-Ожил наконец! - довольно сказал он, отпуская меня. - Я уж думал, ты до пробуждения Амунуса горевать намерен.
-Ничего я не намерен, - жестко заявил я, глядя в его радостную морду. - и мои чувства к Аэлевит вас, мерзавцев, никаким боком не касаются.
Арварих посерьезнел и кивнул. Чему именно он кивал, мне было не совсем ясно, но уточнять я не стал. От солдата чаще требуется согласие подчиниться, чем собственно подчинение.
Я изложил ему свою просьбу, Арварих поспешил ее исполнить. Тем более что баронского сына Берейха он так до сих пор и не нашел. У дружинника были свои обязательства перед собственным прошлым, хотя вряд ли он по-прежнему полагал себя вассалом баронов Валендингов. Слишком много воды с тех пор утекло, слишком много замков пало перед захватчиками, слишком много пальцев были отрезаны ножом старика Вальда. Берейх не пережил всего, что пришлось пережить нам, и не мог претендовать на главенство над бывшим гарнизоном родового замка, но меч его отца Арварих по-прежнему носил с собой.
Что ж, Берейха он не нашел и в этот раз. Наследник Мара Валендинга уцелел при разгроме герцогской армии на востоке, но его светлость отправили молодого человека гонцом в междуречье Катасты и Арриса, где в тылу его люди занимались сбором продовольствия и фуража. Вместо Берейха Арварих привел за собой самого герцога.
Мы обменялись оценивающими взглядами. Не знаю, что он думал о наемниках вообще, но в первую очередь герцог поинтересовался, своевременно ли мы получаем плату. Пришлось его разочаровать на сей счет. Кажется, он так и не поверил, что в нынешнем своем составе гарнизон замка Риммор готов сражаться за бесплатно.
Герцог Илдинг довольно высок - всего на пару дюймов ниже меня. Для миакринга у него весьма выразительное, волевое лицо, в котором уже с трудом угадываются свойственные этому народу округлость и простоватость. Латы либо подчеркивают атлетичность фигуры, либо удачно скрывают ее недостатки. Точнее узнать не удается - без лат его я пока что не видел.
Имея определенный опыт общения с представителями родовой аристократии, я не спешил с вопросами, ожидая, пока владыка миакрингов удовлетворит свое любопытство. Демонстрировать данному конкретному герцогу отсутствие у меня привычки кланяться перед благородными я не стал. Нам предстоит биться в одном строю, если крепость, в которой мы оказались - не следствие чрезмерной паранойи арденских прорицателей.
Разумеется, его заинтересовала история нашего отряда. Я кратко рассказал все, что произошло с нами за весну. Мне пришло в голову, что целых два месяца мы в замке Риммор были словно на острове вдали от обитаемых берегов. Вокруг происходили какие-то события, содрогался в преддверии кровавых сражений мир, а мы вцепились в свои стены и взирали на подползающую к нам все ближе нерберийскую осадную башню, не зная, что осада замка Риммор - лишь капля в море.
Это, конечно, обобщение. Взирал на башню только комендант замка Риммор. Остальные солдаты сражались.
Выражение лица у герцога Илдинга недовольное, а взгляд - тяжелый. Не знаю, всегда ли с ним так. У меня еще будет время и понаблюдать за ним, и выяснить причины его недовольства. Хотя одна из них довольно прозаична и не нуждается в подтверждении. Герцог Илдинг на Последнем рубеже не командует.
Дослушав меня, его светлость сообщили, что готовы нам помочь всем, в чем мы будем нуждаться, и удалились прежде, чем я успел рот раскрыть. С расспросами у меня вышел облом, и я набросился на Арвариха.
Выяснить он успел немного. Поражение на востоке стало следствием малодушия миакоранского ополчения, бежавшего с поля боя, и самоуверенности арденских прорицателей, которые не предусмотрели ни того, что зеленокожие дикари подготовят к бою щиты, заостренные копья против конницы и сети, чтобы стаскивать с коней всадников в латах; ни появления на правом фланге защитников севера двадцатитысячной армии южан.
Разумеется, все это было изложено миакрингами. С местными арденами и эйториями дружинник еще не успел перезнакомиться, хотя, зная его, я предполагал, что это ненадолго.
