У полковника был почти такой же тягучий выговор, как у Остолопа.

Остолоп сумел рассказать только часть истории, ибо остальные солдаты, и в их числе Иджер, постоянно перебивали его, добавляя собственные подробности.

Полковник Коллинз (Сэм прочитал его имя на табличке на правом нагрудном кармане) слушал без замечаний. Когда рассказ закончился, ом сказал:

— Вам, ребята, чертовски повезло. Если бы не те «ястребы», что атаковали вражеские вертолеты, трудно сказать, чем бы для вас все это закончилось.

Полковник протиснулся между автобусными сиденьями, чтобы поближе взглянуть на пленных. Коллинз стремительно прошел мимо Иджера, остановился возле ящеров и минуты две внимательно их разглядывал. Затем повернулся к солдатам, взявшим их в плен.

— Не сказать, чтобы особо страшные, как вы считаете?

— Да, сэр, — ответил вместе с остальными Иджер. Полковнику было примерно столько же лет, сколько Остолопу Дэниелсу. Но на этом да еще на манере говорить сходство между ними кончалось. Коллинз был высокого роста, худощавым, обаятельным и совсем седым. За щекой у него не было табачной жвачки. Без формы Иджер принял бы этого человека за какого-нибудь политического деятеля, например, мэра небольшого городка.

— Вы, ребята, отличились, — довольно произнес полковник. — Я позабочусь, чтобы вас за это повысили в звании.

Все заулыбались. Остолоп сказал:

— Сэр, по правде говоря, больше всех повышения заслуживает сержант Шнейдер, который остался в Эмбое. Иджер энергично кивнул.

— Тогда я позабочусь, чтобы отметили и его, — пообещал Коллинз. — Всякий раз, когда солдаты хорошо отзываются о своем сержанте в его отсутствие, я склонен думать, что это достойный человек.

Солдаты усмехнулись, а полковник продолжал:

— Теперь нам каким-то образом нужно переправить этих ящеров туда, где знающие люди попытаются разобраться в том, что из себя представляют эти твари и что они замышляют.

— Я помогу доставить их, сэр, — вызвался Иджер. Полковник Коллинэ внимательно поглядел на него холодным и хмурым взглядом:

— Изыскиваешь лазейку, как бы удрать с передовой, солдатик?

— Никак нет, сэр! — ответил смущенный, а затем и рассердившийся Иджер.

«Интересно, — подумал он, — бывал ли сам Коллинз на передовой? Наверное, во время Первой мировой войны». Пестрые ленточки наградных колодок на мундире полковника были для него китайской грамотой.

— Тогда почему я должен посылать именно тебя? — требовательно спросил Коллинз.

— Наилучшей причиной, которую я могу назвать, сэр, является то, что я давно увлекаюсь чтением научной фантастики. И я размышлял о людях с Марса и о захватчиках из космоса намного дольше и куда серьезнее, чем любой другой из тех, кого вы можете послать, сэр.

Коллинз продолжал внимательно смотреть на Сэма, но уже другим взглядом.

— Черт меня подери, если бы я знал, какой ответ мне нужен, но уж такого я точно не ожидал. Значит, тебе кажется, ты понимаешь этих тварей лучше, чем кто-либо другой, выбранный наугад… Ты это имел в виду?

— Да, сэр. — Иджер находился в армии недавно, но быстро научился не обещать много, поэтому сейчас решил подстраховаться:

— Я надеюсь, сэр, что отчасти это так.

Офицерам платят жалованье в основном за то, что они быстро принимают решения, а затем последовательно их выполняют. Поразмыслив не более десяти секунд, Коллинз кивнул:

— Ладно, солдатик. Как тебя зовут?

— Рядовой Сэмюэл Иджер, сэр, — отдав честь, сказал Сэм.

Полковник достал небольшую записную книжку и позолоченный механический карандаш. Иджер заметил, что он левша. Черканув имя и фамилию Сэма, Коллинэ тут же убрал книжку.

— Хорошо, рядовой Иджер. Тут вмешался Остолоп Дэниелс:

— Сэр, его бы следовало сделать капралом или хотя бы рядовым первого класса. — Когда Коллинз, нахмурившись, обернулся — к нему, бывший тренер как ни в чем не бывало добавил:

— Вы же сами говорили, что нас надо повысить в звании.

Иджер считал, что Остолопу лучше было бы заткнуться, и ждал вспышки гнева. Но вместо этого полковник громко расхохотался:

— Старого солдата сразу отличишь. Попробуй только сказать мне, что ты не был во Франции четверть века назад.

— Не стану отпираться, сэр.

Остолоп произнес эти слова с широкой, открытой улыбкой, которая не позволяла судьям удалять его с поля, какие бы грубейшие ошибки он ни совершал.

— И не пытайся. — Коллинз вновь переключил свое внимание на Сэма. — Хорошо, рядовой первого класса Иджер, ты будешь служить в качестве связного между людьми и этими пленными ящерами, пока их не доставят к начальству в Чикаго. — Полковник снова достал записную книжку и что-то быстро написал. Подав Сэму вырванный листок, он пояснил:

— Это распоряжение дает право чикагскому начальству действовать по собственному усмотрению. Они могут либо отослать тебя назад, либо оставить при ящерах, если в качестве связного ты принесешь больше пользы. ,

— Благодарю вас, сэр! — воскликнул Иджер, засовывая в карман бумажку полковника.

Эта ситуация напомнила ему тот короткий период, когда Бобби Фьоре играл за команду Олбани. Если бы он не показал сразу, на что способен, его бы вытурили прямо с поля и никогда не дали еще одного шанса показать свою игру. Но у него самого, похоже, времени куда меньше, чем у Бобби. Вероятно, к вечеру они доберутся до Чикаго, хотя одному Богу известно, что это за чикагское начальство и сколько времени придется его разыскивать. В любом случае ему следует побыстрее проявить себя в роли связного. Один способ сделать это был для Сэма очевиден:

— Сэр, есть ли здесь врач или кто-нибудь из медперсонала, чтобы осмотреть раны двоих военнопленных?

Коллинз кивнул и зашагал к двери автобуса. Словно по сигналу, все младшие офицеры, дожидавшиеся снаружи, плотно облепили автобус. Величественно поднятая рука Кол-линза остановила натиск. Полковник высунул голову из автобуса и крикнул:

— Финкельштейн!

— Да, сэр!

Тощий человек в очках и с густой гривой нечесаных курчавых волос протискивался сквозь толпу. Коллинз мимоходом бросил Сэму:

— Он еврей, но замечательный врач.