— Азазел! — негромко позвал он.

Тишина.

— Азазел!!!

Карневан налил себе выпить, закурил, нашел какой-то журнал. Ни вечером, ни ночью ничто его не беспокоило, но утром, едва он открыл глаза, что-то черное, веретенообразное поспешно выметнулось из поля зрения.

Он позвонил Диане, и та сказала, что чувствует себя гораздо лучше. Азазел явно пренебрегал своими обязанностями. Разве что это черное было Азазелом. Карневан поехал в контору, велел прислать себе наверх черный кофе, а потом вместо него выпил молока. Его нервы требовали скорее покоя, чем возбуждения.

Тем утром черное веретено появлялось в конторе дважды, и каждый раз Карневан ощущал ужасающую уверенность, что если взглянет на него прямо, то определит, наконец, его черты. И он пытался взглянуть вопреки самому себе. Разумеется, безрезультатно.

В тот день он мало что сделал на работе. Закончив пораньше, он поехал в клинику к Филлис. Она чувствовала себя гораздо лучше и говорила о скорой свадьбе. У Карневана вспотели ладони, когда через солнечную уютную комнату торопливо проскочило черное веретено.

И хуже всего было, пожалуй, сознание, что если бы ему удалось взглянуть на видение прямо, он не сошел бы с ума. Но захотел бы, в этом у него не было сомнений. Ничто, принадлежащее к этой вселенной или хотя бы отдаленно родственное ей, не могло бы вызвать в его теле такой пустоты, такого потрясающего предчувствия, что все его существо содрогается от отвращения к этому… веретену.

Карневан поехал обратно на Манхэттен, едва избежав катастрофы на мосту Джорджа Вашингтона, когда на мгновение прикрыл глаза, чтобы не видеть того, чего не стало, когда он вновь поднял веки. Солнце уже село, и на фоне пурпурного неба вздымались мигающие огнями нью-йоркские небоскребы. Их геометрическое совершенство казалось холодным, неуютным и равнодушным. Карневан остановился у бара, выпил две рюмки виски и вышел, когда черное веретено мелькнуло в зеркале.

Вновь оказавшись в своей квартире, он сел, закрыв лицо ладонями, минут пять оставался в этой позе. Когда же снова встал, лицо его выражало решимость и ярость. Глаза слегка блестели.

— Азазел! — позвал он, потом повторил громче: — Азазел!!! Я твой господин! Явись!

Его разум зондировал окружающее — могучий, твердый как сталь. Глубже скрывался неопределенный пока страх. Был ли Азазел этим веретеном? Появится ли он… целиком?

— Азазел! Я твой Хозяин! Ты должен мне повиноваться! Я вызываю тебя!

Демон материализовался из воздуха и встал перед Карневаном. Его лицо не выражало абсолютно ничего, раскосые глаза без зрачков смотрели равнодушно. Тело Азазела легонько колыхнулось под темной накидкой и замерло.

Карневан со вздохом облегчения повалился в кресло.

— Ну, наконец-то… — сказал он. — Говори сейчас же, в чем тут дело? Что это за фокусы?

— Я вернулся в свой мир, — спокойно объяснил Азазел. — И остался бы там, если бы ты меня не вызвал.

— Что это за… веретено?

— Оно не из твоего мира, — ответил демон. — И не из моего. Оно преследует меня.

— Почему?

— У вас есть истории о бесноватых, одержимых демонами. В моем мире… я был таким одержимым.

Карневан облизнул губы.

— Этой штукой?

— Да.

— Но что это такое?

Азазел сгорбился.

— Не знаю… Знаю только, что оно страшное и преследует меня.

Карневан поднял руки и прижал ладони ко лбу.

— Нет-нет, это невозможно. Одержимый демон! Откуда это взялось?

— Я знаю только свою и твою вселенную, на том мои знания кончаются. По-моему, эта штука пришла извне наших временных секторов.

— И потому ты предложил мне свои услуги! — осенило Карневана.

Выражение лица Азазела не изменилось.

— Да. Оно подбиралось ко мне все ближе. Я думал, что смогу удрать от него, перейдя в вашу вселенную, но оно пришло следом.

— А перейти в наш мир без моей помощи ты не мог. И вся эта болтовня о моей душе просто для отвода глаз.

