– Я же вам сказала, – донеслось из-за занавески, – я не буду этого делать.
– Но… – Сергей Степанович замялся. – Ты хотя бы выйди оттуда.
– Зачем? – спросила она самым независимым тоном.
– М-м-м… – Сергей Степанович не знал, что ответить.
Я поднял на него удивленный взгляд.
– Что, – тихо произнес я, – бунт?
– Да, – так же тихо ответил Сергей Степанович. – После моих уговоров она сказала, что останется, не пойдет домой, но ни в какой операции участвовать не будет.
– Вот это да! – с искренним восхищением удивился я. – И что теперь делать?
– Не знаю, – развел он руками. – Вот, пытаюсь все-таки уговорить. Лена, – громко, чтобы она слышала, сказал он, – это ведь несерьезно, в конце концов. Ты что, так и будешь там все время сидеть?
– Если нужно что-то по работе сделать, я сделаю, – донеслось из-за занавески, – а с вашими личными делами разбирайтесь сами, – стихами ответила Леночка.
– Ух ты! – все так же тихо восторгался я. – Бунт! Настоящий бунт!
– Не знаю, чего вы радуетесь, – покачал головой Сергей Степанович. – Что делать-то?
– Это я вас только что спрашивал, что делать, – сказал я.
– Теперь я вас спрашиваю.
– Интересно, почему меня?
– Ну, это же ваша девушка.
– Но она же ваша подчиненная.
– Ну и что? – сказал Сергей Степанович.
– А то, – сказал я, – что ситуация-то рабочая.
– Да, – не сдавался он, – но касается-то она вас.
Мы вопросительно смотрели друг на друга. Потом я повернул голову и бросил взгляд на занавеску.
– Так, – сказал я Сергею Степановичу, – пойдемте выйдем.
– Надеюсь, не для драки? – осведомился он.
– Нет, – улыбнулся я и, показав на занавеску, тихо прошептал: – А то там все слышно, – и встал со стула.
– Угу, – понимающе кивнул Сергей Степанович, тоже вставая.
Мы вышли из кабинета и, закрыв дверь, остановились в коридоре.
– Так, – снова сказал я, стоя перед Сергеем Степановичем, – вопрос обычный и, можно сказать, банальный: как уговорить девушку?
Сергей Степанович грустно улыбнулся и отвел глаза.
– А ведь я как раз сегодня спрашивал вас об этом, – продолжал я, – как у вас с уговариванием девушек?
Сергей Степанович укоризненно посмотрел на меня.
– Ладно, – улыбнулся я, – шучу. Так что делать-то?
– Не знаю, – сказал он.
– А если еще кого-нибудь позвать? Медсестер ведь много.
– Нет, – проговорил Сергей Степанович, – это не подходит.
– Почему?
– А вы думаете, так просто сделать подпольную операцию в государственной больнице? Нет, с Леночкой я еще могу договориться, а вот с кем-то еще…
– А что? – непонимающе произнес я.
– Ну как? Все что угодно может случиться, если об этом узнают лишние люди, тем более кто-нибудь из начальства. Вплоть до уголовного дела, не говоря уже об увольнении. Нет, привлекать кого-то со стороны нельзя.
– Понятно, – кивнул я. – Почему же Леночка не идет сейчас к начальству, если она так не хочет операции?
– Не знаю, – проговорил Сергей Степанович. – Может, жалеет меня – все-таки вместе работаем, я вроде на нее не давлю. А может, думает, что уже влипла, раз помогала мне до сих пор, и поэтому боится. А может, и просто не догадывается о такой возможности.
– Вот и хорошо, что не догадывается. Сейчас, по-моему, она на все готова, на любую гадость.
– Да-а, – вздохнул Сергей Степанович.
– Н-да, – вздохнул я.
Мы молчали. Сергей Степанович обреченно смотрел куда-то за моей спиной, я тоже смотрел куда-то за его.
– А вообще интересно, – нарушил я молчание, – и часа не прошло, как я был совершенно против вашей операции, а теперь сам мучаюсь, не зная, как ее устроить.
Сергей Степанович грустно улыбнулся. Мы снова молчали.
– Может, ей денег дать? – предложил я.
– Каких денег? – обреченно проговорил Сергей Степанович.
Я пожал плечами.
– Так что же делать?
– Не знаю, – в грустной задумчивости произнес он, – не знаю…
– Тогда, может, все-таки отложить операцию?
