— Проклятое волнение! — кричал на бегу Иван Павлович. — Целил в голову, а попал в спину.

— Можно было и совсем не стрелять. Он все равно ушел бы, — сказал Комаров.

— Либо да, либо нет, — ответил Иван Павлович, поравнявшись с Комаровым. — А рисковать в таком деле нельзя. Ну, пойдем догонять. Видите, как улепетывает. Не скоро и догонишь…

И Иван Павлович бросился бежать по широкому кровавому следу за медведем.

— Да зачем это вам, Иван Павлович? — с укором спросил Комаров, следуя за ним.

— Добить, Дмитрий Александрович! — на бегу отвечал Иван Павлович. — Все равно ему с такой раной не выжить. Зачем же оставлять его мучиться несколько дней?

Сзади доносились крики Димы, догонявшего их.

Медведь заметил погоню и, не переставая реветь, еще быстрее заработал передними лапами. Несколько раз он оборачивался и в бешенстве принимался грызть свои беспомощные задние лапы, взрывая передними снег и лед. Он полз с такой быстротой, что расстояние между ним и бежавшими людьми почти не сокращалось. Лишь вырвавшийся вперед Плутон большими скачками настигал его. Вскоре он уже был возле зверя, который злобно следил за ним и устрашающе ревел.

Наконец Плутон осмелел и, подскочив, вцепился зубами в задние лапы медведя. В одно мгновение, с молниеносной быстротой зверь метнулся назад и, описав полукруг около своей неподвижной задней части, яростно набросился на Плутона. Тот едва успел увернуться. Однако, в свою очередь рассвирепев, он уже не отставал, но вел себя более осторожно. Он кружил вокруг медведя, норовя ухватить его сзади; зверь задерживался на месте, вынужденный обороняться, а люди между тем неуклонно, неотвратимо приближались.

— Эге! — проговорил на бегу Иван Павлович. — Из Плутона выработается со временем отличный медвежатник. Молодцом работает, точно родился в Арктике…

С короткого расстояния Иван Павлович одним выстрелом уложил раненое животное, прекратив его мучения.

Когда Дима, запыхавшись, наконец подбежал, все уже было кончено. Огромный зверь лежал неподвижно. Плутон, злобно, рыча, с ожесточением теребил его.

Иван Павлович не захотел упустить случая и немедленно принялся с помощью Комарова свежевать медведя, пока он еще не замерз.

— Такой вас жареной медвежатиной угощу на второй завтрак — пальчики оближете! — оживленно говорил он, ловко снимая острым ножом густую пушистую шкуру.

Через час все трое, нагруженные огромными окороками, брели к лагерю. Плутон позавтракал тут же, на месте, щедро угощенный Иваном Павловичем. Но когда на его спине укрепили тщательно сложенную тяжелую шкуру и он, очевидно, понял, что за роскошный завтрак приходится расплачиваться, настроение у него понизилось. Пес угрюмо плелся позади, время от времени недовольно оглядываясь на свою поклажу, от которой несло таким отвратительным и ненавистным запахом.

Вскоре лагерь наполнился соблазнительным ароматом жареной медвежатины, над которой священнодействовал Иван Павлович. Второй завтрак вышел на славу, и все воздали ему должное.

Незадолго до полудня, покончив с завтраком, Иван Павлович начал готовиться к определению координат ледяного поля. Надо было решить наконец очень важный вопрос: движется ли ледяное поле?

Захватив фотоэлектрический секстан и долготомер, он вышел с ними наружу. Закрытое густыми серыми облаками небо и отсутствие солнца не смущали его.

Новейший фотоэлектрический секстан при помощи фотоэлемента, чувствительного даже к ничтожнейшему количеству света, автоматически разыскивал солнце сквозь облака и позволял определять географическую широту места даже в пасмурную погоду. «Электрический глаз» заменял здесь слабый и неточный глаз человека;

Долготомер Ивана Павловича был тоже изобретением последних лет. Благодаря фотоэлементу он автоматически устанавливал точный полдень по местному солнечному времени, а его электрический хронометр всегда точно показывал время на нулевом меридиане, от которого ведется счет.

