К тому же в его команде играли отличные ребята, совсем как те офицеры, что носили серую форму конфедератов note 27 . Задолго до того как приказ добрался до цели, Шайлер — или кто-то другой из минометчиков — успел открыть огонь. Мина перелетела через здание, из которого стрелял пулемет, затем разорвалась вторая — недолет. Третий выстрел также оказался неудачным, но четвертый накрыл цель. Пулемет замолчал.

Вдоль залегшей цепи прокатился радостный крик. Но когда кто-то из солдат попытался подняться, ненавистный пулемет застрочил вновь. Миномет послал в прежнем направлении три мины одну за другой. Пулемет смолк и больше не стрелял, когда солдаты побежали вперед.

Ауэрбах издал боевой клич армии южан. Многие поддержали его — в кавалерии традиционно служили южане. Ящеры встретили нападавших автоматным огнем из здания школы. Это было неприятно, но с огневой мощью пулемета автоматы сравниться не могли.

Одна за другой мины ложились среди позиций автоматчиков. Некоторые огневые точки замолкали, другие не успокаивались. В целом огонь ящеров был не слишком плотным. Ауэрбах немного расслабился.

— Ребята, похоже, большинство из них ушло по направлению к Лидии, — закричал он.

Вновь раздался боевой клич южан. Конечно, преодолеть колючую проволоку вокруг школы будет совсем непросто, но если получится…

У них получилось. Ящеров оказалось слишком мало, и они не могли эффективно держать оборону. Они застрелили несколько человек, которые проделывали проходы в колючей проволоке, но американцы вели слишком мощный ответный огонь.

Как только колючая проволока была преодолена, американцы рассыпались веером и принялись охотиться на ящеров.

— Всю жизнь мечтал взорвать свою школу, — признался один из солдат, швыряя гранату в подозрительный дверной проем.

Однако никто наружу не выскочил. Ауэрбах осторожно заглянул внутрь. На грязном полу валялись перевернутые столы и стулья. Пыль и паутина покрывали доску, на которой остались записи от последнего урока — очевидно, речь шла об общественном строе. Уголки рта Ауэрбаха опустились. Едва ли детям пригодится то, что они проходили на том уроке.

Ящеры продолжали отвечать автоматным огнем, схватка еще не закончилась. Ауэрбах поспешил туда, откуда доносилась стрельба. Ящеры засели в туалете для девочек.

— Сдавайтесь! — закричал капитан, а затем произвел звук, напоминающий скрежет тостера, закончившего поджаривать хлеб, — так его предложение звучало на языке ящеров.

Он не рассчитывал, что из этого что-нибудь выйдет, однако дверь, ведущая в туалет, отворилась. Ящер осторожно выбросил в коридор свой автомат.

— Прекратить огонь! — приказал Ауэрбах своим людям.

Он еще раз воспроизвел скрежет тостера. Дверь приоткрылась пошире. Наружу вышел ящер. Он знал, что ему следует поднять руки. Он был абсолютно голым — все его снаряжение осталось в туалете. Он повторил слово, которое проскрежетал Ауэрбах, — получалось, что капитан произнес его правильно.

— Хагерман! Кэлоун! Заберите его, — приказал Ауэрбах. — Начальство любит, когда мы приводим пленных ящеров; нас похвалят, если мы доставим его на базу.

Макс Хагерман с сомнением посмотрел на ящера.

— Как мы посадим его на лошадь, сэр? До Ламара довольно далеко.

— Будь я проклят, если знаю, но ты что-нибудь придумаешь, — весело сказал Ауэрбах, из чего следовало, что теперь Хагерман отвечает за ящера. Повернувшись к Джеку Кэлоуну, капитан продолжал: — Зайди внутрь и забери его снаряжение. Разведка будет довольна.

На лице кавалериста появилось сомнение — он кивнул на надпись «Для девочек».

— Иди, не бойся, их там нет.

— Наверное, сэр, — пробормотал Кэлоун, словно пытался убедить в этом сам себя.

Больше на территории школы никто не пытался оказывать сопротивление. Минометные и пулеметные расчеты уже начали окапываться.

— Ребята, я вам больше не нужен, — сказал Ауэрбах. — Вы сможете продолжить шоу без меня.

Солдаты ухмыльнулись в ответ. Минометы принялись обстреливать 25-е шоссе, сосредоточив огонь на полотне.

— Им придется хорошо поработать, чтобы прорвать нашу оборону, — сказал сержант. — Каждый миномет будет пристрелян к определенному участку дороги, мы сможем полностью контролировать шоссе. Ну, а если они приведут в действие тяжелую артиллерию, мы успеем сменить позицию.

— Точно, — согласился Ауэрбах. — Теперь остается выяснить, такие ли мы умные, как нам казалось.

Если ящеры пошлют с запада, со стороны Гарден-сити, один или два танка, вместо того чтобы гнать обратно из Лидии гарнизон, стоявший в Лакине, у кавалеристов будут большие проблемы. Конечно, у них есть реактивный миномет, который сможет сделать дюжину залпов, но подбить танк ящеров таким способом удавалось очень редко. А танк с легкостью расправится с кавалеристами.

Один из солдат закричал, показывая на север. Ауэрбах вытащил бинокль из футляра. Крошечные точки на дороге превратились в бронированные машины ящеров, за ними следовала пара грузовиков. Колонна быстро двигалась на юг.

— Приготовьтесь, ребята, — сказал он, убирая бинокль. — С броневиками шутить не приходится.

Бронетранспортеры ящеров могли на равных сражаться с танком Ли. Однако против реактивного миномета они были бессильны. Он отдал приказ остальным солдатам рассредоточиться среди разрушенных зданий и найти себе подходящие укрытия. Теперь ящерам придется атаковать американцев, которые успели неплохо укрепиться. Если не считать Чикаго, подобные вещи происходили не слишком часто.

Сержант зарядил миномет.

Бум!

По широкой дуге снаряд полетел навстречу ящерам. Он еще находился в полете, когда сержант выстрелил второй раз. Миномет успел выплюнуть третий снаряд, пока первые два еще не разорвались. Наконец земля и куски асфальта взметнулись над шоссе, за кормой одного из броневиков. Второй снаряд разорвался между двумя грузовиками, третий — рядом с одним из них.

Однако броневые машины и грузовики продолжали двигаться вперед — но теперь они вошли в зону второго миномета, который тут же открыл огонь. Американцы радостно завопили, когда снаряд угодил в грузовик. Машина сползла на обочину и загорелась. Ящеры бросились врассыпную. Некоторые так и остались лежать на дороге. По ним и по второму грузовику начал стрелять 50-миллиметровый пулемет американцев.