– Возможность совместной космической программы есть, – ответил Хрущёв. – Вы можете разрабатывать спутники и автоматические межпланетные станции совместно с нашими специалистами, и выводить их на наших ракетах, пока не создадите собственный носитель. Ведь работа над ним у вас наверняка уже идёт.

      – Более того, наше сотрудничество в освоении космоса может пойти и более активно. У меня есть для вас несколько предложений.

      – С удовольствием их выслушаю, – заинтересовался президент.

      – Французской ракете понадобится космодром, – сказал Никита Сергеевич. – А космодром – это сложное и дорогостоящее сооружение. Это далеко не только сам ракетный старт, это ещё и монтажно-испытательный комплекс, подъездные пути, завод жидкого кислорода, множество средств связи и измерений. И очень большие расходы, если создавать всю аппаратуру самостоятельно. Но для великой державы иметь собственную ракету-носитель, и собственный космодром – это вопрос престижа.

      – Безусловно, – согласился де Голль.

      – Есть вариант – для экономии средств мы можем предоставить под первые запуски будущего французского носителя площадку на нашем космодроме, – предложил Хрущёв. – И обеспечить взаимодействие наших и французских специалистов.

      – Очень интересное предложение, благодарю, – ответил президент. – Но вы сказали – под первые запуски? То есть, это не всё, что вы хотели предложить?

      – Да. Возможно, вы знаете, что самое энергетически выгодное место для космодрома – вблизи экватора. Это позволяет легко выводить спутники на геостационарную орбиту, и добавляет более 450 метров в секунду к скорости спутника, за счёт использования вращения Земли. И как раз у Франции есть подходящее место, – Никита Сергеевич покрутил глобус и ткнул карандашом в побережье Южной Америки. – Французская Гвиана. Всего пять градусов севернее экватора. Если строить космодром – то именно там.

      – Чёрт меня подери... Вы правы! – кивнул президент, рассматривая глобус.

      – Я хочу вам предложить совместное строительство и использование этого будущего космодрома, – сказал Хрущёв. – Мы предоставим контрольно-измерительную аппаратуру, радиолокаторы, наши специалисты даже могут спроектировать старт под вашу будущую ракету. Франция могла бы предоставить часть средств связи, а также взять на себя, скажем, 50 процентов финансирования проекта.

      – У меня есть свой меркантильный интерес, – улыбнулся Никита Сергеевич. – Мы построили бы на вашем космодроме старты для наших собственных носителей, и использовали бы площадку совместно с вами. Для вас выгода ещё и в том, что с экваториального космодрома вы могли бы выводить на орбиту более тяжёлые спутники нашими носителями.

      – Вы меня заинтриговали, господин Первый секретарь! – ответил де Голль. – У меня такое чувство, что я приехал в Москву президентом страны, разорённой 15-летней непрерывной войной, а уеду президентом великой державы. Но ведь все ваши космические проекты строго секретны? Как быть с этим?

      – Не все, – покачал головой Хрущёв. – Мы как раз на подобный случай создали гражданскую организацию для космических исследований – Главкосмос. Это поможет избежать проблем с секретностью.

      – Конечно, создание собственного носителя, собственного первого спутника для любой страны во многом – вопрос престижа. Наличие собственного ядерного оружия и средств его доставки и есть пропуск для страны в клуб великих держав. Я знаю, что во Франции есть своя ядерная программа и своя ракетная программа.

      – Вас это беспокоит? – спросил де Голль.

      – Вовсе нет. Мы вам не враги, и вас врагами не считаем. Конечно, если какой-нибудь безответственный политик потеряет чувство реальности, как это случилось с господином Ги Молле в 1956-м, у нас найдётся, чем его образумить, – ответил Никита Сергеевич. – Но наши ракеты не нацелены на французские города. Только на места дислокации американских войск на французской территории.

