Вскоре в Государев стан на Олешню приехал дядя В. Зюзина Иванис Зюзин. При прочтении ему местнического дела И. Зюзин делал различные поправки.
Конца у дела нет, и чем закончился разбор челобитья, не видно[239]. Но в деле приведено много документов того времени. В частности, список с жаловальной грамоты слово в слово, данной боярину Афанасию Шетневу Великим князем Иваном Ивановичем:
«Се яз Князь велики Иван Иванович пожаловал есми Боярина своего Офонасья Ивановича Шетнева, что де и у него земли, на нашей отчине в Великом Княженье во тверской земле, и ож будет так, и хто у него на тех землях учнет жити людей, и тем людем не надобе ни дань, ни ямь, ни которая пошлина, ни какова тягота; ни дело мое Великого Князя. А наместником моим и Волостелем и их Тиуном на Офонасья и на его люди пристава не давати, не судити, опричь душегубства и розбоя, татьбы с поличным; а Тиуном и доводчиком к Офонасьевым людем не въезжати и пошлин не имати, Дворскими и Сотцкими Офонасьевыми людьми не наряжати, а ведает и судит Офонасей свои люди сам или его прикащик, а сплететца Офонасьев человек з городским человеком или волостным, и Офонасей судит с Наместником или с Волостелем вместе, или его прикащик, а присудом делятся наполы, а кому будет чего искати на Офонасье или его людех и он ищет передо мною Великим Князем. А дана грамота во Твери лета девятьдесят четвертаго Маия, а назад Грамоты написано: Князь Великий»[240].
Думный дворянин Василий Григорьевич Зюзин исполнял весьма ответственные службы. С 1577 г. по самую кончину Василий Григорьевич состоял в Боярской думе.
Боярская дума в Древней Руси представляла постоянно действовавший государственный совет. Она принимала участие в решении почти всех вопросов, касавшихся и внешних сношений, и всех дел, с ними связанных. Но существовала еще и Ближняя дума – частный совет государя, состоявший из наиболее близких и доверенных лиц царя. Созывалась Ближняя дума, когда царь считал нужным предварительно, до внесения известного вопроса в Думу, выслушать мнение по поводу его от заслуживших его доверие лиц. В дипломатических документах встречаются указания на участие членов Ближней думы в обсуждении наиболее щекотливых вопросов внешней политики. Так, думные дворяне Зюзин и Черемисинов, состоявшие в числе посольства, заключившего в 1578 г. перемирие с Баторием, названы «Ближние думы дворянами»[241].
Во время присутствия в 1581 г. в Москве папского посла Антония Поссевина Иван Васильевич принимал его в Старице, которая тогда была царской резиденцией. Думные дворяне Василий Григорьевич Зюзин и Роман Михайлович Пивов встречали посла на большой лестнице у входа во дворец. А после представления посла, его даров, грамот и дел, которые привели папского посла в Россию, «Великий Государь велел ему сказать, что для выслушания тех дел вышлет к нему своих Ближних людей». Выслушали посла те же думные дворяне В.Г. Зюзин и Р.М. Пивов с тремя дьяками. Они же сообщили государю обо всем услышанном от посла, после чего государь «указал ему ответ учинить Дворяном Ближния Думы Василию Григорьевичу Зюзину да Роману Михайловичу Пивову...»[242]
На втором приеме посла 31 августа после встречи с государем в государевой избе посол был на ответе «в дьячей посольской избе, где послу отвечали думные дворяне Василий Григорьевич Зюзин и Роман Михайлович Пивов, да дьяки Андрей Щелкалов, Афанасий Демьянов и Иван Стрешнев»[243]. Кстати, одной из задач папского посла было продвижение католичества на территорию Руси, с чем категорически не согласились ни ближние люди, ни сам государь: «...а чтобы церквам Римским в Российском Государстве быть, и того учинено не будет, для того что и в прежние времена того не бывало».