Периодически я вижу, как герцог мечется по стене, вглядываясь вдаль. У меня возникает впечатление, что всех нас сюда согнали насильно и заставили мучаться неопределенностью. Рано или поздно должен появиться некто, знающий ответы на наши вопросы. Либо мы сами должны их найти. Примерно это и подразумевала Аэлевит, отправив меня на Последний рубеж против моей воли.
Сначала я удивлялся, как она могла так со мной обойтись. Поступок моей любимой не укладывался в голове. Хотелось спорить, обвинять, говорить обидные слова.
Сейчас меня уже попустило. Она жаждет спасти свой народ, а я хочу спасти только ее. От меня в эти дни зависит и ее судьба тоже, и неплохо бы наконец понять, чего от меня ждут все те, кто знает о моей избранности.
Кстати, насчет того, что мне таки предназначено совершить некое деяние - это еще большой вопрос. Аэлевит не видела моей судьбы, и Лаграох ее тоже не видит. Чтобы выяснить последнее, мне пришлось подкараулить прорицателя у его собственной палатки и перекрыть единственный путь к бегству.
Он отказывался говорить. Он кивал в сторону задней стенки палатки, обращенной к Звездному пику, и делал многозначительное лицо. Он написал на листке бумаги, что он слабый прорицатель, и моя судьба ему неведома. Я сказал ему, что сейчас выйду наружу, повернусь лицом к Звездному пику и подробно изложу, кто я такой, как меня зовут и что я здесь делаю. Лаграох не на шутку испугался и наконец заговорил вслух.
-Это опасно, пойми! Мы слишком близко к Звездному пику. Власть богов за запретной чертой, скорее всего, выше, чем в остальном мире. Возможно, они могут слышать не только наши слова, но и мысли.
-Это только твои предположения, прорицатель, - прервал я поток его сомнений. - и даже если ты прав насчет того, что наши мысли открыты богам - совершенно все равно, будем ли мы говорить вслух или молчать.
Он смирился - я видел это по выражению его лица. И наконец полностью изложил ситуацию с избранниками Лайты.
Никто из прорицателей не знал, что именно предстояло сделать избранным, чтобы остановить полчища Элбиса. Некоторые даже не были уверены, что роль пятерых заключается именно в том, чтобы противодействовать армиям Младших. Но на теории и споры времени не было. Среди прорицателей были двое сильнейших, которым Уивер ЭахТислари предоставил после своей смерти свободу действий. И они делали все, чтобы собрать выживших избранных в пределах Последнего рубежа.
Первой из этих двоих прорицателей была Аэлевит. Вторым - Галдор ЭахКоллар. Тот самый, который инсценировал смерть жены Эрика. Что до Лаграоха, то, подобно многим другим членам Круга, он был всего лишь рядовым исполнителем предсмертной воли Верховного прорицателя. И если Марген ЭахДариг, внесший разброд в ряды нерберийцев, сыграл активную роль в событиях, то моему собеседнику выпало строить крепость и переживать по всяким пустякам. Чем он и занимался.
После разговора с Лаграохом я стал лучше понимать герцога Илдинга. Галдор ЭахКоллар еще недавно звался просто Галд-лекарь, он был придворным врачевателем его светлости. Теперь врачеватель командовал, а герцог вынужден был подчиняться. И даже после разгрома, в котором герцог Илдинг в немалой степени винил Галдора и его товарищей-прорицателей, ситуация не изменилась.
Именно этого Галдора ждали с таким нетерпением и Лаграох, и герцог. Один хотел свалить на него ответственность за крепость, второй - напротив, вернуть право принимать решения себе. Меня это все в немалой степени развеселило, но я предпочел остаться в стороне от дележа власти между арденами и миакрингами. Разбирательства между Галдором, Лаграохом и герцогом Илдингом - это буря в песочнице. В Скейре правит Аэлевит, и если все нынешние события завершатся благополучно для защитников севера, то миакоранскому владыке еще предстоит выяснить, что у арденов в его отсутствие завелась своя герцогиня.
'Если'. Я отнюдь не переполнен оптимизмом насчет грядущего. Слишком уж все туманно. Но и унывать не собираюсь. Глядя на написанные мной строки, я словно смотрю в зеркало собственной души, пытаясь отыскать там хоть какую-то зацепку к разгадке собственной судьбы. Уверен, что этими поисками занят и Лаграох, когда думает, что я его не вижу. Смотрит на меня и исходит сомнениями.
