И ни следов, ни подозреваемых. Кто-то сработал идеально чисто.

– Дай им прийти в себя.

Резко оборачиваться и объяснять, что до этого я и сама способна додуматься, не стала. Виктор все прекрасно понимал, просто пытался разрядить обстановку.

Лететь на другой конец галактики лишь для того, чтобы узнать, что в твоих услугах больше не нуждаются… Это могло кого угодно выбить из колеи.

Оно и выбило. Нас обоих. У Виктора просто оказалось лучше с самообладанием.

– Лазовски доложишься сам?

Мы уже с полчаса как вернулись в номер, но продолжали молчать, переосмысливая состоявшийся разговор.

Впрочем, ломать голову над двойным смыслом не приходилось, все было достаточно ясно. Им пока что не до нас. Когда будет – никто не знал.

– Доложусь, – настораживающе спокойно отреагировал на мою просьбу Шаевский. – Когда узнаю, где в это время будешь ты.

Сделанную им паузу я оценила, как и прозвучавший в ней намек.

Развернулась к нему:

– Хочу побродить по городу, пока еще не совсем поздно.

Виктор стоял в центре комнаты и насмешливо смотрел не меня:

– Пойдешь искать журналиста?

Удивленно приподняла бровь:

– Неплохо для стажера!

Тот криво усмехнулся:

– Но предсказуемо для тебя. Действуешь шаблонами, наставник.

Вместо того чтобы огрызнуться, нахмурилась:

– Думаешь, это может быть провокацией?

Шаевский неопределенно повел плечом:

– Чем бы это ни было, у нас еще есть время до возвращения.

Мысль была интересной и многообещающей.

– Что-то задумал? – качнула я головой, не веря в то искреннее недоумение, которое он продемонстрировал в ответ. – Давай обойдемся без пыток!

– Ну… – промямлил тот и… выдал, заставив меня задохнуться от смеха: – Мы здесь – не там!

Кажется, моя реакция ему понравилась, Виктор даже улыбнулся. Но продолжил уже серьезно.

– У женщины двойное подданство. Союз может потребовать участия нашей стороны в расследовании.

– Но я не…

Его скептический взгляд был весьма красноречив.

Будь проклят этот Зерхан! При отсутствии фактов, на голом энтузиазме, но я вытянула всю подноготную происходящего там. Говорить после этого, что не гожусь в сыскари, – отдавало позерством.

Шаевский моих душевых метаний словно и не заметил. Он вообще старался лишний раз не напоминать о тех событиях.

– Зато я вполне могу сойти за розыскника. А ты в это время поработаешь в моей тени.

Я прикусила губу, обдумывая предложение. Чем дольше размышляла, тем заманчивее выглядело.

Вот только…

Подошла вплотную к Шаевскому, приподнялась на носочки, наблюдая, как меняется выражение его лица, становясь из весьма равнодушного – предвкушающим.

Все-таки мы с ним нашли друг друга.

– Тебе Куиши не показался идиотом?

Виктор придержал за талию, потом, словно нехотя, отпустил.

– Был в ярости – точно, но чтобы идиот…

– Вот и мне не показался, – закончила я жестко. – Будешь докладываться Лазовски, предупреди, что без его решения мы в игру не вступим. – Помолчала, прикидывая, стоит ли связываться со Штормом или пока еще терпит. По всему выходило, что торопиться не стоило, нужную нам информацию можно было получить и другим способом. – Не хочешь озадачить Ромшеза подноготной нашего нового знакомого?

Виктор закатил глаза, развел руками и… кивнул. Тоже чувствовал, что пахнет жареным. Так или иначе, но мы окажемся втянутыми в эту историю. Чем больше будем знать, тем всем спокойнее.

– Через сколько мне тебя найти?

Я бросила на Виктора влюбленный взгляд. Где ж он раньше был?!

Усмехнулась собственной мысли. Он и Валанд были практически ровесниками. Но одного я воспринимала мальчишкой, другого – мужчиной. И даже причину знала. На одного реагировала живущая во мне шальная девчонка, которая грезила полетами и подвигами, другого продолжала вспоминать жаждущая стабильности и узнавшая цену любви женщина.

Шаевский как-то предлагал мне устроить случайную встречу с Марком, не верил сам, но пытался убедить меня, что чудеса случаются…

Рассказать о своем разговоре с врачом, который и вытащил Валанда, я Виктору так и не смогла. Вывод того был категоричным: этот участок памяти уничтожен полностью.

