-А мне надоело спать в пещере, у нас плохая пещера, я люблю шалаш из веток. Я не смогла сделать шалаш из веток сама, и здесь нет хорошего забора, спать в шалаше верная смерть. А я не люблю пещеру, там тесно, сыро, холодно и плохо пахнет. Я бы тоже лучше вернулась в город. А работать здесь приходиться ни чуть не меньше, чем в городе.

   В принципе, мнение женщин для меня было основным, поскольку именно им рожать, а что касается воинов, то им, конечно, может быть хорошо, там, где женщинам плохо. Потому что воин всегда о себе позаботиться, заберёт лучший кусок добычи, отнимет у другого члена семьи ту вещь, что ему нужна. Так что, мнение воинов лично для меня вторично, а тех воинов кто против, я просто пущу в расход, они мне не нужны. И так уж сложилось уже сейчас, что те кто представляет силу, мне не нужны особо, а ценить надо женщин, тех, кто молча и покорно рожает детей. Что мне толку от воина, что отбирает кусок у другого, он детей не родит, товар не произведёт, особенно если это воин альфа самец, что привык жить отнимая. Его ценность для общества ничтожна, обычный паразит. Конечно, если бы сейчас была война, либо этот воин реально защищал бы семью от крупных и опасных хищников, можно было бы пересмотреть его полезность. Вот только сильные воины каменного века, это не те, кто своей грудью спасёт женщин и детей племени от медведя. Сильный воин каменного века этот тот, кто в минуту опасности возьмёт женщину или ребёнка в охапку и бросит в пасть медведю, чтобы не быть съеденным самому. В связи с чем, его ценность лично для меня минимальна.

   -Они пойдут со мной, - решил я, - каждый, кто хочет, может уйти со мной обратно в город. И я возьму под свою защиту любого, кто пойдёт со мной. - Я очень быстро уловил по их фразам, что далеко не всем сладко и хорошо живётся здесь вдали от города. И многие на самом деле хотели бы поменять свои условия жизни, особенно женщины, что ценили безопасность больше, чем сильные и вооружённые мужчины.

   -Я не позволю, они мои! - Завопил вожак семьи.

   Я сделал резкий выпад и острым костяным ножом перерезал вожаку семьи глотку, тот упал захлёбываясь кровью, все остальные члены семьи вскинулись, чтобы принять со мной бой. Но никто не рискнул напасть на меня сразу, помня о том, что я величайший из воинов племени. И бой со мной в режиме двадцать на двоих, это верная смерть для многих.

   -Стоять, - громко сказал я, и они не стали нападать, хотя их вожак корчился в агонии, заливая всё вокруг кровью из своей глотки. Я кстати, убил его не просто так. На самом деле, я мог бы заставить их всех пойти со мной, убедив разговором, и вожаку пришлось бы принять мнение большинства, и он, скорее всего, пошёл бы вслед за мной и своим племенем. Но в этом случае, получилось бы так, что я лишил его власти, и мне пришлось бы бояться от него ножа в спину, это я прекрасно понимал. Либо он рано или поздно перерезал бы мне ночью глотку. А если таких людей в племени накопится много, то жди беды. Лучше заранее лишить конкурента любой возможности на победу, и я лишил его. А эти итак пойдут за мной. А то, что они не нападут на меня сразу, это я итак понимал, зная их трусость.

   -Зачем ты убил его? Убийца!

   -Чтобы освободить вас, он считает вас своими рабами. Теперь вы свободны и можете вернуться в город, я дам вам пищу, зерно, хорошую одежду, только не сразу. Для начала мне надо обойти все окрестности, я должен вернуть в город много людей.

   -Мы, мы... Не хотим... Сейчас... Давай потом.

