Старший нахмурился, снял с луки кнут и хлестнул. Граненый, утяжеленный стальными кольцами конец кнута устремился в лицо…
Эре поднял руку, легко присел и принял удар на защищенное предплечье. Тут же захватил и дернул всем телом. Блин!..
Вот у Черного Аркана такой фокус проходил на ура. Владелец кнута понять не успевал, как вылетал из седла. Еще бы не дергать, при боевом весе под сто кило! А так… Степняк усмехнулся и одной рукой спокойно подтащил его к коню. Конечно, он маленький, его любой обидит! Он извернулся и полоснул запасным клинком по сыромятной коже. И еще раз! Конник полюбовался на куцый кнут, тихо озверел и потянулся за чем-то вроде пики.
Он отскочил, нащупал дротики. Так, хватает на всех! Ну-ну… спокойно, бывало и хуже. Положить дозор – не самое лучшее решение. Потом ведь в степь не высунешься. А вдруг придется?
Всадники осторожно заезжали со спины.
– Путники в степи – под защитой закона! – угрюмо предупредил он и развернулся боком, чтоб отслеживать всех.
– Степь не признает законов империи…
– Законы Аркана! – злобно сказал он. – Преступившему закон гостеприимства – смерть! Покусившемуся на жену чужую – мучительная смерть!
– Черный Аркан! – уважительно сказал один из степняков. – Красивая песня, да только старая… Вот ты бы еще нукерха Кыррабалта вспомнил, тоже был герой! Да, мы уже испугались! Вот оживет великий дух степи и накажет всех, да?
– Черный Аркан, – вдруг сказал старший дозора, – был великим воином. Но он защищал степняков. А вы…
– Имангали защищал справедливость, – пробормотал он неохотно. – Людей он защищал. Он и сам степняком не был, и род Туолам тоже, если уж на то пошло. Были вы тогда грязные ахархо, как я помню, и не более…
Степняки мялись и переглядывались.
– Путнику в степи – защита, – наконец сказал старший дозора. – Ночуйте с миром. Вы знаете про Аркана, может, и правила помните? Оставите в степи незатушенный костер…
– Я помню правила! – буркнул он. – Сам же составлял. Оставившим в степи незатушенный костер – смерть на огне!
– Аспан и Йерь, славный потомок Имангали…
Конники растаяли в темноте.
– Вэй! – недоуменно заорала Яха. – Меня что, воровать не будете?!
– Ф-фа! Ты же грязная! – донеслось из степи.
И – тишина… Он устало опустился на землю.
– Всё, спим, – пробормотал он. – Не плачь, Яха, они рады были тебя своровать, честно! Но ты ж их запугала! Возьми лучше плащ в сумке и – спи.
Девачка шмыгала носом и копошилась в сумке, словно та была необъятным мешком.
– Странный ты, Эре, – бормотала она. – Со всеми говоришь, всё знаешь…
– Знаю много, – согласился он сквозь накатившую вялость. – Но – разного. И – не полностью. Вот и вся моя странность…
– Эре! – раздался робкий голос Яхи. – Ты не спишь? Я темноты боюсь… в степи…
Он вздохнул и позвал ее к себе.
В. Переписчиков – и войны за справедливость – туалетные
Класс в очередной раз дежурил по школе. В частности, это означало, что на переменах в кабинете не посидишь, все равно выгонят с повязкой на рукаве в коридор. В очередной раз он подивился, как это можно исполнять контролирующие функции без властных полномочий, и в очередной раз не нашел ответа. А ведь учителя еще и работают в таких условиях… как-то… У них тоже властных полномочий – кот наплакал… или мышь? Наверно, мышь – она меньше…
– Олька, завяжи повязку! – бесцеремонно сунулся он к первой красавице класса.
Та, как ни странно, без всяких комментариев приложила холеные пальчики к мятой тряпочке с тесемочками. В классе этот факт, естественно, не оставили без внимания.
– А почему Олька? С Шуркой поругался? – коварно поинтересовались из-за спины.
– С Шурочкой мы душа в душу, – ответил он, как всегда, честно. – Но к ней подойди с повязкой – она застесняется прилюдно проявлять, э-э… доброжелательность, растеряется, нагрубит и по башке учебником треснет – а мне надо повязку повязать.
