Непонимающе смотрели они вслед убегающим врагам, и один Лагорис догадался оглянуться по сторонам, а потом и вверх, и заметил наконец сидящих на краю скального выступа Дигбрана с Ланнарой. Свесив ноги, они озирались, выискивая еще не перекрашенных врагов, а когда находили, подносили к глазам скараниты и исправляли упущение.

-Что, вот так просто? - удивленно и радостно крикнул он. - Взял да перекрасил, и больше ничего и делать не надо?

-Хо-хо-хо! - развеселился Галд-лекарь, сообразив, что произошло. - Ну не дураки ли мы, Старшие? Двое миакрингов догадались о том, что мы всегда знали, но на практике применить не умели. Ты понял, Лагорис? Вера и суеверие - они же рука об руку ходят. Регадцы верят в выдуманного бога и поклоняются ему. Мы всегда удивлялись этому, но думали, что такая убежденность дает только силу. А ведь это же и величайшая слабость. Человек, верящий выдумкам, способен в любую глупость поверить - хоть в диаволов, хоть в других чудищ. Это у нас диаволы только в присказках встречаются, а южане на самом деле убеждены, что бывают такие чудища в человеческом обличье, лишь цветом они от обычных людей отличаются, да еще зловредностью и магическими способностями, и боятся южане этих диаволов до икоты.

Лагорис его уже не слушал. Взгляд его был прикован к расщелине, и, обернувшись туда, увидел Дигбран человеческую фигуру в развевающихся белых одеждах, а на руках этот человек нес бесчувственное тело, и понял как-то сразу бывший воевода, что тот, который в белом, никакой не человек, но и не диавол, конечно же, нет.

-Боги Звездного пика... - воскликнул Галдор, отступая в сторону.

Существо в белом прошествовало мимо них, осторожно держа свою ношу, и лишь на миг задержалось, приблизившись к Дигбрану, а он все смотрел то на бога, то на человеческое тело в его руках. И где-то в глубине души чувствовал бесконечную тоску и жалость, и ярость, и все остальные чувства, которые совсем недавно испытал и пропустил через себя, и ощущал, что сейчас развернется божество и унесет все эти чувства прочь, и останется только мир, и будет этот мир немного чище и лучше.

-Это Синрик, да? - дернула его Лани за рукав.

-Ага, его в легендах таким описывают, - кивнул воевода. - Наверное, Синрик.

Вестник богов уже удалялся. Ничего не сказал он Дигбрану, да и не должен был, наверное. Люди на скалах стояли неподвижно и смотрели ему вслед, и бывший воевода, а нынче просто старый, усталый, но счастливый человек понимал, что каждый из них пережил те же самые чувства, что и он, пропустил их через себя и поднял наконец голову, или еще поднимет, поймет, что какие бы немощи и прочие невзгоды не одолевали его, иногда надо собраться с силами и держаться, а не бросать в воду камни и исходить жалостью к себе.

Первым нарушил молчанье Галд-лекарь.

-Камень мне отдайте, а?

-Дудки, - сказал Дигбран. Лани молча показала магу язык.

-Ну вы и жадные, ужас, - возмутился Галд. - У вас же целых два скаранита.

-Я не жадная. Я щедрая, потому что благородного происхождения. Дарую тебе этот камень за заслуги перед... - Лани запнулась, посмотрела на Дигбрана, но быстро нашлась: - Просто дарую. Лови.

Синий скаранит полетел в сугроб. Галд бросился за ним, споткнулся и растянулся на снегу под хохот миакрингов, эйториев и арденов.

Мальтори. Фальшивая монета.

Остатки гарнизона замка Риммор отступали, держа строй и сохраняя порядок. Здоровые помогали раненым, многие тащили на себе мешки с припасами. Нерберийские наемники образовали две шеренги и пытались изображать ходьбу задом наперед. Тактика эта была в Нерберии еще новой, не так давно завезенной из Кассории, и получалось у моих ребят не ахти - то и дело норовили они обернуться, оступались, падали, забывали поддерживать друг друга и предупреждать о неровностях.

Слева нас прикрыли построившиеся в фалангу ардены, справа все еще тянулась скала, с которой увлеченно кидались ледышками лучники. Регадцы, выбившие нас со стены и сразу же бросившиеся в погоню за отступающим гарнизоном, попали под такой плотный обстрел сверху, что поумерили прыть и позволили нам уйти.