Когда по долготомеру наступил местный полдень. Иван Павлович выключил ток в обоих приборах и закрепил их показания. Затем, проделав короткие вычисления, он сказал Комарову и Диме, внимательно следившим за его работой:

— Ледяное поле движется на ост-зюйд-ост. Со вчерашнего вечера от местонахождения «Чапаева» оно прошло в этом направлении около пяти миль.

— Ну что же! — заметил Комаров. — Как будто неплохо. Если движемся, значит, куда-нибудь придем.

— Да, конечно, — сдержанно ответил Иван Павлович, нанося полученные координаты на маленькую карту Карского моря, найденную в кабине вездехода. — Но если ветер утихнет или перейдет на южные румбы, то поле направится к северу. А это уже менее приятно.

— Почему же это вам не нравится, Иван Павлович? — вмешался Дима.

— А потому, что если поле пойдет на север, то всегда есть опасность, что его вынесет в открытый океан, как это случилось когда-то со шхуной Брусилова «Святая Анна». Там она и погибла…

— М-да… — задумчиво произнес Комаров и махнул рукой: — Ну, там видно будет! А пока что кончим разборку аварийного запаса.

— Норд-вест уже затихает, — проворчал недовольно Иван Павлович, — вот что плохо… Однако вы правы. Нужно кончать разборку.

И маленькая ледовая колония энергично принялась за работу.

Через два часа все было приведено в порядок. В аккуратно сложенных штабелях разместились огромные запасы продовольствия, оружия, аккумуляторов, одежды и снаряжения.

Но того, чего с таким нетерпением искал Иван Павлович, не было: ящик с радиоаппаратурой и штурманский ящик с астрономическими приборами, подробными картами, справочниками отсутствовали. Очевидно, их не успели выгрузить. Иван Павлович и Комаров были этим очень огорчены. Особенно огорчало отсутствие радио: исчезла надежда дать знать о себе на «Большую землю» и в ближайшие поселки.

За обедом Иван Павлович наметил план работ на ближайшие дни.

— Прежде всего, — говорил он, — надо подготовиться ко всяким случайностям. Дима, например, не умеет обращаться с оружием, а это крайне необходимо в наших условиях. Сегодняшний визит медведя должен быть для нас уроком. Ведь, в сущности, если бы не Плутон, зверь застал бы нас врасплох и беззащитными. Основное правило в Арктике — «без оружия ни на шаг от корабля» — должно быть для нас законом. Диму нужно как можно скорее обучить обращению с оружием.

— Я уже немного умею, — сказал Дима. — Мне один знакомый в Москве показывал. У него большая коллекция оружия.

— Тем лучше, — сказал Иван Павлович. — Только в Арктике нельзя владеть оружием немного, надо им владеть хорошо… Дмитрий Александрович, не возьметесь ли вы за Диму? Я думаю, вы в этом понимаете толк… А мне предстоит другая работа.

— Охотно. А вы чем предполагаете заняться?

— Хочу как можно скорее собрать и привести в порядок скафандры. Почва под ногами у нас не очень надежная. Сами понимаете. Надо готовиться к худшему. Вы со скафандрами обращаться умеете?

— Никогда не приходилось, Иван Павлович.

— Ну вот… Как только подберу для вас подходящий номер и приведу его в порядок — пожалуйте практиковаться. И усердно буду просить вас не запускать, не откладывать этого дела.

— Слушаю, Иван Павлович. Всегда готов.

— А я когда, Иван Павлович? — с загоревшимися глазами спросил Дима.

— И ты вместе с Дмитрием Александровичем. Номер четвертый будет тебе великоват, но ничего — как-нибудь приспособишься к нему.

— И мы будем под воду спускаться? — продолжал допрашивать Дима, приведенный в восторг этой перспективой.

— Если будет подходящая обстановка…

— Вот интересно! Буду учиться стрелять и плавать под водой. Ведь и то и другое можно будет делать каждый день. Правда, Иван Павлович?

— Там посмотрим. Нам еще нужно обследовать наше ледяное поле, узнать его величину, состояние льда и многое другое. Надо разбросать наши грузы в различных пунктах ледяного поля на случай, если оно расколется на части. Видишь, сколько работы предстоит? Еще медвежатинки хотите, Дмитрий Александрович? Не обижайте повара…