Купеческие семьи Моховых и Шолоховых, связанные родственными узами, разоряясь и возрождаясь вновь, конкурируя между собой, многие десятилетия вели торговлю в Вёшенской и прилегающих к станице хуторах. Так, по данным 1852 года в станице Вёшенской и на ее хуторах торговлю вели пять купцов Моховых — Мирон Автомонович, Николай Миронович, Михаил Егорович, Василий Тимофеевич и Капитон Васильевич, и двое купцов Шолоховых — Михаил Михайлович и Иван Кузьмич. В 1887 году семь лавок принадлежали купцам Моховым и восемь — купцам Шолоховым.

Как уже говорилось, эти купеческие семьи состояли в близком родстве — вот почему для купца в Татарском Шолохов выбрал именно эту фамилию: Мохов.

В образе Сергея Платоновича Мохова нашла отражение семейная история, о которой поведал Г. Я. Сивоволову Николай Петрович Шолохов (сын Петра Михайловича Шолохова): «Михаил Шолохов, описывая в “Тихом Доне” купца Мохова, за основу взял историю своего деда — Михаила Михайловича: были, мол, у него взлеты и падения, разоряли его пожары, но он снова вставал на ноги. Николай Петрович привел слова Михаила Александровича: “Я, кажется, нашел, откуда на Дону тянется наш род. Дед был прислан приглядывать за казаками”»⁶⁸.

Вот откуда эти слова в романе о том, как был направлен в казачью станицу «царев досмотрщик и глаз — мужик Мохов Никишка»! Семейная легенда воплотилась в слова романа.

Однако история двух купеческих родов — не единственный источник для описания в романе торгового дома купца Мохова. К началу действия романа оба рода заметно обеднели и были потеснены более удачливыми конкурентами. Братья Шолоховы были вынуждены пойти в приказчики к разбогатевшему к этому времени каргинскому купцу Левочкину, к началу революции — самому богатому в округе. Именно он — помимо купцов Моховых и Шолоховых — и стал, как полагают краеведы, прототипом купца Сергея Платоновича Мохова в «Тихом Доне».

Прослеживается родственная связь Шолохова и с Левочкиным. «Иван Сергеевич Лёвочкин, — замечает Сивоволов, — состоял в близком родстве с Михаилом Михайловичем Шолоховым»⁶⁹, дедом автора «Тихого Дона». Купец 2-й гильдии Иван Левочкин был женат на старшей дочери Михаила Михайловича Прасковье, тетушке Шолохова. А три брата Шолоховых, в их числе и отец М. А. Шолохова, Александр Михайлович (до переезда в Плешаков) работали приказчиками в торговом доме Левочкина, где заправляла во многих делах их родная сестра, при этом средний из них, Петр Михайлович, был правой рукой Левочкина.

«Каргинские старожилы утверждают, — пишет Сивоволов, — что именно в это время на магазине появилась выкрашенная в зеленое жестяная вывеска: “Торговый дом Лёвочкина и К^о”. Этот торговый дом со сквозными дверями Шолохов описал в “Тихом Доне” как “Торговый дом Мохов С. П. и Атепин Е. К.”»⁷⁰.

Кстати, имя Левочкина дважды упоминается в романе: в главе XXIV части пятой, где Петр Мелехов останавливает свой отряд «возле магазина купца Левочкина», и в главе XIV части шестой, где генерал Краснов и союзники «согреваются на квартире богатого купца Левочкина».

Видите, насколько тугие и прочные нити даже чисто родственного характера связывают М. А. Шолохова с тем жизненным материалом, который лег в основу «Тихого Дона».

Благодаря изысканиям историков и краеведов — они начались практически только в середине 50-х годов, поскольку до смерти Сталина и XX съезда партии даже подступиться к жителям Дона с расспросами об обстоятельствах Вёшенского восстания было непросто — шолоховедам удается восстановить то историческое пространство «Тихого Дона», которое было подвластно только Шолохову.

