийся корабль своим главным калибром.

«Мауритиус» не захотел умирать без пользы. Оставшиеся в живых после удара шестидюймового снаряда в крыло мостика офицеры перебрались в боевую рубку, хоть как-то защищенную броней. Выхода не было – с юга приближался второй загонщик, выходя на левый траверз, а русский быстроходный линейный корабль продолжал расстреливать их, кладя свои залпы все ближе и ближе и без особых проблем удерживая дистанцию. Пожав руки стоящим рядом офицерам, похожим бледностью лиц на привидения, командир отдал приказ о повороте. «Мауритиус», захлестываемый волнами, на полном ходу развернулся бортом к преследующему его кораблю, открыв огонь из носовых башен. Одновременно был дан торпедный залп и три торпеды ушли веером, бесследно растворившись в сталкивающихся волнах.

Уже второй после поворота залп русского дал накрытие. Двенадцатидюймовый бронебойный снаряд пронзил насквозь броневой пояс легкого крейсера, прошил одну за другой несколько палуб и переборок и взорвался вплотную к поясу левого борта, сорвав с фундаментов турбины и раскроив его на протяжении десятка метров. Хлынувшая в огромную пробоину вода мгновенно затопила машинные отделения, убив уцелевших машинистов. Затем один за другим в крейсер попали несколько снарядов среднего калибра, потом еще один двенадцатидюймовый залп лег у самого борта.

Наступала агония. При каждом попадании почти потерявший ход крейсер раскачивался, его развернуло лагом к волне и почти положило на борт, следующий залп снова дал накрытие, и из центральной части корабля поднялся высокий огненный столб, почти сразу же опавший. Послышалось что-то похожее на тяжелый вздох, но все заглушил воющий ветер. Люди начали бросаться за борт, хотя шансов выжить в ледяной воде у них не было. Палуба осела почти до уровня воды, и выбегавших из огня закрывающих лица руками моряков смывало захлестывающими палубу волнами. Мягко и бесшумно положенный на борт очередным валом крейсер ушел под воду, и волны сразу же сомкнулись над утягивающейся вниз воронкой.

Аварийные партии на «Кронштадте» еще продолжали бороться с пожарами, когда подошедший малым ходом «Советский Союз» прошел над местом гибели британского крейсера. Свешенными с бортов сетками полуобморочных людей выхватывали из ледяной воды, всего удалось поднять около десятка человек, удержавшихся на поверхности благодаря пробковым нагрудникам, – но многие из них были уже мертвы, а один умер буквально через минуту после того, как его приняли на борт. Спасенных немедленно отволокли в лазарет, где растерли спиртом и еще силой влили по стакану внутрь. Закутанные в одеяла моряки сидели скорчившись, прижав колени к груди и не мигая глядя в одну точку. На них приходили посмотреть матросы и офицеры разных боевых частей, но врачи всем давали от ворот поворот, поджидая делегацию с мостика.

Та не заставила себя ждать: адмирал, командир корабля и несколько старших офицеров, в сопровождении волнующегося капитан-лейтенанта, прикомандированного к штабу в качестве военного переводчика с английского и немецкого, вошли в изолятор, где расположили спасенных, заставив врачей и вооруженных ППШ часовых вытянуться в струнку. Англичане равнодушно скользнули взглядами по лицам вошедших, никак не прореагировав на их появление. «Смирно!» – подал команду комиссар корабля, но переводчик не успел открыть рот, как Левченко остановил его, подняв ладонь.

– Господа моряки…

Капитан-лейтенант, встав к адмиралу вполоборота и непрерывно вытирая руки о брючины, начал синхронно переводить, и несколько англичан подняли головы, прислушиваясь к его словам.

– Я, как командир советской эскадры и полномочный представитель Советской власти, выражаю глубокое восхищение вашим мужеством и высоким профессионализмом военных моряков. Вы находитесь в полной безопасности, вам ничто не угрожает, если у вас есть какие-либо требования, вы можете немедленно о них заявить.

Моряки продолжали так же равнодушно смотреть прямо в лицо адмиралу, и Левченко несколько растерялся.

– Я гарантирую, что немедленно после захода в первый же советский порт ваши имена будут переданы в Международный Красный Крест и далее вашим родным… Могу я попросить вас назвать имена и звания, чтобы знать, как к вам обращаться?

Один из матросов, худой белобрысый парень, на вид лет семнадцати, медленно поднялся, выговорив севшим и прерывающимся голосом: «Матрос второго класса Слоухит, сэр… Торпедист». Переглянувшись, трое остальных нехотя назвали свои имена – офицеров среди них не было. Двое, включая Слоухита, были торпедистами, третий – зенитчиком, еще один, что наиболее важно, сигнальщиком. Сигнальщика немедленно отделили от остальных и начали допрашивать в жесткой форме. В течение часа трясущийся от не проходящего озноба юноша раз за разом повторял свое имя и звание, однако потом разрыдался и, сбрасывая с койки и тумбочек все, до чего мог дотянуться, вперемешку со слезами начал выдавать что-то полезное. Еще через полчаса он заснул, по-прежнему всхлипывая, и переводчик с комиссаром поднялись в адмиральский салон под мостиком. Их встретили нетерпеливыми расспросами, и комиссар линейного корабля, улыбаясь, очень четко и толково доложил все, что сумел понять из слов англичанина.

– Крейсер назывался «Мауритиус». – Сразу несколько офицеров протянули руки к справочнику корабельных составов, с радостью убедившись, что им повезло покончить с одним из больших крейсеров типа «колоний». – Вышел из Галифакса четыре дня назад в ближнем охранении крупного конвоя. Конвой состоял из примерно сорока судов, в охранении два эскортных авианосца и еще один легкий крейсер – «Ройялист»…

– Это «новый „Дидо“» с четырьмя башнями!

– Два дня назад, то есть двадцать второго, их вывели из состава конвоя и направили на север. Слышал, что в Датском проливе был крупный бой, линкоры Метрополии вроде бы кого-то потопили…

– Как же! – остальные рассмеялись, но не слишком-то весело.

– Точно ничего не знает, плачет. Говорит, все нас ищут, еще сильнее чем за «Бисмарком» охота. Вот в основном и все.

– Ему известно, какие еще корабли находятся в море?

– Завеса крейсеров к северо-востоку от Исландии, завтра должны заправляться с танкеров – но когда и где, опять же не знает. Уверен, что нас всех поймают и утопят.

– Ладно, пусть спит пока. «Кронштадт» видно?

– Так точно, на левой раковине в тридцати кабельтовых, все еще горит.

– Семафором. Поздравляю с потоплением британского легкого крейсера «Мауритиус», благодарю за службу. Доложите повреждения. Вице-адмирал Левченко. Это пока все. Теперь начинаем думать. Что мы имеем?

– Завесу крейсеров к северо-востоку от Исландии.

– Которую мы только что успешно прошли. Как по вашему, он сумел как-то известить о нашем появлении?

114
{"b":"275769","o":1}