Пришел черед Айкмора раздумывать.

— Пусть так и будет, — сказал он наконец. — Нам понадобится оружие, чтобы отбиваться от диких хаморов по пути в родной Халогаланд «Если повезет, — подумал Крисп, — хаморы изрядно пощиплют северян, прежде чем те доберутся до своих мерзлых краев». Тогда халогаи впредь дважды подумают, прежде чем идти войной на Видесс. Этому, кстати, можно помочь.

— И еще одно, отважный Айкмор, — проговорил он вслух.

— Чего ты желаешь, император видессиан?

— Когда вы будете покидать Плискавос, вам всем придется пройти через те же ворота, которыми выпускали пленных. Мы поставим там чародеев, и те проследят, чтобы вместе с вами не ускользнул от нас Арваш Черный Плащ.

— Тогда тебе стоило и пленных проверить, — недобро засмеялся Айкмор. Крисп заскрипел зубами — северянин был прав. — Но мы сделаем, как ты сказал, хотя и не ради твоей просьбы, — продолжал вождь. — Если вы найдете Арваша, пусть наши топоры попробуют крови предателя!

Он крикнул что-то на своем языке. Стоящие на стене халогаи зарычали, потрясая секирами. В их чувствах к колдуну не оставалось сомнений.

— Если вы его так любите, почему не оставили его раньше? — спросил Крисп.

— Раньше, император видессиан, он привел нас к победе и помог заселить здешние теплые земли. Так найдет себе дружину даже вождь с душой ворона-падальщика, — ответил Айкмор. — Но когда его пламя обратилось против нас, а сам он сгинул, вместо того чтобы, как подобает мужу, выйти на поле брани вместе с сородичами, Арваш показал этим, что он даже не стервятник, но белое пятно, которое тот оставляет, нажравшись падали и улетев!

Некоторые из халогаев на стене — видимо, те, что понимали по-видесски, — энергично закивали. Некоторые из имперских солдат покачали головами, восхищаясь способностью Айкмора ругаться, не применяя похабных слов.

— Если ты согласен, Айкмор, завтра мы приведем чародеев, — сказал Крисп.

— Нет, дай нам четыре дня, — возразил северянин. — Мы сколотим плоты из досок и протащим их через речные ворота к пристани.

— Если вы попытаетесь уйти до назначенного дня, дромоны сожгут вас, — предупредил Крисп.

— Мы видели огонь, который они мечут. Мы сдержим слово, император видессиан.

— Хорошо. — Крисп отдал Айкмору честь на видесский манер, прижав правый кулак к сердцу, и не удивился, когда халогаи сделал то же.

В лагерь Крисп прискакал так быстро, как позволяло императорское достоинство, или даже быстрее. Первым делом он вызвал Заида.

Когда Крисп закончил говорить, на лице чародея отразилось то же беспокойство, что испытывал император.

— Немедленно займусь этим, ваше величество, — заявил Заид. — То был бы страшный удар, позволь мы Арвашу Проклятому таким образом нажиться на несчастье наших собратьев. Но если он среди них, я найду его.

Он целеустремленно двинулся прочь от императорского шатра.

— Возьми взвод солдат на случай, если ты его найдешь, — крикнул вслед чародею Крисп. Заид, не оборачиваясь, махнул рукой, показывая, что так и сделает.

Остаток дня Крисп провел в тревоге, опасаясь не то недобрых новостей из той части лагеря, где ели, пили, болтали и радовались свободе бывшие пленники, не то возвращения Заида с пустыми руками — как бы колдун не обвел его вокруг пальца. Но на закате Заид сообщил:

— Его нет среди наших людей, ваше величество. Могу поклясться в этом богом благим и премудрым. Если никто более не покинул Плискавос, мы можем спать спокойно. Офицеры и солдаты, охраняющие пленников, полагают, что я обошел всех.

— Слава богу благому, — ответил Крисп. Он не был уверен, что Арваш не проскользнул у него между пальцев, но чем старше он становился, тем лучше понимал, что ни в чем нельзя быть уверенным полностью.

— Тогда готовьтесь осматривать выходящих из города халогаев.

