— Он знал, что я позабочусь о тебе, — сквозь зубы процедил Джейк.

— Каким образом?! — взорвалась Кэрри. — Неужели он думал, что я забуду маму, его и смиренно позволю тебе управлять моей жизнью? Вряд ли, он знал меня достаточно хорошо, чтобы допустить такое.

Кэрри резко поднялась и бросилась к дверям. Застыв у выхода, она не смогла сдержать душивших ее слез.

— Как это подло, передавать меня, как… как бандероль! Или он действительно был уверен, что сможет соединить нас из могилы? Тогда, выходит, плохо он меня знал! — уже из коридора выкрикнула она.

Взбежав по лестнице наверх, Кэрри бросилась в спальню. Сдернув с постели простыню, все еще хранившую запах Джейка, она потянулась за подушкой, но замерла, уставившись на вмятину, оставленную его головой. Слезы обиды наполнили глаза, к горлу подкатил комок.

Все так, она о нем мечтала, но его влечение к ней оказалось слабее преданности Брюсу. Он никогда не любил ее.

Кэрри отнесла белье в прачечную и, рискуя вызвать недовольство миссис Пиллоу, загрузила все в стиральную машину и включила ее. Затем она все-таки разыскала домоправительницу и попросила у нее картонную коробку. Получив желаемое, Кэрри поспешила наверх и принялась собирать и упаковывать свои вещи. Ликвидировав все следы своего присутствия, она внимательно огляделась.

Итак, все кончено! Она больше никогда не увидит эту комнату, никогда сюда не вернется. Странно, но уже несколько раз за последние дни она наталкивалась на невидимую грань между влечением и любовью.

Не разобравшись, что же происходит на самом деле, она никогда не достигнет мира и спокойствия в своей душе. Так лучше вычеркнуть Джейка из своей жизни раз и навсегда.

Он вошел в комнату, когда Кэрри оставалось только сложить одежду, приобретенную для регаты.

— Рассчитываешь ускользнуть? — спросил Джейк, удивленно подняв брови. Зловещие нотки зазвучали в его голосе. — Мы подписали договор, ты не забыла? Если ты не выполнишь свои обязательства, я не выполню свои.

— Я не собираюсь отказываться от обязательств, — медленно повернувшись, ответила Кэрри. — Но ведь Джесс сюда больше не вернется, так зачем тогда я здесь?

Ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда она произносила это ровным голосом. Так и не подняв глаз, Кэрри снова отвернулась, но Джейк заметил ее скованность, «замороженность» движений.

— Я не ожидал от тебя этого.

Кэрри резко подняла голову, и он, увидев глубокую боль в затуманенных слезами глазах, остановился как вкопанный.

Бог свидетель, Кэрри была мечтой любого мужчины. Горячая, как адское пламя, нежная, как пушистое облачко, страстная и пылкая, жадная и ненасытная в любви.

И он впервые понял, что хочет, чтобы именно она носила под сердцем его ребенка.

Джессика встречала их на трапе. Одетая в белое льняное платье, она составляла единое целое с белоснежной яхтой, казавшейся, несмотря на размеры, воздушной.

— Проходите, проходите, я рада вас видеть! — щебетала Джесс, пожирая глазами Джейка.

Кэрри не осуждала ее. В присутствии Джейка любой мужчина выглядел бледно и для женщин терял половину привлекательности. Джесс провела гостей на широкую корму.

— Здесь мы обычно проводим большие званые вечера. Но сегодня будет почти по-семейному, приглашены несколько человек. Пойдемте, я покажу вам салон, там будет проходить встреча. — Джессика проводила их через уютную гостиную, расположенную в средней части яхты, на другой борт. — Как я люблю всякую суматоху. Регата — превосходный повод. Представляю, что будет твориться завтра! Знаешь, — обратилась она к Джейку, — три владельца яхт, участвующих в гонках, заключили пари на победителя. Ставка — миллион!

Джейк неодобрительно хмыкнул.

— А ты? — Джессика бросила на него дерзкий взгляд.

— Я не игрок, — ответил Джейк спокойно.

— Разве? — Джессика расхохоталась, запрокинув голову. — А кто бросил надежную высокооплачиваемую работу ради рискованного предприятия? Это сейчас ты победитель, но тогда это была довольно смелая авантюра. А теперь ты стал таким осмотрительным, просто скучный финансовый магнат!