– А Олька? – заинтересовались уже все.
– А Олька ничего не стесняется. Она к мужскому вниманию привыкла, с ней просто. Правильно попросишь – сделает.
Легкие смешки показали, что его, как всегда, в чем-то где-то интерпретировали.
Первая красавица только понимающе усмехнулась. С ней действительно было легко общаться – сказывался богатый опыт, наверно. Или нет? Вот у него опыта – по самые жабры, а люди не тянутся. Говорят, что псих, что больной. Да много чего говорят.
В коридоре он наткнулся на практикантку. Студентка оказалась старательной и исполнительной – и ее сразу же припрягли к дежурствам, чтоб набиралась педагогического опыта. И ведь дежурит, тоже ходит с повязкой! Это называется – следит за порядком.
– Я на дежурство в туалет, – не дожидаясь вопроса, сообщил он.
– Переписчиков! Ты же с урока дважды отпрашивался! Еще и с дежурства отпроситься – только тебе могло прийти в голову!
У девушки был приятный – но слишком громкий голос.
– Еще не учительница, а уже тактичности ноль, – проворчал он. – Достигнете высот. Или падете – зависит от системы координат.
– Переписчиков, ты…
– Я же сказал – на дежурство, – напомнил он.
За его спиной возникло заинтересованное классное сообщество. В последнее время он стал замечать: стоит ему заговорить с преподавателями, как тут же подтягиваются наблюдатели и ждут чего-то смешного. И ведь смеются!
А он всегда оставался предельно честным и серьезным и говорил о действительно важных проблемах! Вот как это понять? Не желает народ замечать очевидного, хоть носом тыкай.
– Какой смысл патрулировать перед учительской? – спросил он требовательно. – Все же знают, что основные безобразия творятся в туалете! Именно туда старшие не пускают малышей, чтоб те не мешали курить! Там же отбираются деньги, сигареты – что суть те же деньги! – там наше шакальё издевается над одиночками, и именно там гадят по углам и пишут маты на стенах, что просто отвратительно! Разве вы этого не знаете?
– Я не захожу в мужские туалеты! – строго сказала практикантка.
– Вот в женские я еще не заглядывал! – сказал он озабоченно. – Но чисто по логике… женщины слабее физически, значит, издевательства там должны быть более… мелочными, что ли? Более гнусными, более зверскими и жестокими – я так полагаю. А еще туда иногда заглядывают старшие бандиты – это я точно знаю! Вот, кстати, и для вас подходящая работа!
– Я не работаю в туалете!
– Да это не так трудно, как кажется! – принялся он убеждать практикантку, не понимая причин буйного веселья за спиной. – Маленьких поганцев можно просто разгонять! Даже особо бить не требуется – дал один раз в ухо, потом сами убегают при одном виде! А насчет старших… о, я такую штуку придумал! Берется фломастер – и пишешь на стене про каждого негодяя, которые шакалят по туалетам! С указанием фамилий! Стихами, представляете? Ну вы же знаете, что стихи – страшная сила! Вы бы видели, сколько раз они замазывали мое творчество! На стенах чистого места не осталось! Не выносят подлецы правды, как вампиры света!
Он счастливо улыбнулся, вспомнив особенно удачные перлы.
– Уже три минуты, как идет урок математики! – картавым голоском напомнила математичка, проходя в класс. – Почему все в коридоре?
– Володя доказывает, что писать на стенах туалета – это хорошо! – возмущенно доложила практикантка.
– Писать на стенах туалета, увы, мой друг, немудрено, – меланхолично пробормотала учительница.
Первая красавица класса истерично хихикнула и под восторженную поддержку всех громко закончила всенародно известный стишок. Он только вздохнул, чем снова вызвал взрыв веселья, и отправился на место. Опять пошлость и смешки – а ведь о серьезном говорил!
Целый эпсаар и эльфы – а куда же без них?
Всё же тренировки много значат! До прибытия командира полицейские успели наглухо запереть усадьбу, грамотно рассредоточились по точкам обороны, затащили станковый арбалет на чердак, замаскировали парочку секретов. Да что там – даже успели завалить ворота мешками с песком! Хотя, может, они просто очень испугались…
