– Это еще что за хрень? – спросил Олег, пытаясь экстренно протрезветь.

Как комсомолец он не мог верить в магию или инопланетян, но научный материализм вкупе с прогрессивной социалистической наукой ни о чем подобном не упоминал…

На всякий случай несколько раз закрыл и открыл глаза, но видение и не подумало исчезать. Осторожно ткнул в него топором, но и это ни к чему не привело, даже сопротивления не ощутил.

Оглянулся туда, где остался их лагерь, где вновь загнусавил что-то Колян, подбренькивая себе на гитаре. Ну уж нет, этих уродов он не позовет и труса тоже не сыграет… Он сам, один узнает, что это такое, и только потом всем обязательно расскажет!

И Олег шагнул вперед.

Показалось, что падает в заполненный струями радужного огня колодец, что-то мягко надавило на лицо, на живот. Затем услышал нечто вроде хлопка, по глазам ударил яркий солнечный свет, ощутил такой жар, словно с опушки леса перенесся прямиком в натопленную баню.

– Вот это ничего себе… – пробормотал Олег, оглядываясь.

Утопленные в сырых сумерках березы и сосны Подмосковья сгинули без следа, их место занял серый песок, усыпанный каменюками всех форм и размеров, плоские холмы на горизонте, а еще дальше, над ними, горы, синеющие в вышине остроконечные вершины.

И зной, какого в европейской России не бывает даже в разгар лета.

– А ну стой! Оружие брось! – прозвучавший из-за спины крик заставил вздрогнуть, Олег обернулся.

Увидел еще один пологий холм, и на вершине его стояли двое, в пустынном камуфляже, широкополых шляпах вроде тех, что носят «афганцы», при рюкзаках за спиной… и при автоматах!

Все это напоминало либо очень реалистичный сон, либо последовательный бред!

Но он же не нажрался так, чтобы свалиться и уснуть под дождем, прямо в лесу, да и не может нечто подобное примерещиться от алкоголя, пусть даже изготовленного братьями по соцлагерю неизвестно из каких «виноматериалов»!

– Оружие брось! – с напором повторил один из незнакомцев. – Иначе стреляю!

Только тут Олег вспомнил, что держит топор, и послушно разжал пальцы.

– Э, мужики… – сказал он, облизывая пересохшие губы. – Вы кто такие? Где я?

– Это ты узнаешь, причем очень скоро, – пообещали ему намного спокойнее. – Оставайся, где стоишь, и не рыпайся…

И незнакомцы в камуфляже зашагали к нему, не опуская автоматов.

Один из них оказался молодым, едва старше Олега парнем, второй же годился им обоим в отцы – с седой щетиной, жесткой на вид, точно металлическая щетка, и паутинкой морщин у уголков рта и глаз.

Но оба были обветренные, крепкие и жилистые, двигались мягко и уверенно.

– Запястье покажи, – велел тот, что помладше. – Нет, на правой руке! Так, чисто… Ну и смердит от тебя, братец! – Он сморщил нос.

«Выхлоп» от «Сланчева бряга» наверняка ощущался за дюжину шагов, и Олегу стало стыдно. Зачем его заставили показать запястье, он не сообразил, но приказ выполнил, понимая, что с вооруженными людьми лучше не спорить… вдруг это не бред, и пуля в брюхо окажется самой что ни на есть настоящей, свинцовой и убийственной?

– Ты не спишь и не галлюцинируешь, – заговорил пожилой, и голос у него был под стать внешности – резкий, неприятный, царапающий уши. – Ты просто в другом мире.

– Э?.. – Олег открыл рот, намереваясь спросить «в каком?», но так и остался стоять: мысли из головы испарились, точно капельки воды с разогретой сковородки, выжило лишь безмерное, парализующее изумление. Даже и не вспомнил про боль в ноге, по которой не так давно изо всех сил заехал топором.

– Не в загробном, а в параллельном, – со смешком пояснил тот, что помладше. – Именуется он Центрумом, а та территория, где ты очутился, – Клондальская республика. Мы – офицеры корпуса Пограничной стражи… И на, обвяжи голову, а то напечет еще…

Он вытащил из кармана рюкзака и протянул Олегу косынку, черно-желтую, обтрепанную, выгоревшую. И именно этот банальный жест, обыденная вещь убедили Соловьева, что это происходит на самом деле, что и песок, и холмы, и горы, и двое незнакомцев реальны.