— Мы приготовимся, — пообещал Заид. — Арваш в расцвете сил устоял бы перед нами. Но после того, как госпожа Танилида с ним расправилась, — при имени чародейки его голос смягчился, хотя глаза опасно блеснули, — Арваш, как говорится, мелкая рыбешка. Если он там, мы его выкурим.

— Отлично. — Крисп не был по природе своей мстителен, но теперь он хотел схватить Арваша, заставить того страдать так же, как страдал из-за него Видесс. Потом он вспомнил поговорку: «Если хочешь жареного кролика — поймай его».

Засевшие в Плискавосе халогаи, казалось, придерживались условий, на которые согласился Айкмор. Канарий доложил, что северяне и вправду строят плоты. И все же Крисп не отправлял в город Видесс вестников с сообщением об окончательной победе. Когда он поймает кролика — вернее, отправит за Астрис, — тогда и займется этим.

На четвертое утро он приказал вооруженным и готовым к бою солдатам приблизиться к Плискавосу. Все ворота — не только те, которыми Айкмор обещал выводить халогаев, — охраняли сильные отряды. Маммиан, увидав это, кивнул.

— Если мы им покажем, что готовы к неожиданностям, то и неожиданностей меньше будет.

Заид и прочие чародеи встали по обе стороны от главных ворот. Юноша помахал Криспу, показывая, что они готовы. Император глянул сквозь опускную решетку. За воротами темнела толпа. Потом решетка с душераздирающим скрежетом поднялась.

Вышел из города лишь один халогай. Он протопал мимо чародеев, не одарив их и взглядом, и направился прямо к имперскому знамени.

— Я Айкмор, — произнес он, отдавая Криспу честь. — Я стою перед тобой за своих людей. Если мы обманем тебя, можешь отыграться на мне.

— Иди к своим людям, — ответил Крисп. — Я не требую этого от тебя.

— Я знаю. Требует моя честь. Я останусь.

Крисп уже научился не спорить, когда халогаи заговаривает о своей капризной чести.

— Как пожелаешь, северный вождь. — Он отстегнул с пояса флягу, глотнул сам и передал Айкмору. — Выпей со мной.

— Ладно.

Айкмор приложился к фляге. Несколько капель вина упало на и без того не слишком чистую белую тунику. Халогай был не слишком высок, зато крепко сложен. Был он курнос, сероглаз и лысоват на макушке. Зато над ушами волосы росли длинные — почти такие же, как роскошные усы, хотя борода выглядела жидковатой. В ушах халогая красовались массивные золотые серьги с жемчугом. «Яковизий бы себе такие захотел», — подумалось почему-то Криспу. Когда фляга вернулась к императору, она была пуста.

Халогай покидали город по двое-трое, проходя между чародеями. По сравнению с большинством своих сородичей Айкмор казался просто мозгляком. Многие халогаи носили следы ожогов или полученных в бою ран, а порой и того и другого. На имперцев они глядели мрачно, словно никак не могли поверить, что проиграли.

Оглядывая их, Крисп и сам удивлялся своей победе. Халогаи были сильными и жестокими мужчинами, словно специально созданными для войны. Видессианам солдатское ремесло давалось труднее. Но в конце концов мастерство победило ярость.

Маммиану, видно, тоже пришло в голову нечто подобное.

— Они хотят попытаться снова, — заметил он. — По глазам видно.

— Так легко у них уже не выйдет, — отозвался Крисп. — Теперь, когда мы владеем землями до самой Астрис, стоит поставить флотилию дромонов, чтобы патрулировать реку. У них на виду я переправляться не решился бы.

Сказал он это не столько ради Маммиана, сколько ради Айкмора. Краем глаза он заметил, как погрустнел халогай. Значит, понял.

Несколько минут спустя из толпы северян вышел один воин и двинулся к Криспу. Император нащупал рукоять сабли. Телохранители напряглись. Но воин остановился на приличном расстоянии и громко сказал что-то на своем языке. Крисп обернулся к Айкмору:

— Что он сказал?

Айкмор погрустнел еще больше.

— Он хочет поступить к тебе на службу, император видессиан.

— Что? Почему?!

Айкмор спросил у халогая, выслушал ответ.

— Он говорит, что его имя Одд, сын Аки, и что он сражается только вместе с лучшими воинами в мире. До сих пор он считал лучшими своих сородичей, но вы разгромили нас, значит, он ошибался.