— Да. Эта штука пришла за мной, но когда я шмыгнул обратно в свою вселенную, она не преследовала меня. Может, просто не могла. Не исключено, что оно может перемещаться только в одном направлении — из своего мира в мой, а потом в твой, но обратно — уже нет. Судя по тому, что мне известно, оно осталось здесь.

— Осталось… — подтвердил Карневан, бледный как полотно, — чтобы преследовать меня.

— И ты испытываешь перед ним такой же страх? Интересно, ведь психически мы совершенно разные…

— Я так и не смог разглядеть его. У него есть… какая-то форма?

Азазел не ответил. В комнате повисла тишина.

Карневан подался вперед в своем кресле.

— Это преследовало тебя… до возвращения в твой мир. Потом взялось за меня. Почему?

— Не знаю. Оно чужое для меня, Карневан.

— Но ты же демон и обладаешь сверхъестественной силой…

— Сверхъестественной по твоим меркам. Но есть силы сверхъестественные и с точки зрения демонов.

Карневан налил себе выпить и прищурился.

— Очень хорошо. Моя власть над тобой достаточно велика, чтобы удержать тебя в этом мире, иначе ты не явился бы на зов. Пока ты здесь, оно будет преследовать тебя. Я не позволю тебе вернуться в твой мир, ибо тогда оно привяжется ко мне… собственно, уже привязалось. Хотя теперь, наверное, отстало.

— Не отстало, — бесстрастно ответил Азазел.

Карневан вздрогнул от неожиданного спазма.

— Психически я могу настроить себя так, чтобы не бояться, но физически оно…

— Оно ужасает даже меня, — заметил Азазел. — Не забывай, что я видел его во всех деталях. Если ты будешь удерживать меня в своем мире, оно в конце концов уничтожит меня.

— Люди изгоняли демонов магическими формулами, — задумчиво произнес Карневан. — Нет ли чего-нибудь такого против него?

— Нет.

— А жертва крови? — предположил Карневан. — Святая вода? Колокольчик, Библия и свеча? — Он сам чувствовал, что это смешно.

Азазел задумался.

— Ничего из этого набора не подействует. Но, может… жизненная сила. — Темная накидка задрожала.

— Согласно народным верованиям, злые силы можно прогнать заклинаниями, — сказал Карневан. — Но перед этим их следует сделать видимыми и ощутимыми, дать им эктоплазму… кровь…

Демон медленно кивнул.

— Иными словами, свести уравнение к наименьшему общему знаменателю. Люди не могут бороться с бесплотным духом, но если этого духа загнать в телесную оболочку, он будет вынужден подчиняться земным физическим законам. Думаю, это выход, Карневан.

— Ты хочешь сказать…

— То, что меня преследует, совершенно чуждое создание. Однако, если я смогу сократить его до наименьшего общего знаменателя, станет возможным уничтожить его. Как я мог бы уничтожить тебя, если бы не поклялся тебе служить. Ну и разумеется, если бы это помогло мне хоть чем-то. Допустим, я принесу этому жертву, и ему придется на время принять облик вещи, которую оно ассимилирует. Человеческая жизненная сила должна для этого подойти.

Карневан слушал внимательно.

— Это подействует? — спросил он.

— Думаю, да. Я принесу ему в жертву человека. Ненадолго и лишь частично оно тоже станет человеком, а демон легко может уничтожить человеческое существо.

— А жертва…

— Диана. Это будет проще всего, ибо я уже расшатал ее сознание. Мне нужно сломить все барьеры, что еще остались в ее мозгу — это психический эквивалент жертвенного ножа, применяемого язычниками.

Карневан одним глотком прикончил стакан.

— Значит, ты сможешь его уничтожить?

Азазел кивнул.

— Пожалуй. Но то, что останется от Дианы, уже ни в чем не будет походить на человека. Власти засыплют тебя вопросами, но я попытаюсь тебя защитить.

Сказав это, он исчез, прежде чем Карневан успел возразить. В квартире все замерло. Карневан огляделся, почти уверенный, что увидит, как черное веретено показывается на мгновение и исчезает, но не заметил ничего сверхъестественного.

Полчаса спустя он еще сидел в кресле, когда зазвонил телефон. Карневан снял трубку.