Кэрри почувствовала себя вне игры. Это мир Джессики. И Джейка, с сожалением напомнила она себе. Стоя на залитой солнечными лучами палубе и наблюдая за праздничной толпой на причале, Кэрри вдруг отчетливо осознала, что ревнует его к этому малознакомому ей миру. Что уже давно и, кажется, безнадежно любит Джейка — безнадежно, отчаянно.

После их любви сегодня утром она поняла, что такое больше не повторится, никогда, ни с кем, для нее впредь не будет существовать никакого другого мужчины. И Лин отныне — единственный ребенок, за которого она будет в ответе.

— Ты в порядке? — спросил Джейк, взяв ее за руку.

Господи, неужели все так заметно? — подумала Кэрри и поспешно заверила:

— Да.

Они прошли в салон, и Кэрри с облегчением втянула в себя прохладный воздух. Заметив это, Джессика обратилась к ней:

— Неужели ты из числа тех бедняжек, что не переносят даже малейшую качку? Но не волнуйся, у нас на яхте есть все, чтобы облегчить страдания людей со слабым желудком.

— И не надейся, я не страдаю морской болезнью, — показала зубки Кэрри. — Если, конечно, команда соответствующая.

— Твой отец на яхте? — заметив накал, поспешил вмешаться Джейк.

— Он разговаривает с Токио из офиса. Не пугайся, офис на яхте. Да вот и он.

Эллиот появился в дверях салона. Он выглядел озабоченным, но, заметив Джейка, просветлел.

— Привет, Джейк! Добро пожаловать на яхту, Кэролайн! Джейк, пойдем со мной. Надо знать твое мнение. Похоже, Лео Адамс кое-что замышляет, и, кажется, я знаю что именно. Но неплохо бы и тебе взглянуть.

Джессика подарила отцу и Джейку ослепительную улыбку.

— Когда мужчин призывают дела, мы, женщины, должны знать свое место. Пойдем, Кэрри! Я пока покажу тебе твою каюту.

— Я ненадолго, — заверил Джейк.

Кэрри покорно пошла за Джессикой через весь огромный салон. Пожалуй, здесь не будет тесно тридцати или сорока гостям, подумала она. Вот так и живут очень богатые люди.

Она решила смотреть на все, как на кадры кино, которое больше никогда не увидит после того, как затеянный Джейком маскарад закончится. Странно, но за недолгий срок, прошедший после гибели мужа, Кэрри совершенно отвыкла от светской жизни. И раньше-то не чувствовала к ней вкуса, а теперь просто не могла примерить на себя «сладкую жизнь».

Джесс открыла двери в большую каюту.

— Это здесь, — сказала она приветливо. — Если тебе что-нибудь потребуется, скажи стюардессе, когда она придет распаковать твои вещи. Коктейль — в час дня, так что у тебя достаточно времени переодеться.

Кэрри, удивленная очередной переменой в тоне соперницы, подождала, пока за Джесс захлопнется дверь, и осмотрелась.

Каюта оказалась как комната в доме. В роскошнейшем доме, подвела итог Кэрри, рассмотрев пушистый ковер на полу и искусно подобранную мебель. Огромная кровать, застланная льняным бело-голубым покрывалом, занимала большую часть каюты. Белая кожаная софа разместилась у стенки. Из каюты вела дверь в небольшую ванную комнату, выложенную розовой мраморной плиткой, со сверкающей арматурой и зеркалом во всю стену.

Закончив осмотр, Кэрри приняла душ и, завернувшись в огромное махровое полотенце, вернулась в каюту.

«Вечер по-домашнему» — так, кажется, выразилась Джессика. Значит, нечего беспокоиться насчет наряда. Кэрри выбрала шелковое платье без рукавов, длиной до колен и с большим вырезом. Мягкий материал соблазнительно подчеркивал линии тела. Легкие туфельки на небольшом каблучке завершили наряд.

Кэрри вернулась в ванную, чтобы нанести макияж, а когда вернулась в каюту, с удивлением обнаружила в ней Джейка.

— Ты что здесь делаешь?

— Разве не видишь? Решаю, что надеть, — невозмутимо ответил он, продолжая рыться в гардеробе.

Кэрри заметила, что, пока она была в ванной, ее одежду аккуратно развесили в шкафу, а в другом появились вещи Джейка.