У Уссмака возникло ощущение, словно какой-то Большой Урод ударил его в основание хвоста тяжелым, кованым сапогом. Правый бок танка приподнялся и тут же с грохотом упал вниз. Вокруг водителя во все стороны полетели осколки горячего металла, один из которых прожег ему руку. Уссмак протяжно вскрикнул, потом начал кашлять от пены огнетушителя, хлынувшей в отсек.

Уссмак подвигал рукой. Ранена, но действует. Он проверил управление. Рукоятка дернулась, и ужасный скрежет послышался с правого борта машины. От ярости Уссмак щелкнул челюстями, ругаясь самыми последними словами, какие только знал. Потом он сообразил, что Крентел и Телереп оба орут:

— Что случилось? Ты в порядке? Что с танком?

— У нас взрывом снесло гусеницу, пусть духи блаженной памяти Императоров навсегда проклянут тосевитов, — ответил Уссмак. Он глотнул ртом воздух пополам с остатками пены и сообщил более спокойным тоном:

— Командир, наш танк поврежден. Полагаю, у нас нет иного выбора, кроме как покинуть его.

С этими словами он рванул крышку люка у себя над головой.

— Пусть будет исполнено, — согласился Крентел. И добавил злорадно:

— Я же говорил вам, что нужно убить этого тосевитского зверя!

Поскольку командир был прав, его упрек жалил еще сильнее. Но от этого, по мнению Уссмака, как командир танка Крентел не становился лучше.

Водитель с трудом выбрался из отсека — правая рука отказывалась выдерживать вес тела. Уссмак соскользнул вниз, прячась с левой стороны танка. Интересно было бы посмотреть, что сделала мина с другой гусеницей, но ради этого не стоило высовываться и обходить танк со стороны деревьев. Где-то в укрытии залегли Большие Уроды с оружием. Это Уссмак знал столь же наверняка, как имя Императора.

И действительно, из-за деревьев полетели пули, отскакивая от брони. Крентел зашипел от боли.

— Командир, с вами все в порядке? — спросил Уссмак. Он по-прежнему не считал нового командира достойным преемником Встала, но как-никак Крентел был одним из Расы.

— Нет, со мной не все в порядке! — резко ответил Крентел. — Как со мной может быть все в порядке, если в руке дыра, а мои подчиненные — недоумки?

«Жаль, — подумал Уссмак, — что вместо руки тебе не заехало в голову». Подчиненные оказывали неукоснительное почтение своим начальникам: таков был образ жизни Расы. Но образ жизни Расы налагал обязанности и на начальников. Они уважали своих подчиненных за преданность. Те же, кто этого не делал, навлекали на себя несчастья.

Вместе с Уссмаком и Крентелом Телереп тоже прижался к защищающему их борту. Стрелок дернул вверх-вниз свой левый глаз, который глядел на Уссмака, показывая, что он думает о командире. Крентел оставался безучастным к раздражению, вызванному им у экипажа.

Несколько танков их подразделения остановились и повели по деревьям шквальный огонь. Град пуль и фугасных снарядов был настолько мощным, что деревья вспыхнули. Но когда Уссмак чуть высунулся, чтобы влезть в танк, остановившийся возле их подбитой машины, вокруг него вновь засвистели тосевитские пули.

Он слышал, как одна из пуль попала в цель с каким-то глухим звуком. Уссмак не мог оглянуться: в это время он пробирался через передний башенный люк и чуть не свалился на голову водителю, тот выругался.

— Только что попали в одного из ваших, — сообщил он. — Ему уже не встать.

«Неужели?..» — мелькнула в голове Уссмака безумная мысль.

Нет, Крентел, громко ругаясь, уже находился в башне. «Телереп», — понял Уссмак, и его обожгло болью. Они вместе учились, вместе с Воталом воевали на своем танке среди этих равнин, которым не было конца. Вотал мертв, не стало ни танка, ни Телерепа. А вот Крентел с его брюзжанием остался.

— Эти проклятые Большие Уроды все лучше и лучше устраивают засады, — сказал водитель подобравшего их танка.

Уссмак не ответил. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким. Все, кто окружал Уссмака, исчезли, словно упавшие кусочки мозаики, и он почувствовал в душе пустоту.

Танк вновь двинулся, и это было разумно. Нечего задерживаться дольше, чем нужно: тосевитам не требуется много времени, чтобы выкинуть какую-нибудь новую каверзу.

Пустота была в душе, но не снаружи. Водительский отсек был настолько тесным, что там едва хватало место для двоих. Хуже было то, что все вокруг, начиная от сопла огнетушителя, до скобы, удерживающей на стене личное оружие водителя, оказалось жестким и имеющим острые края. Уссмак никогда этого не замечал, пока сам сидел в водительском кресле. Естественно, кресло было мягким, с пристяжными ремнями. Сейчас же он был просто груз, который бросает из стороны в сторону.

— Скверно все обернулось для вашего товарища, — сказал водитель танка, переходя на более высокую скорость. — Как они подбили вашу машину?

Уссмак начал рассказывать про тосевитское животное с миной на спине и про то, какую дорогую плату они заплатили за минутную доброту. Пока он говорил, у него перехватило дыхание. Уссмак не мог решиться рассказать даже своему товарищу по подразделению о том, что он думает о Крентеле или о Телерепе. Он беспомощно зашипел. Опять все та же пустота вокруг…

— Да, я знаю зверей, о которых вы говорите, — заметил водитель. — Теперь, думаю, нам придется убивать их, как только увидим, раз Большие Уроды стали привешивать им на спину мины. Скверно!

— Да, — ответил Уссмак и вновь умолк.

Грохот, грохот, грохот… Вскоре водитель издал резкий, недовольный звук.

— Они исчезли, — сказал он. Очнувшись, Уссмак спросил:

— Кто исчез?

Он был лишен возможности что-либо видеть сквозь смотровые перископы и не знал, что творится снаружи.

— Большие Уроды. Остались лишь две поврежденные установки для их вонючих ракет. Даже трупов нет. Должно быть, оттащили своих мертвецов подальше, затем скрылись.

Водитель выключил внутреннюю связь, затем тихо прибавил еще одну фразу:

— Вся эта поездка сюда оказалась впустую. Впустую. Это слово эхом отдалось в голове Уссмака. Впустую Крентел приказал им повернуть. Впустую подбили его танк. Впустую Телереп получил пулю. Впустую он, Уссмак, лежал сейчас, скрючившись на стальном полу, как кусок консервированного мяса. Впустую…