На следующий год, когда благодаря участию А. Поссевина был заключен договор с литовцами, папский посол вместе с литовскими послами вновь приехал в Россию – теперь уже в Москву. Прибывшего на прием посла встречали «на верхнем крыльце, что от Благовещенья против угла палатного, вышед из саней, Думный дворянин и Наместник Суждальской Василий Григорьевич Зюзин да Думный дворянин и Наместник Алаторской Роман Михайлович Пивов да Дьяк Андрей Шерефединов, и шли к Великому Государю с ним вместе». А после приема «Посол у Государя был у стола, а стол был в столовой палате». И снова встретили его, «вышед из саней, Василий же Зюзин да Роман Пивов, да Дьяк Андрей Шерефединов»[244].
Незадолго до смерти Ивана Грозного Дума, вследствие казни многих бояр, резко сократилась, раскололась на две половины: земскую и опричную, или «дворовую», – а реальная ее власть сконцентрировалась в руках группы думных дворян, образовавшейся внутри Думы во времена опричнины. В это звание Иван Грозный назначал людей, проявивших обширный ум и проницательность в делах, а также из знатнейших дворянских родов. Так, в «дворовом» списке «разделенной» Думы значатся думные дворяне А.Ф. Нагой, Б.Я. Бельский, В.Г. Зюзин, Д.И. Черемисинов, Р.М. Пивов, М.А. Безнин, Б.В. Воейков, И.П. Татищев, печатник Р.В. Алферьев. Заметьте, порядок записи дворян определяется не случайностью, а важностью – местом – означенных особ[245].
Московский кафедральный Чудов монастырь в Кремле, основанный св. Алексием, где были погребены В.Г. Зюзин и его дети. Фото 1880-х гг.
Иван Васильевич Грозный скоропостижно умер за шахматами в ночь с 18 по 19 марта 1584 г. Василий Григорьевич Зюзин ненадолго пережил своего государя. Его кончину историки относят к 7093 г. (т. е. к периоду с 1 сентября 1584 по 31 августа 1585 г.). Перед смертью он принял постриг в Чудовом монастыре («во иноцех Варлам») и погребен у церкви Великого чудотворца Московского Алексия митрополита[246].
По обычаю тех времен он еще при жизни построил в Москве церковь Живоначальной Троицы в Златоустовском мужском третьего класса монастыре, стоявшем между Мясницкой и Покровской улицами. Строение низкое, для зимнего служения, простой архитектуры, с одной главой, с приделом во имя Нерукотворенного Спасова образа[247]. Много лет спустя, не позже 1659 г., во время монастырского пожара церковь сгорела. Наследники Василия Григорьевича, его внучатые племянники Григорий и Никита Алексеевичи, как бы продолжая его дело, внесли большой благотворительный вклад для строения на месте сгоревшей новой трапезной церкви во имя Всемилостивого Спаса, которая была закончена в 1663 г. Церковь Спаса стояла позади алтарей церкви Иоанна Златоуста. Она была каменная теплая, с трапезной, под ней – хлебопекарня и прочие монастырские службы. Вновь были устроены святые ворота, каменные, с калиткой на большую улицу, по которой ездят с Флоровки (ныне Мясницкая) на Покровку.
Нельзя не упомянуть пожертвование, внесенное в Златоустовский монастырь Зюзиными – в числе других благотворителей. «На церковное на новое строение и на трапезу [т. е. на построение Спасской трапезной церкви. – С.Я.] дано вкладу [в 1661 г. – С.Я.] от Григория Алексеевича по родителях его и по жене Наталии 420 р., сверх того образ деисус, двери царские и двое риз. Брат его Никита Алексеевич пожертвовал 150 р. да образ Спаса Нерукотворенный, обложенный серебром, венец и цата резные – крест напрестольный, паникадило большое, два средних «немецкого дела» (работы), всего с двумя бархатными ризами на 560 р. Он же по обещанию своему поставил в соборную церковь [1663 г. – С.Я.] два аналойных образа: воскресения Христова и св. Иоанна Златоуста; еще 40 образов в киотах поставлены им вокруг столпов в той же церкви; все они в серебряных ризах, венцы и цаты чеканной резной работы с каменьями. Перед местною иконою святителя Златоуста он устроил серебряную лампаду, а икону с житием обложил гладким серебром, украсив ризу золотыми дробницами, запонами и дорогими камнями: митра и цата низаны жемчугом. Последний вклад его – крест запрестольный кипарисный, покрытый гладким серебром; на нем 70 дробниц с мощами разных святых»[248].
