Я провела рукой по струнам, затем постучала по клавишам, чтобы немного успокоиться. Не мешкая, открыла шкафчик, где должна была лежать фотография. В гордом одиночестве здесь покоится изображение юной Евы. Я ли это? Нет сомнений, это моё лицо, моя фигура. Только волосы у меня на фото короче и выкрашены в белый цвет. Я стою возле крыльца и машу рукой в камеру. На мне длинный свитер под горло и синие джинсы. Снег бьёт в лицо, но я улыбаюсь и выгляжу чертовски счастливой. Это моя внешность, но чужое душевное состояние. Я не помню себя такой. Эта девушка кажется мне незнакомой…
Любимому Стефану на память. С Рождеством тебя!
Ева Стюарт, 1998 год.
Узнаю свой почерк и несоединённые буквы в словах. Подпись чёрной ручкой в уголке фотографии вызвала у меня сухие слёзы. Я не могу плакать. Я разучилась, когда потеряла его, когда потеряла себя, когда переросла то время, когда мы были вдвоём. Стефана не вернуть, как и родителей. Не вернуть прошлое, когда я забегала в лабораторию на минутку, чтобы позвать папу обедать, затем ужинать, когда он не спешил идти домой. Не вернуть моменты, когда мама гладила меня по голове и говорила, как ей плохо одной без папы. Немая боль пронзает меня, и я не могу спрятаться от неё. Мне больше некуда бежать. Я забираю фото, потому что это ещё одна зацепка за прошлое, закрываю ящик и без оглядки покидаю подвал. Именно так теперь я буду его называть. Нет никакой лаборатории. Я, конечно, могла бы сидеть здесь часами, усердно представляя, что папа по-прежнему работает над своими проектами, представляя рядом с собой Стефана, но это было бы лишь иллюзией, игрой воображения… Возможно, мне стало бы легче, но тогда мне грозит провести остаток своих дней в психушке. Мне остаётся жить настоящим. К сожалению, я не знаю, какой вариант лучше. И тот, и другой сводят меня с ума.
Я позавтракала в комнате йогуртом, печеньем и чашкой растворимого кофе. Это всё, что я вчера привезла с собой из еды. Я могла воспользоваться предложением соседки и отведать её пищу, но меня бы стошнило прямо в тарелку от вида их милого хихиканья и постоянного пения. Радует, что они при мне не целуются.
Как бы мне ни хотелось, придётся ехать в город за продуктами и необходимыми средствами гигиены. Со своего мобильного я вызвала к дому такси и переоделась в удобные джинсы и тёплую рубашку. Хорошо, что у меня остались деньги на счету, потому что в доме стационарный телефон я не нашла. Его, наверное, отключили жильцы из-за ненадобности. Интересно, есть ещё люди, которые им пользуются? Я слишком отстала от жизни. По крайней мере никаких необычных гаджетов у своих соседей я не видела. Они сразу показались мне старомодными. Даже несмотря на это, я чувствую себя инородным организмом в отлаженном механизме. Я слишком лжива для этого дома, и с каждым днём мне придётся лгать всё больше и больше, если я собираюсь остаться здесь жить. Никто не должен привязаться ко мне. Если это вообще возможно.
Взглянув на фото, украденное (по-другому и не скажешь) из подвала, я вспомнила, что собиралась сделать. Это ещё одна причина, по которой мне следует отправиться в город. Я должна отдать то, что мне не принадлежит, как и эта фотография. Я не знаю, как она оказалась в лаборатории, если была адресована Стефану. Может, мы однажды поругались, и он со злости отдал её мне? Я такого не припоминаю, но это не исключено. Вряд ли я когда-нибудь разгадаю эту маленькую тайну. Чтобы создать хоть какой-то уют в старой новой комнате, я поставила рамку с фотографией на своём письменном столе рядом с дневниками и фотоальбомами. Вчера я успела разложить вещи в шкаф, а больше у меня ничего и не было. Убрала ненужный чемодан под кровать на неопределённое время и спрятала контейнер подальше от Касси, чтобы не нервировать кошку. Кстати, она так и не пришла ко мне.