Называя в качестве возможных авторов романа Ф. Крюкова, И. Родионова, В. Севского-Краснушкина, «антишолоховеды» даже не дают себе труда задуматься, каким образом эти люди, никогда не жившие и даже не бывавшие на Верхнем Дону, могли проникнуть в историческое пространство «Тихого Дона», неразрывно связанное с судьбой Шолохова, постигнуть тот специфический человеческий и исторический материал, который лег в основу романа, а до того — в основу биографии писателя.

В романе «Тихий Дон» — 670 действующих лиц, из них 250 имеют реальные прототипы, претворенные талантом Шолохова в художественные образы. Вот почему бесспорна и другая сторона вопроса: такое огромное количество действующих лиц на историческом пространстве романа никакая творческая фантазия не воспроизведет из воздуха, но — только из жизни, из реального исторического времени. И этот сложный творческий процесс познания художником действительности и воплощение этого знания в плоть художественного повествования поддается анализу, поскольку жизнь неминуемо оставляет на ткани произведения свои следы. Цель такого анализа — соотнести историческое пространство произведения, освоенное автором, и историческое пространство реального бытия, в котором жили прототипы его героев. Имеются ли здесь совпадения? Каков их характер? Есть ли противоречия между биографией автора и его жизненным опытом, его взглядом на исторические события, воспроизведенные в романе? В поиске ответов на эти вопросы объединяются усилия литературоведов и краеведов.

АНИКУШКА И ДРУГИЕ ...

В дополнение к уже называвшимся прототипам «Тихого Дона» приведем еще несколько обнаруженных краеведами имен, из числа 250 реально существовавших людей. И судьба каждого из них так или иначе пересекалась с судьбой Шолохова.

Аникушка — «безусый скобцеватый» Аникушка, «с голым бабьим лицом», балагур и весельчак, который и сам в романе был предметом постоянных шуток и розыгрышей. Прототип этого персонажа, — по словам Г. Я. Сивоволова, — Аникей Андрианович Антипов, сосед Шолохова в станице Каргинской⁷¹.

В 1908 году Аникея призвали на военную службу в 12-й Донской казачий полк, расквартированный в местечке Радзивиллово Волынской губернии, — тот самый, где служили Харлампий Ермаков и Павел Кудинов, а в романе — Григорий Мелехов.

«Аникей был среднего роста. Курчавый чуб лихо свисал из-под казачьей фуражки, — рассказывает Сивоволов со слов его младшего брата Петра Андреяновича Антипова. — На его щеках и подбородке не отрастал волос, и от этого круглое лицо казалось бабьим. Все сыновья уродились в отца — голощекие. <...> Весельчак и песенник, везде был своим человеком. Любил бывать на свадьбах, там заглядывался на подвыпивших жалмерок, а они с него не сводили глаз. <...> За веселый, открытый характер, простоту общения его любили, казаки постарше называли по-уличному — Аникушка»⁷².

Глубокой осенью 1917 года, когда казаки возвращались с фронта, вместе с фронтовиками-каргинцами возвратился домой и Аникей Антипов.

В 1919 году, рассказывает Сивоволов, в повстанческую сотню мобилизовали и Аникея. Он участвовал во многих боях с красными. После разгрома белоказаков под Орлом и Курском Донская армия покатилась на юг. В один из осенних дней Аникей вернулся домой.

Аникей Андрианович Антипов (1888—?). Репрессирован в 1937 году. Прототип Аникушки в романе «Тихий Дон». Фото 1930-х гг.

«До самого переезда на постоянное жительство в Вёшенскую Шолохов жил соседом Аникея Антипова, — рассказывает Сивоволов. — Евдокия (жена Аникушки. — Ф. К.) ходила в их колодец за водой, иногда переговаривалась с Анастасией Даниловной (матерью М. А. Шолохова. — Ф. К.). По возрасту Аникей и Михаил не могли быть близкими товарищами, и тем не менее они подолгу засиживались, беседуя. Аникей рассказывал ему о службе на германской, но об участии в восстании не распространялся, от таких “воспоминаний” уходили многие бывшие повстанцы. <...> В 1937 году он был репрессирован, из заключения не вернулся»⁷³.