Стена была потеряна. Нам досталось крепко - регадцы решили, что с нашей стороны, где Последний рубеж обороняют одни Младшие, им будет проще, чем на других участках. Надеюсь, они успели понять, что не на тех напали.

И все же мы вынуждены были отступить. Ардены поддерживали нас, как могли, присылали на выручку целые отряды. Даже сейчас в рядах гарнизона хватало тех Старших, кто сражался плечом к плечу с моими бойцами.

Сражался и я. Во время упражнений с секирой мне казалось, что подвижность рук у меня полностью восстановилась. Битва показала, что все не так радужно, и тем не менее меня задели только один раз. Кольчуга из темного металла, которую мне дал когда-то Вальд-летописец, к моему удивлению, выдержала удар бронзового наконечника регадского копья, лишь несколько колец разошлись.

Сигнал к отступлению пришел с востока, от герцога Илдинга. По всей длине стены воины покидали ее, строились и частью уходили к скалам, частью собирались в плотное построение и прикрывали отступающих.

Мы с Арварихом заранее предчувствовали, что недалек тот час, когда нам придется оставить стену. Вырвавшись из схватки, я нашел дружинника. После быстрого совещания он забрал всех тех, кто в бою участия не принимал, и увел их в лагерь на скалах. Я же остался с остальными, не решаясь приказать отступить первым, когда рядом еще сражаются ардены, и надеются, что мы прикрываем им правый фланг. Хорошо, что и не пришлось отдавать такой приказ, и отступление наше стало общим.

Стена постепенно скрывалась в сплошной пелене падающего снега. На краю видимости суетились регадцы, уклоняясь от камней и ледышек и пытаясь построиться. Сейчас они были беспомощны, и один удар конницы вымел бы южан с Последнего рубежа. Но конницы у нас не было, а те двести всадников, что я видел вчера, уже давно не появлялись.

Гарнизон замка Риммор снова шел по снегу, как тогда, в апреле, на Римморском побережье. Но в ту ночь мы были разбиты и отчаялись. Сейчас никто не сказал бы, что мы побежали. Что-то переменилось во всех нас. Оставив один рубеж обороны, мы отступали на другой, чтобы, если придется, оставить и его тоже. Никто еще не придумал, куда отступать со скал. В отличие от меня, солдаты не считали уцелевших. Я же знал, что отступление нам больше не грозит. Нас осталось не больше сотни, и этого числа хватит только на один бой. Бой, из которого уже никто из нас не выйдет.

Тирвали ушел вместе с Арварихом. Раву я велел лезть к лучникам еще с утра. Десятник Гарини был со мной, прикрывая меня своим щитом. Сам я предпочитал обходиться без щита, оставляя руки свободными и сохраняя таким образом подвижность.

С самого утра я не видел Лагориса, Бенару и Лани. Задевался куда-то и Виластис. Предположив, что они перебрались поближе к лазарету, где отлеживался Дигбран, я тут же выбросил их всех из головы и даже вздохнул с облегчением. Все меньше забот, которых мне и так хватает, а лазарет все же недалеко от ворот, которые охраняет своей магией Галдор.

Ну и вопросы вчерашние я тоже благополучно позабыл. Битва отнимала все мои силы и все внимание, углубляться в философию и самокопание мне было решительно некогда.

Добравшись до скал, мы получили непродолжительную передышку. Регадцы не отставали, и недолго было ждать того момента, когда они полезут за нами по склону, усыпанному каменной крошкой.

Число защитников лагеря, конечно, увеличилось за счет арденов и составляло теперь около трех сотен. Многие из Старших остались внизу. Сменив широкий строй фаланги на каре, они ожидали приближения регадцев, ощетинившись копьями во все стороны.

Снегопад пошел на убыль. Я отогнал мысль, что причиной этому может оказаться гибель Галдора. Слишком уж невеселым получался расклад в этом случае, маг был одним из самых страшных наших орудий.

Регадцы все прибывали. Внизу их собралось никак не меньше трех тысяч. Облепив со всех сторон арденское каре, они метали в Старших копья и все выискивали, куда ткнуть, чтобы прорвать строй. Мы ничем не могли им помочь - только спуститься и умереть вместе со Старшими, в безнадежной схватке с многократно превосходящим нас численностью врагом.