И вот он полный крах, и проистекает он от того, что нет социально-рабочих отношений внутри государства, тех, кто организует труд и тех, кто работает. Всё, мне этого было достаточно, я позлорадствовал, что они умерли. Я знаю, что они тупые дети, но после того, как они поступили со мной, мне ни капли не было их жаль. И в этот раз я не плакал, наоборот, я почувствовал себя отмщённым.
Я знал, что там вокруг, по местности разбросаны отдельные семьи других выживших, и они теперь создадут много племён пещерных людей. Скоро они растеряют все мои цивилизационные завоевания, и всё вернётся на круги своя, только племён станет больше. Я понимал, как и в прошлый раз, многие семьи ушли прочь, и многие довольно далеко. Но я не собирался их ловить и убивать, пусть живут, а моя месть свершилась. Сама природа, история и реальность отомстит за меня, потому что там в лесу жить гораздо хуже, чем в моём государстве, на них будут охотиться крупные хищники, у них не будет предметов цивилизации, а ночью они будут спать в тесной и вонючей пещере. Практически все их дети будут умирать не дожив до семи лет, и в этом вся справедливость.
Глава 6: Первая тень.
Больше я не стремился создавать новое большое племя, и вообще жить с людьми. Надо сказать, что попытка убийства, и та неделя ада, через которую я прошёл, оставила неизгладимую рану на моей душе. Те три дня полные страха, когда я лежал связанный в землянке, беспомощный, в ужасном состоянии, потом тот момент, когда они думали что убили меня. И эта неделя, когда я слабый и беспомощный, со страшными ранами на животе жил в лесу. Всё, с этого момента, хватит с меня людей. Я итак без людей хорошо могу прожить, даже очень хорошо. А жить в большом племени, для меня вовсе не счастье, это тяжёлый труд, постоянное напряжение, глаз да глаз нужен, чтобы на разворовали запасы на следующие месяцы, люди которым понятие ответственность неведомо вовсе. Людям, которые вообще не умеют думать о других, и о том, как им самим жить дальше.
Это вероломство, эта наглость, вся та чёрная неблагодарность, что они выплеснули меня, и за что? За то, что я научил их всему? За то, что я дал им оружие, еду, город, стену, защиту, огонь, одежду и азы медицины и санитарии. Эта неблагодарность за то, что я много лет работал на них как проклятый, следил за ними как за малыми детьми. Никогда и ничего не брал себе, не присваивал чужой труд. Я добывал для них огромное количество еды каждый день, когда им всем просто было лень работать. Когда каждый из них говорил "А чаво? А почему я? А я никому ничего не должен." А они смотрели мне в рот, упрекали меня в том, что я ем чуть больше чем они? И это притом, что я экономил на себе, и не ел досыта, хотя мог бы, голодал наравне со всеми, и ел ровно столько, сколько нужно, чтобы не обессилить. Потому что да, я крупнее и больше двигаюсь, и мне надо больше еды, а что будет, если у меня не хватит сил убить очередного оленя, кто накормит тогда племя? Я постоянно работал на них как проклятый, год за годом, а они за это пытались меня убить. И сколько ненависти было в их глазах тогда около костра, за что? За то, что я был справедлив? А они сами? Что они сделали сами, чтобы жить хорошо? Хоть кто-то из них сам хоть что-то сделал, кроме тех случаев, когда я их заставлял? Только воровали, обманывали и гадили, и всё время ждали, когда я сделаю за них их работу. Нет, хватит с меня людей.
Так я и жил там в той пещере, и жил очень долго в расстроенных чувствах, не желая видеть и даже вспоминать о людях. Мне ничего не было нужно, я просто каждый день ходил охотиться, ел досыта свежее жаренное мясо, и никто меня не упрекал, что я ем больше других. Гулял по окрестностям, собирал фрукты, латал своё нехитрое снаряжение. Спал до обеда, когда хотелось, и ничего не делал, когда не хотелось что-то делать. Да это своего рода творческая депрессия, но мне совсем не хотелось вставать на прежний путь тогда. Я не хотел больше ответственности, не хотел видеть людей и их чёрную неблагодарность. Я разочаровался в людях, и мне не хотелось ничего больше строить.
И так тогда я прожил очень много лет, очень. Я не умёл точно считать время, особенно слишком длинные временные этапы. Просто когда нет чёткого календаря, и толком не считаешь сам, очень длинные временные этапы путаются, теряются даты. Да и не было острой потребности считать. Но я тогда в одиночестве прожил лет двести или триста, а может итого больше. То есть так, бесцельно и бессмысленно я прожил срок больший, чем вся моя предыдущая жизнь, минимум раза в полтора два. И это была классная нервная разгрузка, и я даже был по-своему счастлив. У меня не было цели, и я не видел смысла жизни. Меня устраивало то, что я жив, сыт, одет, в тепле и лично у меня всё хорошо.
