Шамили — так зовут в романе по-уличному братьев Шумилиных — Мартина, Прохора и Алешку-безрукого. Мы уже рассказывали об изысканиях вёшенских краеведов-учителей Н. Т. Кузнецовой и В. С. Баштанник о братьях Ковалевых как реальных прототипах братьев Шамилей.
Сивоволов приводит о них дополнительные подробности. В романе Шолохов описывает трех братьев Шумилиных. Ковалевых же было четверо: Алексей, Мартин, Иван и Аким. Иван в романе описан под именем Прохора, Мартин и Алексей под своими именами, Аким не упоминается. Кличку Шамили дал им писатель, взяв ее от настоящих Шамилей — братьев Лосевых, которые жили у самого Чира, на противоположном краю Каргина. Братья Лосевы получили кличку Шамили в наследство от деда, который принимал участие в пленении Шамиля. С тех пор и пошло: Шамили-разбойники. Братья Лосевы были известны на весь хутор как лихие наездники, драчуны. Рядом с их наделами существовал искусственный пруд. В хуторе его, — рассказывает Сивоволов, — называли и до сих пор называют Шамилевским прудом.
Многое в жизни шолоховских Шамилей напоминает жизнь братьев Ковалевых: расположение жилища около кладбища, поведение, их дела. Однако во многом они и не похожи.
Рассказав историю рода Ковалевых-Шамилей, Сивоволов продолжает: «Шолохов правильно дает портрет Мартина и Алешки Шамилей. Автор этих строк помнит Мартина Ковалева до войны: низкорослый, коренастый в стареньком чекменишке и чириках; никогда не носил усов и бороды, а тут отпустил. Алешка-безрукий также ходил в стареньком казачьем мундире, по воспоминаниям, носил словно выращенную на солонцах реденькую бороденку. У него не было кисти левой руки (у Алешки Шамиля рука была оторвана по локоть), за что его в хуторе называли Алешка-косорукий. Давным-давно на военной службе во время стрельбы ему оторвало кисть руки...»74.
Как инвалид Алешка-косорукий не подлежал мобилизации, не принимал участия в восстании; все эти дела, приписанные ему писателем, являются художественным вымыслом.
Крайний справа — Мартин Петрович Ковалев, прототип Мартина Шамиля. Умер в 1947 году
Мартин Петрович Ковалев третьеочередником был мобилизован на германскую войну; как казак по мобилизации принимал участие в восстании.
Мартин и Алешка-косорукий после Гражданской войны вернулись в Каргинскую.
«Зимой 1933 года во время так называемого саботажа на Дону, не взывая о помощи и сострадании, опухший от голода Алешка-косорукий умер тихо и неслышно, лежа на застывшей лежанке. Жена его ослепла. Приемные дети покинули Алешкину хату и ослепшую мать. Хата сохранилась и поныне — из самана, низкая, с земляным полом, крытая камышом и соломой.
Мартин Петрович Ковалев умер в 1947 году.
По воспоминаниям сына Мартина, до революции Александр Михайлович Шолохов не раз бывал у них в доме. На глазах Мартина рос и сам М. Шолохов»75.
Такова еще одна трагическая судьба героев «Тихого Дона».
Христоня — Хрисанф Токин, по уличному прозвищу Христоня, один из заметных персонажей романа. Из ближайшего окружения Григория Мелехова он старше всех. Во время службы в лейб-гвардии Атаманском полку принимал участие в разгоне студенческих демонстраций, проходивших в 1905 году. Тогда ему, очевидно, было 22—23 года. Следовательно, родился он не ранее 1882 года.
По внешнему виду Христоня — здоровенный («на нем бы четырехдюймовые возить»), с клешнями-руками и разлапистыми ногами, придурковатый казак; обладает огромной силой. Появляется Христоня с первых страниц романа.
Кто же из казаков был в поле зрения молодого писателя, когда он писал Хрисанфа Токина? — задается вопросом Сивоволов. И называет два имени: Федора Стратоновича Чукарина, и каргинского казака Христана Дударева.