Центрум, Клондальская республика, Пограничная стража…

– Но как я сюда?.. Почему?.. Как мне вернуться домой?.. – Он даже вроде бы немного протрезвел, и тут уж вопросы посыпались, точно деньги из кармана транжиры.

– Погоди, не суетись, все по порядку, – осадил Олега старший из пограничников. – Присядь вон на тот булыжник, голову прикрой, водички попей, а мы тебе все понемногу растолкуем. Таких, как ты, умеющих открывать «дырку» из мира в мир, обычно именуют проводниками, и их на нашей родной Земле не так уж и мало…

Небо глубокой синевы, такой яркой, что в первый момент режет глаз, и протянувшаяся через него колоссальная толстая радуга, что с обеих сторон уходит за горизонт… Мягкий сумрак то ли утра, то ли вечера, одна из сторон небосклона подсвечена бледно-желтым заревом.

Под ногами черная плотная почва, утыканная острыми зелеными иглами, свежий ветер пахнет влагой; прохладно, но это только после знойного и сухого Центрума, а так очень даже комфортно.

Обзор с одной стороны закрывает цепь холмов, похожих на огромных черепах, а с другой – лес из изогнутых, навалившихся друг на друга растений, зеленовато-лиловых, с длинными зазубренными листьями. С той стороны доносятся крики, похожие на птичьи, визг и рычание, над кронами беспорядочно мельтешат черные точки.

Олег глубоко вдохнул, затем еще раз, сдерживая ликование.

Есть!

Еще один пункт в тот список, что он вел исключительно в собственной памяти… Новый образец для коллекции, которую никому не покажешь, не опишешь, не продемонстрируешь на выставке!

Ибо экспонатами в ней были миры.

Почти все необычные, странные, порой сводящие с ума чужеродностью, иногда лишенные жизни или способные поддерживать существование дышащего воздухом существа лишь ограниченное время…

Свободное время в мире Центрума Олег тратил на то, чтобы найти пути в такие пространства. Задача осложнялась тем, что если открыть «дырку» в любом, наугад взятом месте, то вернешься в ту точку на родной Земле, откуда явился, и ничего с этим поделать нельзя.

Ходили слухи об уникумах, абсолютных талантах, что способны прыгнуть откуда угодно куда угодно, но Соловьев в них не верил. Зато он точно знал, что в Центруме есть «неправильные», аномальные участки, откуда открыть «дырку» домой невозможно, как ни старайся, – нет, все у тебя вроде бы получится, и проход появится, вот только по другую сторону его будет не знакомая квартира или холм над Истрой, а нечто неведомое.

Участков таких не так мало, но самое паршивое, что они могут быть совсем маленькими, несколько метров в поперечнике, и на обычный взгляд ничем не отличаются от окружающего пространства.

Если ходить и открывать «дырку» наугад, то сто лет потратишь, прежде чем отыщешь хоть один…

Но проводников много, и шляются они из мира в мир не одно столетие, так что знания о неправильных участках понемногу накапливаются… Плюс на них иногда натыкаются обычные жители Центрума и видят, как не пойми откуда выбирается нечто совсем уж странное…

Откуда взялись те же мартыши, всякие чудовища с Пустошей или из северных гор?

Все явились из тех миров, что не относятся к «лепесткам» и лежат в тех плоскостях, что простому человеку, пусть даже трижды проводнику, в обычных условиях недоступны.

Вот и приходится собирать слухи, выслушивать сплетни, добывать информацию у коллег, а иногда и у пограничников… И использовать «компас», уникальный, необычный прибор, неведомо кем, где и когда изготовленный.

Вот он-то позволяет точно определять местонахождение тех неправильных участков, где физические параметры пусть немного, но все же отличаются от стандартных…

Самое полезное, что работает прибор и на Земле тоже.

Нет, с родной планеты можно попасть только в Центрум, но зато с «компасом» ты можешь выбирать, куда именно… Для проводника, уходящего в параллельный мир из европейской России, «дырка» почти наверняка откроется в Клондал, для мексиканца или иного латиноамериканца – в Цад, причем скорее всего не куда попало, а в окрестности одной из нескольких хорошо известных точек.