Однако к Анну Науруз относился совсем иначе — был мягок и внимателен. Правда, Анну тоже не давал ему поводов для недовольства. Он по природе был молчалив, а теперь и вовсе почти совсем не разговаривал.

Каждый день Науруз уезжал рано утром, запирая дверь снаружи, и возвращался уже после наступления темноты. Он всегда приносил Анну поесть и какие-нибудь подарки. Поужинав, Науруз без сил валился в постель и обращался к мальчику:

—      Ну-ка помассируй мне немного ноги.

Анну начинал массировать его толстые икры, а Науруз в это время расспрашивал его:

—      Тебе хорошо здесь, ничего тебе не мешает?

Анну отрицательно мотал головой.

—      Смотри, если что нужно, не стесняйся, говори.

—      Хорошо,— отвечал Анну коротко.

Науруза иногда сердила его молчаливость.

—      Ты что, обет молчания дал, что ли? Расскажи же что-нибудь. Молчишь, как будто язык проглотил. И, пожалуйста, говори мне, если тебе что-нибудь хочется. Я ведь выполню все твои желания...

Однажды Анну решился обратиться к нему с просьбой.

—      Запишите меня в школу,— умоляюще произнес он.

—      В школу?! — удивился Науруз.— Зачем это тебе? Там учатся только всяким пакостям — проживешь и так.

Анну опечалил его ответ. Он уже мечтал о том, как кончит школу, получит хорошую работу и заберет к себе Султану. Мальчик часто вспоминал сестру, тосковал по ней и плакал, когда оставался один.

Уже больше недели Анну жил в доме Науруза. Иногда ему становилось невмоготу и он заливался горькими слезами. К Наурузу он чувствовал непреодолимое отвращение. При виде его желтых зубов и густых жестких усов Анну начинало тошнить, а Науруз еще принимался целовать его, обдавая дурным запахом изо рта.

Однажды Науруз вернулся домой пьяный, глаза его налились кровью. Едва переступив порог каморки, он резко бросил:

—      Запри дверь!

Анну торопливо загремел щеколдой. Науруз прошелся несколько раз по комнате, не спуская глаз с мальчика, потом подозвал его:

—      Поди сюда!

Анну подошел. Науруз схватил его своими сильными руками и бросил на кровать. Задув лампу, он навалился на него своим тяжелым телом...

Утром Науруз обнаружил, что мальчик исчез. Он вскочил и обежал весь двор, выглянул на улицу — Анну нигде не было.

Весь день Науруз, как обезумевший, рыскал на тонге по близлежащим улицам, переулкам, базарам, но напрасно.

Прошло несколько недель после исчезновения Анну, Науруз почти забыл о нем. Столкнулись они случайно. Было около полуночи, Науруз усталый возвращался домой и вдруг на повороте в свете фонаря увидел Анну, одетого в шелковую рубаху и шаровары, с гирляндой цветов на шее. Он разговаривал с какими-то тремя мужчинами в белых одеждах и выглядел веселым и довольным.

Науруз аж рот открыл от изумления. Натянув поводья, он остановил лошадь около группы и сошел с тонги. Анну побледнел, узнав своего прежнего покровителя.

—      Чего побледнел, гаденыш! — прохрипел Науруз, и усы его угрожающе задвигались.— Чего смотришь?—продолжал он, крепко хватая мальчика за руку.— Сам пойдешь или наподдать тебе?!

Трое в белом сначала удивленно наблюдали за происходящим, потом один из них спросил:

—      В чем дело?

—      Спросите у него!—кивнул Науруз на мальчика.

—      У него мы спросим потом, сначала объясните вы.

—      Вы столько времени прятали моего мальчишку, теперь советую вам по-хорошему отдать его.

—      Прекрасно! — издевательски произнес мужчина и обратился к своим спутникам:—Видали? Мальчик, оказывается, его!

—      Спросите мальчишку! — вновь предложил Науруз.

—      Чего его спрашивать? Я купил его за тысячу рупий. Не веришь — спроси у евнуха Банну, сколько я за него заплатил?

Он говорил правду. Когда Анну убежал от Науруза, то встретился на улице с евнухом Банну, который теперь уже был стар и занимался только поставкой мальчиков любителям этого вида «товара». Он ласково заговорил с перепуганным Анну и заманил его к себе. Через пару дней он продал Анну за тысячу рупий крупному торговцу кожами Ахмад-хану.