* * *
Я думаю, к тому моменту, очень примерно, мне было уже около пятисот лет или больше. Я просто очередной раз гулял по лесу. И услышал крики и топот, это был явно женский, человеческий голос, и его гнали охотничьи кличи. Мне стало интересно, и я пошёл навстречу, тем более, что визжащая женщина бежала по направлению ко мне. Я ничего не боялся, потому что знал, что я в полном снаряжении со своим лучшим оружием, и у меня на поясе десять ядовитых дротиков. Даже если за ней гонится несколько охотников, я смогу их образумить или убить.
Женщина выбежала передо мной и с жутким визгом упала мне под ноги, она была досмерти испугана. Что-то лопотала, но я не понимал её язык. Тем не менее, на лице её был ужас. Я подошёл к ней, сел рядом, и протянул руку. Она посмотрела на меня, поняла, что я не собираюсь ей ничего делать, и замерла. Я мимолётно осмотрел ей, это была молодая женщина лет одиннадцати не больше, она из простых людей. Женщина сильно устала, видимо бежала давно, дышала очень тяжело и сейчас была вконец обессилена, ей очень повезло, что она прибежала ко мне, иначе бы её догнали.
Тем временем, гикая и с радостным возгласами появились те, кто гнался за ней. Это были неандертальцы, они опасливо остановились метрах в десяти от меня. И один из неандертальцев что-то сказал, я ещё раз посмотрел на женщину, та была просто в ужасе. Меж тем, все неандертальцы собрались отрядом, их здесь было человек десять, и стали обходить меня полу кругом, явно собираясь нападать. Что ж, видимо мирно наш вопрос не решится. Я метнул один из дротиков со своего пояса в ближайшего неандертальца, тот воткнулся и яд попал в кровь. Я почти сразу бросился бежать, я не собирался от них именно убегать, просто не хотел драться врукопашную, понимая, что кучей они меня завалят, тут главное не подпускать к себе. Я бежал от них, так чтобы они не могли догнать, и на бегу время от времени притормаживал, разворачивался и кидал в них дротик. За пол минуты их погони за мной, я перебил всех неандертальцев кроме одного, после чего я остановился и приготовил копьё. Неандерталец злобно посмотрел на меня, и, понимая что может проиграть, развернулся и собирался бежать.
-Стой куда же ты дружок, - вежливо сказал я его убегающей спине.
Размахнулся и бросил ему в спину копьё, то было довольно тяжёлым, и успешно воткнулось охотнику в спину. Тот упал на колени, и медленно, но, уже умирая, пополз от меня, что-то приговаривая на своём языке. Я быстрым шагом догнал его, упёрся ногой ему в жопу и выдернул копьё. Жаль, наконечник пострадал, видимо задел кость и откололся. Всё же я предпочитал более тонкие и острые быстро ломающиеся наконечники, что опаснее в бою, более тяжёлым. Я наступил неандертальцу на спину, и сзади перерезал ему глотку. Поднял голову и увидел ту женщину, она стояла передо мной и смотрела, как я убиваю, последнего из её преследователей. Реакция женщины оказалась для меня неожиданной, вместо страха в её глазах засветилась надежда, и она с воплями и причитаниями бросилась ко мне в ноги. Деваться было некуда, я решил взять её с собой, узнать, что да почему.
Я отвёл её в свою пещеру, накормил, и стал учить говорить со мной. При этом, я решил не брать её, потому что не хотел детей, и если уж пожить с ней вместе, то пожалуйста. Ведь женщина не представляет для меня угрозы сама по себе, всё же это не целое племя. Постепенно, общаясь с ней, я выучил её язык и узнал всю интересующую меня правду. Оказывается, женщина была из одной из семей людей, что жила не так далеко от меня, примерно в пятидесяти или ста километрах от моего жилища. Скажу даже более, скорее всего, она одна из потомков второго города, или первого, поскольку весь этот район планеты был в основном населён семьями из моего города. Так вот, жили они, никого не трогали, и никого не убивали, просто охотились на животных, растили детей, и было в их племени много людей, то есть, наверное, человек пятьдесят. Жгли костёр по вечерам, ели мясо. И вот как-то раз, вечером, когда ничто не предвещало беды, из леса появились воины, их было больше чем воинов племени в два раза. Только эти воины из леса были очень сильными и напали неожиданно. Естественно, что неандертальцы быстро и без потерь победили людей, потому что были готовы к атаке и умели воевать. И всех убили, а женщина бросилась бежать, и несколько врагов погнались за ней, и бежали целую ночь и начало следующего дня, пока я не убил преследователей.