Услышав сигнал машины, я спустилась на первый этаж, не глядя в сторону гостиной. Наверняка, эти двое неустанно репетируют свои песенки, и мне не хочется лишний раз наблюдать за ванильными сценами. Таксист счёл, что я долго собираюсь и снова посигналил мне. Что за дурная привычка? Будь у меня плохое настроение, я бы отправила машину восвояси и вызвала другую. Водителю повезло, он обошёлся лишь испепеляющим взглядом и громким хлопаньем двери на заднем сидении. Ненавижу плохие манеры.
– В центр, на почту, – сказала я, и таксист кивнул, услышав место назначения.
Не исправил мою ошибку, значит не желает завязывать со мной диалог. Давно нет термина «почта», сейчас она называется Центром отправки и получения ценных бумаг и посылок. Как ни меняй название, почтамт не пользуется популярностью, как раньше. Письма больше никто не пишет и посылок не отправляет. А если и заказывают вещи из интернета, то пользуются доставкой на дом. Сейчас учёные пытаются изобрести портал, который из одного пункта назначения доставит тот или иной предмет в другой пункт быстро и качественно. Разработки стоят дорого, поэтому прогресса ждать долго, но, чувствую, как только учёным удастся добиться результата, людям срочно понадобится что-нибудь кому-нибудь отправить забавы ради. Таков современный менталитет. Изгоем считается тот, кто не испробует новую однодневную выдумку, о которой завтра никто и не вспомнит. Главное, что сегодня нужно истратить уйму денег и доказать всем, что ты герой. Разве во время моей «молодости» кого-то интересовали механические кисти, пишущие картину вместо художника? Или тушь, которая сама красит ресницы? Или холодильник с автоматической дверью? А игрушка, полностью копирующая повадки настоящих животных? Ручка, пишущая под диктовку, приводит меня в ужас, стоит только представить, какой шум стоит в учебном классе или студенческой аудитории. Новые изобретения доходят до абсурда ради отмывания денег. К чему этот пафос? Лучше бы занимались разработкой лекарства от онкологических заболеваний и СПИДа. А зачем? Проще отвлечь людей очередной безделушкой…
Устав думать о вещах, которые не в силах изменить, я стала со скучающим видом разглядывать дома соседей, хоть уже и видела их вчера по пути домой. Внешний вид посёлка изменился, но общая атмосфера спокойствия и уюта осталась прежней. Пожив во многих городах, я с уверенностью могу сказать, что лучше Миража нет. Чистые улицы, красивые пейзажи, ухоженные участки. Конечно, окраина города не сравнится с центром, где кипит жизнь, а воздух более загрязнён. Мне всё равно нравится этот город.
Грустно осознавать, что взрослые люди, живущие на моей родной Облачной улице, которых я знала в детстве, уже умерли. Их дети, скорее всего, тоже. Я чувствую себя виноватой перед ними за то, что могу видеть жизнь после их смерти. Как растут их внуки, как развивается город, процветает страна, набивает карманы правительство. Это несправедливо во всех отношениях. Природа ошиблась и не собирается менять своё решение. Несправедливо, что сейчас я еду в такси, живу, дышу, занимаю чьё-то место. Несправедливо, что люди, которых уже нет в этом мире, встретились со своими близкими там, на небесах, а я – нет. Не могу перестать думать о том, что я была за что-то наказана. Неужели хоть один страшный поступок может сравниться с бременем, которое я несу?
Только я собралась перестать жалеть себя и взять волю в кулак, как в автомобильное окно я заметила весёлого парня с густыми светлыми волосами и стройным телом. Его дом не огорожен забором, и я могу видеть, как он играет с собакой на подстриженном газоне. Золотистый ретривер приносит хозяину палку и просит, чтобы тот снова забросил её подальше. Если бы парень не повернулся лицом к дороге, я бы не узнала в нём вчерашнего собеседника, который наскучил мне своими разговорами. Он бросил взгляд на машину и быстро отвернулся, потому что пёс стал облизывать его руку. Это произошло так быстро, что парень не увидел бы меня, если бы даже стёкла автомобиля не были затонированы. Я обернулась, чтобы рассмотреть собаку, но мы уже повернули на другую улицу, ведущую в центр города. Парень не соврал. Он живёт через дорогу от меня, левее на три дома. Впрочем, мне всё равно.