– Нет, – покачал он головой, – я же вам говорил, все нужно делать сегодня. И потом, если мы не уговорим ее сейчас, то не уговорим уже никогда.
Я улыбнулся.
– Ну вот. А все скромничаете. Оказывается, вы все-таки разбираетесь в женщинах?
Он тоже улыбнулся, но печать безысходности не оставляла его. Мне было больно видеть его страдания.
– А может, вы еще раз попытаетесь поговорить с ней? – спросил я. – Вдруг она остыла и передумала.
– Нет. Я уже с ней по-всякому говорил. Она меня не станет слушать, – он запнулся, помолчал немного, а потом вдруг сказал, посмотрев на меня: – А может, вы попробуете? – с надеждой произнес он.
– Я? Нет, она вообще не будет со мной разговаривать. Вы же видели, я для нее просто не существую.
– Нет, – сказал Сергей Степанович, – это только внешне. Она же из-за вас упирается, значит вы ей не безразличны, значит имеете хоть какое-то влияние на нее.
– Ну и ну, – восхищенно произнес я, – интересные вещи вы говорите.
– Попробуйте, – продолжал он. – Что вам стоит? Не получится так не получится. Мне кажется, хуже уже не будет.
Он смотрел на меня умоляюще и с надеждой. Я чувствовал, что не могу отказать.
– Вы думаете? – с неохотой проговорил я.
– Да, – сказал он. – Другого все равно ничего не остается. Попробуйте, а?
Я подумал: «Какого черта?» Но выхода, пожалуй, не было, Сергей Степанович не оставлял шансов. Невозможно было не согласиться с ним, иначе он, наверно, умер бы с досады, прямо здесь в коридоре у меня на руках.
– Ладно, – сказал я. – Но только я не ручаюсь за результат. Вообще ни за что не ручаюсь. Может, сейчас она просто запустит в меня стулом или скальпелем пырнет. Вы на всякий случай будьте наготове.
– Хорошо, – с улыбкой произнес он.
Я повернулся к двери. Очень не хотелось входить в кабинет, я почти наверняка знал, что сейчас произойдет, какие слова будут говориться. Конечно, она не бросится на меня и не пырнет, но шансов у меня практически нет. Я стоял, собираясь с духом.
– Ну, давайте, – нетерпеливо произнес Сергей Степанович. – Удачи вам.
– Да, – проговорил я, – удача мне б сейчас не помешала.
– Ну, давайте, – повторил он, подгоняя меня. – Оставьте дверь приоткрытой, если хотите, чтобы я смог вовремя подойти в случае чего.
– Ну уж нет, – сказал я, потом вошел в кабинет и накрепко закрыл за собой дверь.
Внутри было тихо. Леночка все так же оставалась за занавеской. «Интересно, – подумал я, – что она там делает?» Впрочем, это было не так уж важно.
– Лена, – стараясь говорить мягче, произнес я, – ты еще здесь?
Ответа не было. Я подошел к занавеске.
– Я иду, – сказал я, считая, что нужно все-таки предупредить, прежде чем войти – мало ли в каком она там положении. – Ты слышишь?
Ответа все не было. Я подождал еще немного. Потом решил, что ладно, я ее видел в разных положениях. Отогнул занавеску и заглянул туда. Леночка сидела с книжкой в руках и мрачно смотрела на меня.
– Ты чего молчишь? – сказал я и осторожно вошел за занавеску. – Я тебе говорю, а ты молчишь, – чувствуя себя довольно глупо, произнес я.
– Ну что? – подала голос Леночка. – Чего ты хочешь?
– Я? Да так, – я совершенно не знал, что говорить. – Вот пришел. Ты здесь чего делаешь?
– Сижу, читаю – а что? – с самым независимым видом ответила она.
– Нет, – сказал я, чувствуя, что как будто оправдываюсь перед ней, – ничего, – и зачем-то добавил: – А Сергей Степанович там…
Я не смог закончить фразу. Хотел сказать «ждет», но подумал, что она спросит «чего ждет?» – на это я совершенно не мог бы ответить, а другого ничего в голову не приходило. Тогда я просто неопределенно махнул рукой.
– Н-да? – сквозь зубы произнесла Леночка.
– Ты что, обиделась? – попробовал начать я, вспомнив, зачем пришел.
Она сверкнула на меня глазами, но не ответила.
– Ладно тебе, я же не нарочно, – проговорил я, пытаясь понять, что это я сделал не нарочно.