А познакомиться с ним вновь я не решилась. Страх оказался сильнее надежды.

– Дай мне часа четыре. Раньше не управлюсь.

Во взгляде Шаевского появилась нехорошая такая задумчивость.

– Ты хоть помнишь, что у нас с тобой нет дипломатической неприкосновенности? Если что, извинениями не отделаешься – вышвырнут за милую душу.

И все это, продолжая серьезно смотреть на меня.

– Никакого почтения к наставникам, – грустно вздохнула я. – Интересно, как я без тебя десять лет в службе существовала?!

Виктор все-таки не сдержался, улыбнулся.

– Ты, главное, не отключайся, чтобы если что…

– «Если что» на сегодня отменяется, – хмыкнула я и сбежала в комнату. Переодеваться. Предстоящая прогулка требовала чего-то более демократичного, чем наряд, который я использовала днем.

Когда вновь появилась в гостиной, Шаевский полулежал в кресле и дирижировал руками, работая сразу на трех внешних экранах планшета. Заприметив меня, вместо того, чтобы снизить яркость бокового, извернулся, рассматривая.

Мой внешний вид его явно удовлетворил, выглядел он довольным.

Резкое движение кистью, я только и успела заметить, как на карте города потухли два из трех секторов.

Пришлось подойти ближе.

– Мог и спросить, – проворчала недовольно.

– Так не интересно, – отозвался Виктор, поднимаясь. Бросив планшет на кресло, подошел к столу. Отметив, как я поморщилась, нахмурился. – Ваша журналистская братия на трезвую голову секретами делиться не будет.

Усмехнулась. Горько.

– Это они ради Мирайи могли бы из шкурки вылезти, а ради непонятно какой – залетной, лишнего движения не сделают. На большее, чем просто познакомиться, я и не рассчитываю. Но если тебе будет спокойнее…

– Будет! – жестко отрезал Шаевский, на миг сбрасывая маску шалопая.

Если хотел напомнить, какой он на самом деле, зря старался. Ни на мгновение не забывала.

Объяснять и доказывать не стала. Просто подошла, стянула пиджак с одного плеча, подставляя его для инъекции.

Моя покладистость сделала свое дело, следующую фразу он произнес уже значительно мягче:

– Антидот капсулированный, рассчитан не только на алкоголь, но и на химию. – Я кивнула, мол, поняла, о чем именно он говорил. После некоторых веществ, вроде как случайно оказавшихся в твоем бокале, себя уже и не вспомнишь. – Держит восемь часов, при слабом опьянении нейтрализует без побочных эффектов, так что пару коктейлей ты себе можешь позволить без проблем. Чем выше концентрация…

Пришлось перебить, воспоминания о том, как мы надрались с погибшим на Зерхане Иштваном Руми, были еще достаточно свежи:

– Как скажешь… мамочка!

Вместо того чтобы меня одернуть, тот неожиданно расхохотался. Попыталась «поймать» ассоциацию – не смогла. Но выглядело настолько заразительно, что невольно заулыбалась и я.

Результат Шаевского не впечатлил. Сквозь смех прорыдал:

– Мамочка у нас с тобой теперь одна – Ровер. Еще бы узнать, с кем нагулял таких отморозков?

Тут уже не выдержала и я. Сначала кхыкала, пытаясь проглотить рвущиеся из груди стоны, потом буквально упала на Виктора, надеясь, что он удержит, а не рухнет на пол вместе со мной.

– Со Славой! Штормом! Больше не с кем!

Оставалось надеяться, что сам виновник веселья никогда не узнает о связи, которую мы ему приписали.

Когда убеждала Виктора, что моя затея – скорее попытка развеяться, чем задел на что-то серьезное, лукавила. Не сильно – откровенная ложь с Шаевским вряд ли прошла бы. Использовала недосказанность. В эмпатии он был сильнее меня, это накладывало определенные ограничения на наши взаимодействия, о которых я старалась не забывать.

Да, все было именно так, как сказала – появление новенькой в баре, где обычно собирается журналистская братия, могло мало кого привлечь. Было лишь одно «но» – Союз в этой части галактики воспринимался чем-то диковинным, находящимся на другом краю света. Не спасали даже туристы, их ручеек был все еще совсем тонким.