В начале 1920 года, — замечает Сивоволов, — Александр Михайлович Шолохов жил с семьей по близкому соседству с братьями Дударевыми — Иваном (Ванюрой) и Христаном. «У каждого из них была своя интересная история и, возможно, собирая материал для своего героя, Шолохов имел в виду их обоих»,76 — заключает он.
По описанию краеведа, Христан Дударев был огромного роста, сухой и костлявый, с лицом чернее земли. Глядя на него снизу вверх, старые казаки не в шутку говорили: «Христан — чистый азиат». Бабы, завидев издали его колесом согнутую фигуру, с огромным сучковатым костылем, переходили на другую сторону улицы или сворачивали в проулок. В кругу старых казаков он, как правило, молчал, лишь изредка вставлял: «Тах-то, тах-то», а когда начинал говорить — голос его гудел, как из двухведерного чугуна. В молодые годы Христан Дударев служил в Атаманском полку.
«Жена Ванюры (тоже атаманского роста, по прозвищу Самогуда) рассказывала мне, каков был Христан Миронович Дударев, — пишет Сивоволов. — “Ростом был в полнеба!.. С табуретки головы не достанешь!.. Вербу надо срубить, чтобы для его чириков сделать колодки!..”» (Вспомним в романе: «Христоня кладет на ребро аршинную босую ногу»)77. В 1937 году Христана Дударева арестовали. «Обвинили в троцкизме. Судили. В заключении он и умер»78.
Сравнивая шолоховского Христоню с Христаном Дударевым и Ванюрой, трудно сказать, кто из них в большей степени заинтересовал писателя. Шолохов понемногу взял от каждого. Что касается имени Христиан, то оно было редчайшим и, пожалуй, единственным в округе Каргинской станицы, — замечает краевед.
В отношении некоторых героев «Тихого Дона» не надо искать прототипов — они выступают под собственными именами: тот же Харлампий Ермаков, Павел Кудинов, командиры дивизий — сотник Меркулов, есаул Егоров, подхорунжий Медведев, хорунжий Ушаков, двоюродные братья Богатыревы, начальник штаба 1-й дивизии сотник Копылов, есаул Сенин. В этом же ряду — священник Виссарион, который выступает в романе под своим подлинным именем. Под именем благочинного отца Панкратия, по мнению Сивоволова, в романе выведено тоже реальное лицо — священник Покровской церкви благочинный отец Николай.
Как говорится в романе, «два священника — отец Виссарион и благочинный отец Панкратий — дружбы с Сергеем Платоновичем не вели, были у них давнишние счеты. Между собой и то жили неладно. Строптивый кляузник отец Панкратий умело гадил ближним, а вдовый, живший с украинкой-экономкой отец Виссарион, от сифилиса гундосый, от природы приветливый, сторонился и не любил благочинного за непомерную гордыню и кляузный характер».
Шолохов вспоминал, что близко знал отца Виссариона. В беседе с журналистом В. Засеевым в 1975 году он рассказывал:
«— В те времена, когда я был мальчишкой, в станице Каргинской жил образованный поп — отец Виссарион. Жил он один и имел богатейшую библиотеку по истории и этнографии Донского края.
Сам отец Виссарион читал много, но книг своих никому никогда не давал. Не знаю, как мне удалось завоевать его доверие, только начал он подпускать меня к своим высоким шкафам»79.
Дом отца Виссариона в станице Каргинской. Отец Виссарион — Виссарион Васильевич Евсеев (1853—1927) — реальное историческое лицо, действующее в романе «Тихий Дон»
Сивоволов установил, что отец Виссарион имеет реального прототипа — Виссариона Васильевича Евсеева (1853—1927). Происходил он из казачьего сословия и вышел из семьи известного в Вёшенской священника. Отец Виссарион был высокого роста, тучен, с пышной седой бородой. Гундосил от рождения, а не от сифилиса; этот дефект с годами усиливался, мешал говорить, читать проповеди.
В 1901 году у отца Виссариона от чахотки умерла жена. На богатом, черного мрамора, памятнике, установленном за церковной оградой, золотыми буквами он распорядился сделать такую надпись:
