А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?

— Кэтлин!

Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.

Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.

— Эндрю!

Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.

— Держитесь, сэр!

К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.

Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.

— Эмил?

— Позади тебя.

Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.

Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.

Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.

— Что с тобой случилось? — нетвердым голосом спросил Эмил. — Последнее, что я помню, — это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.

— Я не знаю, — глухо ответил Эндрю. — Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.

— Я быстро учусь, — слабо отозвался Эмил. — Ты был под водой несколько минут, — добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.

— Я действительно не знаю, что со мной было, — повторил Эндрю. — А что с «Оганкитом»?

Фергюсон показал на запад.

Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.

— Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, — грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.

К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.

— По-моему, Тобиас выходит из боя! — воскликнул Эмил.

Эндрю резко сел.

Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.

Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.

— Что на него нашло? — недоуменно спросил Эндрю. — Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!

— Я потерял носовое орудие, — орал Тобиас. — Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!

— Ты бросаешь все свои галеры! — заревел Хулагар.

— Большинство из них и так уже пошли ко дну.

— Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, — гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.

— Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!

— Этот корабль такой же большой, как и наш.

— Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. — Это невозможно, — возразил Хулагар. — Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.

— Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?

Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. — Ты напуган, — тихо произнес Хулагар.

— Я не боюсь, — пискнул Тобиас. — Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.

— Сражайся! Кин мертв — мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!

— У этого броненосца три носовые орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, — сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. — У нас — ни одной. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? — не выдержал он.

Хулагар покачал головой.

— А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.

Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:

— Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!

— Тогда почему их командир Кин плыл не на этом корабле?

— Это был ложный ход. Они хотели обмануть нас, нанести нам большой ущерб, чтобы после этого появился этот монстр и добил нас. Кин на нем.

Хулагар ответил не сразу.

— Мы возвращаемся в Суздаль.

— Почему туда?

— Ты забыл, что оставил там Гамилькара и четыре тысячи солдат?

Тобиас смутился:

— Мы не успеем там починить корабль.

— Русский броненосец медлителен. Мы сможем опередить его на день. У тебя будет время для ремонта.

Не дожидаясь ответа, Хулагар презрительно фыркнул и вышел наружу, пригнув голову, чтобы не задеть низкой притолоки.

— Он в панике, — шепнул ему по-меркски Тамука, последовавший за старшим товарищем.

— У врага большой корабль.

— Победа почти у нас в руках. В такой момент мы должны идти в атаку и протаранить его, как в последний раз.

— Он лучше разбирается в морских сражениях, чем мы, — холодно заметил Хулагар. — Мы должны доверять его решениям.

— Он трус.

— Вушка будет в Суздале, а остатки армии янки снаружи. Мы можем захватить эти фабрики с суши. Все, что нам нужно, — это судно, которое три-четыре дня контролировало бы реку, пока не закончится наша операция.

— Надеюсь, что ты прав, — прошептал Тамука. Хулагар повернулся к молодому носителю щита и краем глаза заметил пристально смотрящего на него Вуку. Он хотел отослать Вуку на одну из галер, но Тамука возразил ему, что главные события развернутся на «Оганките». Это была роковая ошибка. В проигранной битве могла разрешиться хотя бы одна из проблем, стоящих перед ордой. Если Тамука будет медлить с решением, Хулагару придется все сделать самому, не думая больше о чести Вуки. Во благо всей орды.

— Он улепетывает от несчастного бутафорского корабля, — не веря своим глазам, выдохнул Эндрю. Шум битвы сменялся радостными криками победивших. Позади «Оганкита» на запад уходили пять броненосцев и небольшая группа галер.

Эндрю устало растянулся на плоту и посмотрел на Буллфинча:

— Как он?

— Жить будет, — прошептал Эмил. Эндрю показал на свои глаза.

— Не знаю.

— Все будет нормально, сэр, — просипел Буллфинч.

— Конечно, сынок.

— Тебе уже лучше, чем раньше, — заверил его Эмил. — Ты меня чуть не потопил, когда мы выбирались с этого корабля.

— Так «Суздаль» затонул?

— Пошел ко дну, сражаясь, — ответил Эндрю. — Когда спустим со стапелей новый «Суздаль», будешь адмиралом.

— Спасибо, сэр, — прошептал юноша и стих. Море было напичкано обломками кораблей. Те суда, которые еще держались на плаву, старались доползти до берега. Повсюду раздавались крики барахтающихся в воде людей, взывающих о помощи.

На берегу толпились тысячи людей. Многие из них возвращались обратно в море, помогая выбраться остальным.

— Я все еще не уверен, победили мы или нет, — вздохнул Эндрю. — Нам еще предстоит привести в порядок войска, а у Тобиаса в руках Суздаль. Надо спасти все корабли, какие можно, и догонять его.

Он перевел взгляд на медлительный бутафорский корабль.

— Отличная работа, не правда ли? — с гордостью произнес Фергюсон.

Судно выглядело огромным, более двухсот футов в длину. Впереди на плоту высился большой блокгауз, из которого высовывались два бревна. За ним пыхтела «Республика Русь», ее единственный орудийный порт находился точно в центре конструкции.

— По бокам мы прикрепили несколько барж с дровами, натянули холст, повтыкали бревен вместо пушек,