И смерть находили в снегу.

Не дрогнула Анка в атаке ни разу,

Под ливнем огня и свинца,

И мужество девушки той черноглазой

В бою согревало сердца.

Припев.

Не выпало Анке закончить походы,

Суровое дело — война.

Припав к пулемету, у Русского Брода

Геройски погибла она.

Но мчатся в атаку могучие танки,

Орудия наши гремят,

За раннюю смерть пулеметчицы Анки

Фашистам друзья отомстят.

Припев.

Записал бывший фронтовик В. С. Стасюк, большой любитель песен, собиравший на протяжении всех лет войны, в трудных условиях фронта, произведения военного фольклора.

Автор песни не установлен. Песня сложена в размере и ритмах «Каховки» Светлова, на мелодию которой она и исполнялась. С «Каховкой» Светлова и возникшей на ее основе в дни Великой Отечественной войны песней «Новая Каховка» (см. № 39) ее роднит и образ советской девушки.

В песне Светлова дан образ девушки — боевого товарища («И девушка наша проходит в шинели, горящей Каховкой идет»). В песне безыменного поэта «Новая Каховка» образ сраженной на смерть девушки («И в сердце любимой немецкая пуля вошла») является олицетворением поруганной родной земли, взывающей к отмщению.

В песне «Об Анке Грайтеровой» девичий образ получает самостоятельную разработку. В нем раскрывается героизм и мужество девушки-патриотки, бок о бок с бойцами отстаивающей независимость своей Родины. Самый подвиг ее и имя — Анка перекликаются с образом героини гражданской войны, прославленной пулеметчицы чапаевской дивизии Анки. Эта песня, сложившаяся в дни Великой Отечественной войны, отчетливо выражает стремление советских людей к сохранению и дальнейшему развитию героических традиций эпохи гражданской войны.

(Из материалов В. С. Стасюка. Архив Института этнографии АН СССР).

В архиве Гос. лит. музея имеется текст песни «Об Анке Грайтеровой», близкий к публикуемому, полученный в 1952 г. из г. Ефремова Тульской обл., с указанием: «Песня об Анке Грайтеровой, погибшей под Русским Бродом Орловской области; поется молодежью Ефремова на мотив «Каховки».

(Архив Гос. лит. музея).

42

УТЕС

Есть на Волге утес,

Он бронею оброс,

Что из нашей отваги куется.

В мире нет никого,

Кто не знал бы его,

Он у нас Сталинградом зовется.

Об утес броневой

Бьется лютый прибой,

Вьется воронов черная стая;

Но стоит он стеной

Над равниной степной,

Ни сомненья, ни страха не зная.

Там снаряды гремят,

Там пожары дымят,

Волга-матушка вся потемнела,

Но стоит Сталинград,

И герои стоят

За великое, правое дело.

Сколько лет ни пройдет,

Не забудет народ,

Как на Волге мы кровь проливали,

Как десятки ночей,

Не смыкали очей,

Но врагу Сталинград не отдали.

Эх ты, Волга-река,

Широка-глубока,

Ты видала сражений немало,—

Но такой лютый бой,

Ты, родная, впервой

На своих берегах увидала.

Мы покончим с врагом,

Мы к победе придем —

Солнце празднично нам улыбнется;

Мы на празднике том Об утесе споем,

Что стальным Сталинградом зовется.

Песня записана в 1944 г. в Сталинграде.

Автор публикуемого нами текста не установлен.

(Материалы Сталинградской экспедиции. Архив Института этнографии АН СССР).

Поется на мотив широко известной песни «Утес Стеньки Разина» («Есть на Волге утес»).

Текст А. А. Навроцкого, впервые опубликован в журнале «Вестник Европы», 1870, № 12. Музыка А. Г. Рашевской. Песня пользовалась огромной популярностью в народных массах. Характеризуя настроения молодежи 70-х годов, В. Г. Короленко пишет: «В наших кружках на вечеринках с большим одушевлением пели и тогда волжскую песню: «Есть на Волге утес...» ...Мы охотно пели и охотно слушали эту «удалецкую» песню»... («История моего современника», ч. II, Гос. изд-во Украины, стр. 244).

