– Мы встретились после битвы при Геттисберге.

– Если память мне не изменяет, битва при Геттисберге произошла почти десять лет назад. Вы тогда были еще ребенком.

– Мне было тринадцать, – улыбнулась она, вспоминая. – Джед с другом прятались в нашем сарае. Они были ранены. Я помогала им чем могла, а потом они вернулись в свою часть.

– Помогали, несмотря на то, что они были врагами?

Тесс послышался упрек в его голосе.

– Для меня они были просто мужчинами, которые оказались далеко от дома, раненые и голодные... и напуганные. Мистер Смит, окажись мой отец в ловушке в тылу врага, я молила бы Бога, чтобы какая-нибудь южанка поступила так же, как я.

– Извините, если я был чрезмерно резок. Я северянин, родом из Огайо. И мне было очень любопытно узнать, что же заставило вас позаботиться об этих людях. – Смит откинулся в кресле, наблюдая за ней светло-карими глазами. – А что было после окончания войны, мисс Монтгомери? Вы поддерживали связь с мистером Дунканом?

– Не совсем так, – ответила она. – В течение нескольких лет я изредка получала от него письма, в которых он благодарил меня за помощь и описывал свои приключения. Я всегда отвечала ему, но даже не знаю, получал ли он мои письма.

Адвокат уперся локтями в стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.

– Известие о завещании мистера Дункана, наверное, удивило вас?

– Я была удивлена и опечалена известием о смерти мистера Дункана. За то короткое время, которое мы провели вместе, я очень привязалась к Джеду. У него было сердце настоящего джентльмена с Юга, хотя вначале он казался неприветливым.

– Вам, наверное, любопытно узнать условия завещания Дункана?

– Конечно, – подтвердила Тесс, которой не терпелось перейти к делу.

– Всему свое время, мисс Монтгомери, всему свое время. – Усы адвоката дернулись, что, вероятно, следовало принять за улыбку. – Я взял на себя смелость пригласить и другую заинтересованную сторону, когда выходил за напитком.

– Другую сторону? – как эхо повторила Тесс, думая, что ослышалась.

Эбнер Смит самодовольно поклонился.

– Как только явится второй наследник, я перейду к условиям завещания.

Второй наследник? Неужели у Джеда было такое состояние, что его может хватить на несколько человек? В письме Смита упоминалась «значительная» собственность. Только по этой причине Тесс продала все свое имущество и отправилась на запад. Денег, вырученных от продажи фермы и нескольких акров земли, хватило на эту поездку. Она рискнула всей суммой, уверенная, что ожидаемое наследство в дальнейшем обеспечит ее. Неужели она ошиблась?

Тесс нервно пила лимонад.

– В своем письме вы забыли упомянуть о другой стороне, мистер Смит.

– Да, но я это сделал умышленно. Так пожелал мистер Дункан. Он был довольно своеобразен в отношении условий завещания. Старый чудак был гораздо хитрее, чем можно было бы подумать.

У Тесс голова пошла кругом от откровений Эбнера Смита. Адвокат не только намеренно ввел ее в заблуждение, но еще и сделал это по настоянию Джеда.

– Могу я узнать, кто является другим наследником?

– Вы скоро его увидите. Он остановился в «Бакли-Хаус».

Эбнер допил свой лимонад, затем снова наполнил стакан.

– Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным? А как вы находите наш город?

Тесс едва прислушивалась к вежливым вопросам адвоката. Она только что была возле «Бакли-Хаус». Значит, этот человек видел, как она приехала, и не сказал ни слова? Интересно, он тоже удивился, когда узнал, что является наследником? Пришлось ли и ему продать все, чтобы приехать в Тусон для получения наследства? Хотелось бы знать, он тоже считает себя единственным наследником?

Ее мысли прервал стук каблуков по деревянному тротуару возле конторы адвоката. Тесс напрягла слух. Шаги стали тише. Кто-то остановился у двери конторы.

Эбнер Смит поднялся с кресла, чтобы встретить вновь прибывшего.

Тесс тоже встала и обернулась к двери, желая увидеть человека, которого Эбнер Смит называл вторым наследником.

Совсем как и она недавно, мужчина застыл на пороге, освещенный со спины ярким солнцем. Его высокая широкоплечая фигура заслонила вход и не пропускала свет в помещение, отчего в комнате стало еще темнее. У Тесс перехватило дыхание. Хотя она и не могла как следует рассмотреть лица мужчины, он показался ей героем ее девичьих грез. Прибывший был одет очень просто: клетчатая рубашка с открытым воротом, светло-коричневый кожаный жилет и выцветшие джинсы. Узкие бедра украшал ремень, на котором висела кобура. Стройный и неотразимый, он представлял тот тип мужчин, от которых мудрые матери стараются уберечь своих дочерей. И тот тип, который заставляет глупых дочерей пренебрегать мудрыми советами своих матушек.

Тесс почувствовала, как забилось ее сердце, когда он неторопливо прошел в комнату. Она буквально впилась в него взглядом. Тесс не могла справиться с охватившим ее волнением. Что-то в нем показалось ей до боли знакомым. Склонив голову набок, Тесс попыталась разглядеть лицо мужчины, скрытое полями шляпы с низкой тульей.

– Мы вас ждали, Маклейн.

Стакан с лимонадом выскользнул из задрожавших пальцев девушки и упал на пол. Тесс не услышала звука, бьющегося стекла, так сильно шумело у нее в ушах.

«Маклейн?3акари Маклейн? Не может быть! Этого просто не может быть!»

– Мисс Монтгомери?

Голос адвоката донесся до нее будто издалека. Голова стала легкой, как воздушный шар. Прошло десять долгих лет с тех пор, как они встретились. Десять лет с ее первого поцелуя. Она была тогда молоденькой девушкой, девочкой, которой вскружил голову высокий лихой конфедерат. То, что они оказались по разные стороны баррикад, делало их отношения еще более романтичными – запретными и захватывающими.

Эбнер Смит вышел из-за стола.

– С вами все в порядке, мисс Монтгомери? Вы так побледнели.

– Да, да, я хорошо себя чувствую. Спасибо, – успокоила она адвоката.

Но чувствовала она себя ужасно. Тесс поняла, что ее жизнь снова меняется неожиданным образом.

Зак Маклейн не двинулся с места и не произнес ни слова.

Тесс неуверенно шагнула вперед, не обращая внимания на хруст стекла под ногами.