— Спасибо, — поблагодарила ее Йола.

Она посмотрела на свое отражение в зеркале. После бессонной ночи лицо ее было бледным, как мел, под глазами залегли тени. Поскольку она возвращалась домой, то не стала пользоваться ни тушью для ресниц, ни румянами, ни губной помадой.

«Интересно, что подумает маркиз, когда увидит меня в таком непривычном виде?» Но затем она сказала себе, что это не имеет никакого значения, поскольку сегодня они видятся в последний раз.

Йола твердо решила, что не выдаст своих истинных чувств. И все же, спускаясь вниз по лестнице, она чувствовала, как взволнованно бьется в груди сердце, а пальцы холодны, как лед.

Маркиз ждал ее в гостиной у одного из высоких окон, выходивших в сад. Как только она вошла, он обернулся. Ей тотчас бросилась в глаза его бледность. Лицо его было усталым и осунувшимся, как будто он, как и она, не спал всю ночь.

— Вы желали меня видеть? — спросила Йола и не узнала собственный голос.

— Еще рано, — ответил маркиз, — но я просто не мог ждать дольше. И мне почему-то казалось, что вы тоже не спите.

Ноги ее не слушались. Йола с дрожью в коленях прошла через всю комнату и села в кресло, стоявшее спинкой к окну, в надежде на то, что маркиз не сумеет прочесть по ее глазам, что она чувствует в эти мгновения.

Но нет, он даже не посмотрел на нее, а лишь подошел к холодному камину и встал рядом с ним.

— Я всю ночь бродил по городу.

— Всю ночь? — удивилась Йола.

— Мне нужно было все обдумать. Я почему-то пришел на берег Сены, где долго стоял и видел в воде ваше лицо.

— Я… вас не понимаю.

— Знаю, — ответил маркиз, — как знаю и то, что вы думаете по поводу вчерашнего вечера, и то, что вы тогда чувствовали.

Йола ничего не ответила, лишь крепко сжала пальцы.

— Именно поэтому я счел своим долгом прийти и объясниться, — продолжал маркиз, — чтобы вы поняли, почему я так себя вел.

В его голосе прозвучали незнакомые нотки. Йола подняла глаза, но тотчас поспешила отвести взгляд.

— Мы почти ничего не рассказали друг другу о себе, — сказал маркиз. — Просто не было времени. Возможно, вы знаете, что во время революции мой дед был казнен, а все наши владения конфискованы. — Он произнес эти слова небрежно, как будто тут не было ничего удивительного. — Поэтому мой отец был беден и после смерти оставил матери гроши. Однако благодаря великодушию моего дальнего родственника, графа де Богарне, я сумел получить отличное образование. — Йола ахнула, но ничего не сказала. — Более того, граф поселил нас у себя в замке в долине Луары. — Прежде чем продолжить свой рассказ, Леонид де Монтеро ненадолго умолк. — Не могу даже описать, какими счастливыми были для меня эти годы. Там были лошади, на которых я катался верхом, и множество приятных вещей, вызывавших восторг у маленького мальчика. А еще там был замок. — Он вновь умолк. — Ничего подобного я не видел за всю мою жизнь. Когда я был ребенком, он воплощал для меня все мои мечты. Больше того, он вдохновлял меня. Это трудно объяснить.

О нет, Йола отлично его поняла. Так было со всеми, кто жил в замке или приезжал погостить в нем. Те же чувства замок вызывал и у нее.

— Затем, когда мне исполнилось девять лет, — продолжал маркиз, — старый граф умер и хозяином замка стал его сын, которого, признаюсь, я боготворил. Такого друга, как он, у меня больше не было и, наверное, никогда не будет.

При этих словах Йола почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Чтобы маркиз ничего не заметил, она опустила взор и посмотрела на свои руки, лежащие на коленях.

— Новый граф де Богарне не только продолжил мое образование, которое начал его отец, он сам многому научил меня. Я никогда не забуду его доброты и участия. — Маркиз вздохнул. — К сожалению, его жена была совсем не похожа на него.

Йола едва не воскликнула: «Еще как не похожа!» Кому как не ей было знать, что за человек была ее мать.