      – Я понимаю, что перенацелить ракету недолго, – сказал президент. – Но это очень важное заявление. Я, в свою очередь, заявляю, что когда французские ракеты встанут на боевое дежурство, они не будут нацелены на советские города. А наших американских «союзников» я попрошу побыстрее освободить жилплощадь.

      – Добро. Может быть, нам стоит подтвердить нашу договорённость на бумаге и выступить с совместным заявлением? – предложил Хрущёв. – Пусть это всего лишь декларация, которую сложно проверить. Очень многие на Западе не понимают, что ядерные ракеты – это не наступательное, а оборонительное оружие. Их основная роль – удерживать горячие головы на другой стороне планеты от необдуманных поступков.

      – Почему бы и нет? – согласился де Голль. – Такое соглашение не требует глубокой дипломатической проработки, зато будет хорошо воспринято во всём мире, как признак миролюбия и желания сотрудничать.

      Соглашение о сотрудничестве в области исследования космоса между СССР и Францией готовилось отдельно, так как требовало тщательной проработки. Одним из первых его результатов стал договор о продаже Франции услуг связи, навигации и метеорологической информации с советских спутников, а также совместная разработка метеоспутника, подобного советско-индийскому (АИ), на основе советской спутниковой платформы и французской аппаратуры.

      Хрущёв приготовил для президента Франции ещё один сюрприз:

      – Господин президент. Послезавтра собирается весенняя сессия Координационного Совета ВЭС. Я приглашаю вас принять в ней участие в качестве гостя и наблюдателя. Возможно, вам будет интересно увидеть собственными глазами, как у нас проходят обсуждения и принимаются решения.

      – О-о-о!! Я впечатлён уровнем вашей открытости! – де Голль был в восторге.

      – Ничего особенного, – ответил Никита Сергеевич. – Военных вопросов мы обсуждать не планировали, говорить будем об экономике, подведём первые итоги работы туристического проекта, поговорим об энергетике, о ходе реализации совместных программ. Возможно, что-то из этого вас заинтересует. Мы рады будем приветствовать Францию в качестве экономического партнёра.

      – Безусловно, я согласен! – президент согласился тут же.

      Весенняя сессия Координационного Совета ВЭС 1959 года началась с представления всем собравшимся президента Франции. Хрущёв и де Голль вошли в зал Координационного Совета. К этой сессии зал был оформлен заново. Его украсили оранжевыми занавесями, толстый пушистый оранжевый ковёр на полу заглушал звук шагов. Лидеры ВЭС уже расселись в кожаных креслах с высокими спинками, за столами, выставленными огромным овалом. Появление Первого секретаря на пару с французским президентом вызвало лёгкий фурор. Лидеры ВЭС уже привыкли, что Хрущёв то и дело преподносит сюрпризы, но присутствие президента страны, входящей в НАТО, было очень неожиданным.

      – Товарищи и господа! Позвольте представить вам президента Франции, господина Шарля де Голля. Он в эти дни находится с визитом в СССР, и я счёл удачной идеей пригласить его на наше совещание, как гостя и наблюдателя, – заявил Никита Сергеевич. – Мы пока не строим каких-либо далеко идущих планов интеграции, но ознакомить нашего гостя с ходом выполнения некоторых наших проектов будет, я считаю, полезно. Надеюсь, у вас нет возражений против его присутствия?

      – Разумеется, нет, – выразил общее согласие Неру. – От лица всех членов Альянса приветствую президента Франции, – сказал он под общие аплодисменты.

      Не ожидавший такого приёма де Голль слегка оторопел, но тут же церемонно раскланялся и занял место рядом с Хрущёвым.

      На этой сессии Никита Сергеевич не предполагал вносить каких-либо инновационных проектов. В основном подводили итоги выполнения уже идущих работ. С началом поставок на экспорт лайнера Ту-110 туристический проект ВЭС в Средиземноморье заработал пусть ещё не в полную силу, но большинство вновь построенных отелей уже начали принимать отдыхающих.