С Наурузом разговаривал сейчас сам Ахмад-хан.

—      Я не знаю никакого Банну-Ванну. Верните мне мсего мальчишку,— не унимался Науруз.

—      Попробуй забрать его! — угрожающе предупредил Ахмад-хан.

—      И заберу! Кто посмеет меня задержать?—огрызнулся Науруз и потянул Анну за руку.

В это время к нему шагнул один из спутников Ахмад-хана.

—      А ну, отпусти его!

—      Не думайте, что я испугаюсь, если вас трое! — закричал озверевший Науруз.

—      Иди, иди, занимайся своим делом, чего зря шум поднимаешь? — с издевкой произнес Ахмад-хан.

Науруз снова потянулся к Анну. Спутник Ахмад-хана быстро извлек из кармана большой складной нож, щелкнул пружиной. Науруз и глазом не успел моргнуть, как отточенное лезвие сверкнуло перед его носом.

226

—      Ну, смывайся, не то и трупа своего не узнаешь.

Науруз стоял молча, не двигаясь.

—      Уберешься ты наконец?!—разозлился Ахмад-хан.

Науруз повернулся и пошел к тонге.

—      Смотри, впредь не суй сюда носа, а то пожалеешь! — крикнул ему вслед Ахмад-хан.

Науруз был взбешен, но делать было нечего. Натянув поводья, он тронул лошадь. В ночной тишине раздался цокот копыт. Анну, Ахмад-хан и его товарищи молча глядели ему вслед.

V

Анну исчез бесследно. Султана ждала его каждый день, надеясь, что он вернется. Все его вещи она аккуратно сложила в шкафу, заказала для него несколько новых рубашек, шаровар. Когда ей становилось особенно тоскливо, она открывала шкаф и со слезами на глазах перебирала вещи брата. После исчезновения Анну она чувствовала себя совершенно одинокой, ходила как неприкаянная из угла в угол, часами простаивала у окна, глядя на дорогу—не появится ли там Анну.

Видя, как она мучается, старушка служанка посоветовала ей обратиться к гадальщику из Гомти. Он так верно предсказывает, что все просто поражаются. Она рассказала Султане несколько случаев, когда гадальщик помог советом. Султана решила сходить к нему. Однажды после ухода Нияза она отправилась вместе со старухой в Гомти. У дома гадальщика стояла очередь, люди приходили издалека. Домик его, расположенный у подножия холма, состоял всего из двух комнат и открытой веранды под соломенным навесом. Веранда была отведена для мужчин. Женщины расположились в одной из комнат. Султана заняла очередь и присела в ожидании. С девяти часов утра ей пришлось прождать до полудня.

Гадальщик сидел на коврике в довольно просторной комнате, наполненной ароматом трав и благовоний. Опираясь на подушку, он тихо раскачивался. На вид ему было около пятидесяти. Длинная борода и волосы в мелких завитках придавали его лицу выражение значимости совершаемого таинства. Султана присела на краешек ковра. Гадальщик продолжал тихо раскачиваться, прикрыв глаза и перебирая четки.

—      Девушка, твой брат ушел в северо-восточном направлении. Он запутался в сетях нехорошего человека.

Султана вздрогнула и удивленно уставилась на гадальщика. Глаза его все еще были закрыты. «Откуда он узнал, зачем я пришла?» — подумала она. В комнате воцарилось молчание. Гадальщик наконец открыл глаза, с удивлением взглянул на Султану и спросил:

—      Когда вы пришли?

Девушка промолчала, за нее ответила старушка.

—      Давно уже. Но вы так ничего и не сказали госпоже.

—      О чем?

—      Ее младший брат пропал без вести.

—      Ах, вот в чем дело,— улыбнулся гадальщик. Он написал что-то на двух клочках бумаги и, передавая Султане, пояснил:

—      Возьми. Один амулет закопай в северном углу дома, другой—повесь на ветке высокого дерева. Ветер коснется амулета, и в тот же миг в сердце мальчика проснется тоска по дому. Бог даст, он к вечеру и вернется.

Султана спрятала амулеты в карман и протянула гадальщику десять рупий. Он засмеялся.

—      Если брат вернется, купишь черного козла и принесешь в жертву. Мясо раздашь нищим и бедным.