— Графиня была религиозной фанатичкой, — продолжал маркиз. — Из-за нее жизнь в замке стала невыносимой не только для ее мужа, но и для многочисленных родственников, обитавших под его крышей. — Маркиз сокрушенно развел руками, а потом добавил: — Все они потихоньку уехали оттуда, и, поскольку графиня невзлюбила мою мать, уехали и мы.

— И куда же? — спросила Йола, понимая, что маркиз ждет от нее отклика.

— Граф купил нам домик на окраине Парижа. Он отправил меня учиться в лучшую школу Франции, а во время каникул приглашал для меня лучших учителей, с которыми я путешествовал по миру, в том числе по Италии, Греции и Англии. Он заботился обо мне, как о родном сыне.

Йола напряглась. Она постепенно начала понимать.

— Да, он хотел видеть меня своим сыном, — произнес маркиз. — И когда мне исполнилось восемнадцать лет, он доходчиво объяснил мне это желание.

«Боже, — подумала Йола, — маркиз наверняка слышит, как бьется сердце у меня в груди».

— У графа был один ребенок, дочь. Когда я в последний раз видел ее, ей было три года. Граф сказал мне, что его самая заветная мечта, чтобы в один прекрасный день я женился на его дочери, Марии Терезе, и стал владельцем замка Богарне. Именно по этой причине он так щедро тратил деньги на мое образование.

Маркиз умолк.

— И вам была по душе эта идея? — видя, что и он молчит, пролепетала Йола.

— Сначала я был потрясен, а потом до меня дошло, что это фантастически щедрый дар. Просто не верилось, что такое возможно.

— Скажите, а вы не намекали, что хотели бы увидеть девушку, на которой должны были жениться?

— Естественно, я попросил об этом, на что граф ответил, что, по его мнению, это было бы большой ошибкой. «Моя дочь будет редкой красавицей, — сказал он мне, — а вот жеребята порой не слишком хороши. Они неловки и не проявляют своих истинных качеств. Я хочу, чтобы ты увидел мою дочь, когда она по-настоящему расцветет». Помнится, он тогда улыбнулся и добавил: «Впереди у тебя еще много времени».

С этими словами маркиз отошел от камина, а затем вернулся к нему снова.

— Граф повторял эти слова всякий раз, когда я спрашивал его, могу ли я увидеть его дочь. «Тебе некуда торопиться, мой дорогой Лео, — сказал он мне. — Ты познакомишься с Марией Терезой, когда она будет достаточно взрослой, чтобы влюбиться в тебя, а ты — в нее». Граф тогда рассмеялся и добавил: «Позволь мне выступить в роли режиссера этой романтической драмы, тем более что ни у одного режиссера не было столь привлекательной пары — героя и героини». «И лучших декораций!» — воскликнул я. Граф вновь рассмеялся моей шутке. «Я так и подумал, что ты это скажешь. Замок был построен для любви, правда, пока я в нем жил, любовь сюда не наведывалась. Вы же, Лео, ты и моя дочь, все измените!» — Маркиз помолчал, потом продолжил: — После нашего последнего разговора с ним, когда мне было двадцать три года, я принял важное решение.

— Какое решение? — робко спросила Йола.

— Я знал, что не могу жениться на женщине, не просто богатой, но владевшей замком моей мечты. Я должен был предложить ей что-то взамен. И я решил разбогатеть.

— Разбогатеть?

— Я знал, что сделать это будет нелегко, — продолжал маркиз, — потому что у меня не было иных средств, кроме той суммы, которую по своей щедрости выделил мне граф. Тем не менее я серьезно все обдумал и рассказал ему о своих планах. Он дал мне свое благословение, хотя мне почему-то кажется, что на самом деле он отнесся к моей затее скептически.

— И каковы были ваши планы? — поинтересовалась Йола.

— Я понимал, что в Париже обедневших аристократов не перечесть. Зачастую они были в тягость императору и представителям высшего света, которые ни в чем себе не отказывали и жили на широкую ногу.

Маркиз как будто бы вновь обдумывал решения, которые наверняка дались ему нелегко.

— Кроме того, у меня есть одно врожденное качество — я не люблю просить о помощи, — резко добавил он.

— И что же вы сделали?

— Я заставил весь Париж думать, что я богатый, беззаботный повеса.