   -Вы пойдёте завтра утром, - я не дал им времени на раздумья. Я знаю, я до сих пор в их глазах был великим вождём, и они боятся перечить мне. Подсознательно они готовы, чтобы я решал за них, что им делать и куда идти. И если особи понаглее и агрессивнее могут мне перечить, то эти, только что лишившись вожака, теперь как коровы. Я понимаю их психологию и всю ситуацию, и достаточно глубоко. Я убил их вожака, теперь я сам их вожак. А давать мешкать им нельзя, если позволить им подумать, то они могут и передумать, надо завтра же утром всех гнать в город. Вернувшись в город, им тяжелее будет решиться снова уйти, особенно, если не будет провокатора. А я об этом позабочусь. Хотя конечно, наверное, только первое время. Потому что сейчас я уже оценил пользу от таких бежавших, ведь если бы люди не уходили из моего города в прошлом, они бы все умерли там во время кризиса, и сейчас я не смог бы их собрать. Так что в расселении есть своя польза, но его можно допускать, только если численность города достаточно велика, и потери небольшой группы людей не нанесут вреда. Так что в будущем, когда людей в городе снова станет с избытком, я не буду мешать желающим покидать город. Тем более, этот свободный отток людей снижает политическую напряжённость, проще позволить недовольным уйти из города, чем держать их при себе. Особенно если в них нет острой необходимости, но сейчас в них есть необходимость, пока город не разрастётся снова.

   * * *

   На следующее утро, первая партия людей уже шагала обратно в город. Они ворчали, сомневались, но шли вслед за мной и Тодом. А прибыв в город, я познакомил их с мальчиком, что старательно исполнял функции часового, сторожил забор. Разжёг костёр, и достал жареных зёрен, убил на охоте кабанчика, и первым делом всех их вкусно накормил. А, как известно, путь к сердцу вечно голодного пещерного человека лежит, прежде всего, через желудок.

   А потом, под вечер помог им натаскать подходящих веток и сделал несколько деревянных шалашей, о которых те так соскучились. Это было не сложно, мне нравилось делать шалаши, и те не были трудоёмкими. И таким образом, так просто и безпроблемно в город вернулась первая партия людей. Среди них было 9 женщин в детородном возрасте и ещё пять маленьких девочек, что скоро подрастут.

   В течение последующего месяца, я смог вернуть в город 12 семей, что не так мало, обходить остальных я не рискнул, поскольку моё длительное отсутствие могло привести к тому, что ранее возвращенные, разбежались бы. Хотя за ними и следил Тод, но я не был уверен, что тот сможет их удержать если что, перед Тодом у них не было того суеверного страха, как передо мной. Итого в город вернулось 219 человек, что не так мало.

   Первые месяцы, я сам помногу ходил на охоту и растил запасы еды. Как известно, я был лучшим охотником всех времён и народов, так что, для добычи больших объёмов еды мои походы были самое то. Я охотился утром и днём, а вечером работал в городе, восстанавливая инфраструктуру. Примечательно, что для охоты я использовал новую тактику, я брал с собой около десяти охотников, убивал дичь несколько раз, и отсылал охотников с добычей обратно в город. Мы использовали новую технологию транспортировки крупных убитых животных, она представляла из себя палку, которая вешалась на плечо между двумя охотниками. Далее добыча привязывалась за ноги к палке, и так можно было нести достаточно крупные туши, либо куски мяса, либо большое количество мелких тушек. Вроде бы мелочь, очередное мелкое изобретение, но так можно тащить намного больше мяса силами двух человек, чем мы таскали раньше в руках. В условиях необходимости массовых поставок еды, таскать большие порции мяса при переноске играли большую роль.

   При этом, я брал с собой на охоту не лучших охотников племени, а тех кто похуже, и использовал их только для переноски еды, а убивал сам. Но это не умаляет заслуг тех людей, что охотились со мной и ходили в дальние походы. А я старался охотиться на удалении пять, десять и более километров от племени, чтобы не истощать припасы лесов вокруг города, сохраняя их на будущее. И конечно, ходить по лесу с дичью, что сладко воняет на всю округу кровью, привлекая хищников, было весьма опасно. Из-за чего, обычно два воина несли тушу дичи, а ещё два или три защищали их от напастей.

   Другие же охотники, что умели именно охотиться, и делали это хорошо, охотились сами без меня, ещё несколькими небольшими отрядами, но они не ходили так далеко как я, и их охота была не столь эффективна.