Мелодия этой песни как бы воплощала в себе образы широты, вольности, свободы, мощи. Не случайно поэтому песня эта приобретала всякий раз особую популярность в моменты общественного подъема. Любопытно, что во время революции 1905 г. на мотив песни об «Утесе» сложилась новая песня, явившаяся откликом на восстание и гибель моряков во главе с лейтенантом Шмидтом на крейсере «Очаков» (См. А. В. П ясно в с к и й. Коллективная пролетарская поэзия, М.— Л., 1927, стр. 121, 122).

В дни Великой Отечественной войны песня «Есть на Волге утес» получила особое звучание. Интересно свидетельство композитора Фрадкина. Вспоминая свое пребывание в Сталинграде в августе 1942 г., он пишет: «Помню, как во время одной из ночных варварских бомбежек города, в короткую минуту затишья, на центральной площади я слышал, как группа людей пела широкую, как Волга, песню:

Есть на Волге утес,

Диким мохом оброс...

Это звучало символически. Уже тогда образ города-героя приобретал конкретное воплощение в песне» (М. Фрадкин. Фронт и песня, «Советская музыка», 1946, № 2—3, стр. 81).

Близкий вариант записан М. С. Меерович от гвардии лейтенанта В. Немченко 10 июня 1945 г. От публикуемого текста отличается лишь вторая строфа:

На утесе на том На посту боевом

Гарнизон сталинградцев сражался,

Выла вражья орда,

Лютый враг никогда

На приволжский утес не взобрался.

Аналогичный вариант записан студенткой М. П. Подвойской в г. Осиповичи от бывшего партизана Семена Пинчука, члена партизанской бригады им. Рокоссовского (Архив Всесоюзного дома народного творчества им. Н. К. Крупской).

Еще один вариант текста сообщил танкист Б. Коцюруба.

Есть на Волге утес,

Он Отчизне принес

Две победы, бессмертье и славу.

Он, как воин, стоит,

Победив, говорит:

«Имя Сталина взял я по праву».

Были там в дни войны Не камней валуны,

А стояли там люди-утесы.

Там сошлися в утес,

Что до неба дорос,—

Пехотинцы-орлы и матросы.

Сталинградский утес Вместе с Родиной рос,

Вместе с Родиной жил и трудился.

Вместе выдержал бой И, как лучший герой,

Он победы великой добился.

(Архив Института этнографии АН СССР).

43

СЕВАСТОПОЛЬ

Раскинулось Черное море,

И волны бушуют вдали,

Велико народное горе —

Враги в Севастополь зашли.

Сожгли изуверы кварталы домов,

Разрушена вся панорама.

Пределов не знает жестокость врагов,

И город — кровавая рана.

На пыльной дороге лежит лейтенант,

Он кровью с утра истекает,

Он видит в тумане Малахов курган,

Сознанье его покидает.

Он знает: недолго фашисту дышать,

Мы зверства его не забудем,

Мы можем и будем с врагом воевать,

И мы в Севастополе будем.

Вернутся моторки лихих моряков,

Эскадры на базы прибудут,

Родимое солнце над Крымом взойдет,

И больше заката не будет.

Вперед же, товарищ, и только вперед,

Нас Родина в бой посылает,

Великий наш Сталин к победе ведет,

На подвиг он нас вдохновляет.

Переписала в октябре 1944 г. В. Ю. Крупянская из записной книжки лейтенанта А. Иванова — участника боев под Сталинградом. По свидетельству бойцов этой части, песня была распространена во время обороны Севастополя. Автор песни неизвестен. В статье В. Кирпотина «Черноморский фольклор» («Краснофлотец», 1944, № 23—24) приведен текст «любимой песни севастопольцев», которая так и называлась «Севастополь»: