Положив голову на плечо Дигбрану, лекарь шмыгнул носом.

-Ты как, в порядке? - вдруг спросил он. - Спина не донимает?

-Донимает, - проворчал Дигбран. - Сам не видишь, что ли?

-Так чего ты молчишь? Сейчас поможем твоему горю. Врачеватель я или нет?

Галд порылся в кармане. Потом отставил кружку на снег, неуклюже встал, обыскал и второй карман.

-Да где же он? Только что держал в руках, Катаар свидетель и Амунус тоже, чтоб ему скала ногу отдавила... потерял. Как есть потерял.

Оглянувшись по сторонам, Галдор возопил не своим голосом:

-Все ищите мой камень! Скаранит потерялся! Без него нам тут верная смерть!

И они искали - все, кроме Дигбрана. Перерыли весь снег вокруг, три раза мало не через сито просеяли. Дигбран же в суете этой участия не принимал, потому как углядел немного в стороне свою внучку, с нетипичной для нее осторожностью кравшуюся прочь от костра. Но сказать лекарю, что камень его уже успешно найден, не решался, пока Лани, оглянувшись, не заметила его взгляд. Скорчив деду рожу, озорница бросилась наутек.

-Эй, Галд! Знаю я, где твой камень.

Лекарь уставился на него недобрым взглядом.

-Только не говори, что твоя диаволица-внучка снова до него добралась.

-Именно так оно и есть, лекарь. Только что ее видел.

-Где?

Обернувшись по сторонам, Дигбран успел заметить, как мелькнуло возле расщелины платьице Лани.

-Кажется, она в ту сторону убежала.

-Ну так чего ты тогда расселся?! - Галд даже протрезвел немного. - Дуй за ней и без скаранита не возвращайся. Нам же в натуре без магии не выстоять.

-Я пойду, - поднялся Лагорис.

-Ты - посидишь! - лекарь решительно вытянул руку в сторону эйтория и уперся ладонью ему в грудь. - Не твое это дело. Пущай Дигбран сам идет.

-К бою! - послышался от края скал крик дозорного. - Враг наступает!

Видимо, регадцы успели расчухаться от предыдущей неудачной попытки, либо к ним подошло подкрепление. Дигбран, со стонами поднявшись со спальника, не смог разглядеть, что происходит, но зато заметил кое-что другое.

-Лагорис! Галд! Смотрите-ка вон туда, левее!

Камни, которые Дигбран отметил еще утром, до сих пор никто не охранял. Подъем там был возможен, но небыстрый и трудный, и защитники рассудили, что вряд ли с той стороны кто-то полезет. И решили, как оказалось, зря, потому что воспользовавшись суматохой и снегопадом, с левого фланга уже зацарапались десятка два регадских воинов, и за ними поднимались по спущенным вниз веревкам новые.

-Айайай, - сокрушенно покачал головой Галд-лекарь. - А я даже ничего наколдовать не могу. Дайте-ка мне меч, а миакрингу Дигбрану - пинка, чтобы пошевеливался.

Судя по выражению лица Лагориса, в этот раз он с Галдом был полностью согласен.

-Иди. Мы будем держаться, пока ты не вернешься.

-Идите вперед, мы прикроем вам спину собо-ою! - запел Галдор, которому уже сыскали арденский меч-бастард, и пошел, все еще шатаясь, на врага.

С трудом выпрямившись, Дигбран направился к расщелине.

Скалолазанье было бывшему воеводе в новинку. Редко когда в этой жизни случалось ему преодолевать подъемы по каменистым кручам. Больше привычен он был к лесам и болотам, и через самые густые заросли шел быстрее, чем карабкался сейчас, оступаясь и падая, проклиная и судьбу свою, и внучку-непоседу, неспособную проникнуться серьезностью происходящего и только о шалостях своих думающую. Припомнил Ахроя, который куда-то задевался, и его проклял тоже. Барона Глойдинга, и Мурроха, сына его покойного. Галда с Лагорисом последними словами ругал, и вообще ворчал без остановки, лишь бы хоть как-то отвлечься от гнувшей к земле боли в пояснице. Немощь уже и в коленях пробудилась, а на локти и запястья, лишь слегка поднывавшие, он почти не обращал внимания.

Холодным был камень гор, где обитают боги, но воздух стал ощутимо теплее, чем с утра. Колдовство Галда рассеивалось, и недалек был час, когда разойдутся облака и выглянет наконец солнце. Но Дигбрану солнечные лучи казались слабым утешением. Ругая и себя тоже, честя последними словами и всю правду-матку рассказывая, полз он по кручам, пробирался между скал, скатывался вниз, снова вставал и упрямо продвигался вперед. Не раз хотелось ему обернуться назад, ведь поднялся он уже прилично и мог бы увидеть и лагерь внизу, и стену Последнего рубежа, но сдерживал себя из последних сил. Впереди то и дело мелькало среди камней платье Ланнары, и бывший воевода боялся потерять ее из виду.

'Больше жизни' - так выразился вчера Виластис, спрашивая, насколько сильно надо Дигбрану найти внучку. Рыцарь уже тогда понимал, что слова его не пустые, и таки чуть не погиб, расчищая Дигбрану путь и отвлекая на себя врагов. Сегодня наконец понял и старый, усталый, ворчливый дед, которому так хотелось еще немного продлить преждевременно закончившуюся молодость, что это значит - хотеть чего-то больше жизни.

Ведь не в скараните дело, если вдуматься. И даже злости на дитя малое он толком не испытывает. Боится Дигбран, вот в чем дело. За Лани боится. И за Бенару, дочь нелюбимую, боится. За Лагориса и Виластиса, и за Эрви, которую носит незнамо где, и даже за зловредного барона, оставшегося в междуречье, тоже ему страшно.

Неужели он и в самом деле держит в своих руках судьбы своих близких? Не стали бы Старшие говорить такое почем зря, они с судьбой шутки шутить неспособны.

Руки бывшего воеводы крутило нещадно. Но он полз и не сдавался, пока силы окончательно не оставили его.

Впереди что-то сверкало. С трудом приподнявшись, он заставил себя вглядеться. Далеко, возвышаясь среди прочих камней и отрогов, виднелась скала, высокая и щербатая сверху. Камень этой скалы был весь в прожилках и вкраплениях светлого, искрящегося в дневном свете минерала. Прожилки ветвились, пересекались, в местах, утолщений сияя подобно бриллиантам.

На своем пути Дигбран уже замечал похожие скалы. Но в этот раз рисунок на камне был ему знаком. Не раз представал он глазам бывшего воеводы в пламени костра. Но был при этом красным, а не белым.

Осторожно потряс головой Дигбран, отгоняя воспоминания. Успеет он разобраться с видениями. Сейчас бы встать, хоть на четвереньки. А нет, так поползет он на брюхе. Пока он валялся тут без сознания, Лани успела убежать довольно далеко, а то и вовсе заблудилась. Зная свою внучку, Дигбран был почти уверен, что та не станет плакать и звать на помощь, пока окончательно не вымотается. В него пошла внучка - и твердостью характера, и упрямством, и нежеланием подчиняться кому бы то ни было. Вот только шалила не в меру, но это, как он предполагал, с возрастом должно было пройти.

Все тело превратилось в сгусток боли, но как когда-то на поле возле замка Дубр, преследуемый зеленокожими, обрел Дигбран второе дыхание, так и сейчас оно открылось. Превозмогая себя, полз он вперед, зажмурившись, и только когда понял, что земля под ним пошла под уклон, открыл глаза, но было уже поздно. Съехав вниз, он неуклюже сложился у какого-то камня, чудом об него не расшибшись.

Камень был гладкий и ровный. Пощупав его ладонью, Дигбран отодвинулся, посмотрел на него внимательно. Причудой ли природы, руками ли людей, а может и не людей вовсе, но имел этот валун форму, похожую на наковальню. Кое-как приподнявшись на колени, опираясь на странный булыжник, Дигбран дотянулся-таки до его края. И увидел перед собой бордовый драгоценный камень в оправе, на цепочке с крупными звеньями, лежащий на наковальне.

Скаранит до сих пор он видал только один, и то мельком, но узнал сразу же. Этот Камень магии был цвета густого, как запекшаяся кровь.

Вцепившись скрюченными пальцами, Дигбран смотрел и смотрел на свою находку, не в силах оторвать глаз. Он понял, что может взять камень и ползти назад. Галду-лекарю должно быть едино, из какого скаранита молнии метать. Может. А Лани они отыщут потом, когда от врагов отобьются.

Рука его потянулась к камню, сжала его. Бордовый скаранит был холодным, но повернувшись, заиграл он на свету. Спасение. Спасение для всех, кто сейчас бился где-то позади, удерживая вражеские орды и надеясь лишь на него одного.