Так вот и началось в 1668 году знаменитое «соловецкое сидение». Семь с половиной лет «сидели», кончив самым страшным смертным боем, поднявшиеся против царя Соловки. И слухом о восстании полнился не только весь русский Север. Вся русская земля.

Восставшему монастырю всячески помогали окрестные жители, крестьяне.

В мае 1669 года из Москвы была отправлена царская грамота: «Ведомо нам, великому государю, учинилось, что из Сумского и Соловецкого монастыря, из усолий[33] и из иных мест всякие люди ездят водяным и сухим путем в Соловецкий монастырь будто для моления, а к мятежникам того монастыря, к старцам, привозят рыбу и соль, и хлебные, и всякие съестные запасы… А буде кто что хотя малое привезет, и от нас, великого государя, тем людям быть священнического и иноческого чину в ссылке в Сибирские городы и дальние монастыри, а мирским людям в смертной казни, безо всякие пощады».

Не пугливы были те, кто помогал соловецким повстанцам. Помощь продолжалась.

Только в 1668 году дело дошло до оружия. Но — не впервые шумели Соловки. Уже давно из Москвы сюда шли указы, которые отказывались здесь выполнять, отказывались подчиниться царской и патриаршей воле.

В 1653 году был разослан патриархом Никоном по церквам положивший начало расколу указ — «память» о том, чтобы земные поклоны заменить поясными и чтобы креститься не двумя перстами, а тремя — «щепотью», ненавистной для тех, кто решил остаться верным старой вере.

В Соловецком монастыре отказались выполнить этот указ.

С полным пренебрежением отнеслись в Соловках к «служебникам государева исправления», присланным сюда в 1657 году. Эти новые богослужебные книги взяли да и сложили, все восемнадцать, в монастырской кладовой, даже не переплели.

В 1667 году в монастырь из Москвы направили нового архимандритa, Иосифа. Его не приняли в монастыре, а приехавшего вместе с ним для увещевания старого архимандрита Варфоломея «мало не убили». «А клобук у меня на голове изодрали и волосы выдрали», — горькую правду сообщал в своей «скаске» Варфоломей.

Тут уж царь Алексей Михайлович распалился. Он отобрал у монастыря все села, деревни и промыслы и запретил пропускать в монастырь деньги и запасы. В ответ последовала из Соловков челобитная.

«А мы тебе, великому государю, не противны» — повинуемся, мол. Так было отписано в челобитной. Однако «непротивные» великому государю смиренные обитатели Соловков почему-то говорили о присылке на них «меча царьского», чего они, мол, покорно ждут. Пусть меч поможет «от сего мятежного жития преселити нас на оное безмятежное и вечное житие».

«Меч царьской» тогда и прибыл. Игнатий Волохов.

Соловки поднялись за старую веру, отказались подчиниться вводимым патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем новшествам. Но оказалось, что не только в старой вере было дело.

Когда в непокорном монастыре речь зашла о восстании, перед приходом под стены монастыря Волохова, против восстания решительно выступили многие из тех, кто управлял монастырем. Священник Геронтий составил специальный приговор, «чтоб против государевых ратных людей не биться и монастырь не запирать». Он же, Геронтий, «о стрелбе запрещал». Восставшие посадили смущавшего их попа в тюрьму. Против сторонников восстания вскоре после отпора Волохову составился даже заговор. Его разгромили, заговорщиков посадили в тюрьму, а потом отослали к Волохову. Несогласия имели место и впоследствии. Однако монастырь стоял против царских войск, выстоял до конца, его взяли только военной силой, при взятии произошло жесточайшее сражение. Соловецкое стояние за веру превратилось в вооруженное восстание против царской власти.

Еще задолго до восстания начались эти несогласия.

Седьмого февраля 1663 года в церкви нарушился обычный ход богослужения. Присутствовавшие решили, что это намеренное отступление от старого порядка. Против служившего эту службу попа Геронтия возмутились. «Учинился о мне мятеж и гил[34] великой во всем монастыре», — писал Геронтий в жалобе и добавлял, что хотели его «побить камением» и что причинили ему большие неприятности. И вот оказывается, что весь мятеж подняли «мужики мятежники». Среди возмутившихся оказались слуги и трудники Григорий Яковлев Черный, Сидор Хломыга, Федор-токарь «со товарищи», больше десяти человек. Бывший еще тогда архимандритом Соловецкого монастыря Варфоломей разгневался: «По государеву указу приказано во обители ведать нам, а не Сидору Хломыге со товарищи».

Прошло три года с того времени, когда началось восстание. Отрезать монастырь, обложить его так, чтобы к нему нельзя было пройти или из него выйти, так и не удавалось. Монастырю и осажденным везли хлеб, доставляли рыбу, соль. Выходили на морской промысел из Соловков и монахи и бельцы. Шли сюда и новые защитники, со стороны, прослышавшие про ратное дело соловецкое. А с 1671 года начиная стали в их числе появляться люди совсем особого склада. Приходили они, тайком пробравшись лесными тропами, сторожко пройдя по дорогам.

«В монастыре, — сообщалось в одном из документов, — собрались и заперлись многие воровские и казенные люди карнаухие, и у многих руки сечены, и у редкого человека спина не жжена и кнутом не бита… Собрались солдаты и холопы боярские, из Дону и с Волги многие воровские казачишки».

Откуда же эти карнаухие — с отрезанным ухом, с сеченой рукой, жженой спиной, битые кнутом?

«Из Разина полку».

Крестьянская война, поднятая Степаном Разиным, начавшаяся в 1667 году, достигшая высшей точки развития в 1670 году и продолжавшаяся и после того, как Разина выдали изменники, закончилась в 1671 году. Восстание было подавлено. Взятых в плен казнили, секли им руки, отрезали уши, шел пыточный сыск. А те, кто не попал в руки правительственных войск, старались уйти подальше.

В монастыре до самого конца восстания оставался архимандрит Никанор, мятежник. В день, когда монастырь был взят, 22 января 1676 года, он попал в плен и был казнен. Во все годы «сидения» он возглавлял монастырь. Но в важнейшем деле собственно обороны главными в пору наивысшего подъема восстания были «мирские пущие завотчики». Избранные сотниками Исачко Ярофеев сын Воронин и Самко Васильев возглавляли всю оборону монастыря вплоть до конца восстания; они были признанными его руководителями. Беглый боярский холоп Воронин пришел в монастырь «из Разина полку», не ранее лета 1671 года. Самко Васильев был в монастыре уже при начале восстания. Воронин пал в бою 22 января 1676 года, в тот же день Васильев попал в плен, он был казнен. Среди «мирских пущих завотчиков», кроме Воронина и Васильева, называли еще Хрисанфко Бороду, Коземку Вараксу, Никифора Камышнина, Коземку Хромого.

И до 1671 года среди бельцов, а подчас и монастырской братии, случались разговоры, которые были не по духу монастырским правителям. Когда же в монастырь пришли разинцы и взяли верх, подчинили себе всех иноков и мирских людей, тогда пошли уж совсем вольные речи.

Случилось как-то одному пришельцу с Дона казаку Ивану Косому, которой с Разиным ходил в походы уже с 1667 года, побывал в Персии, говорить с усердным трудником Федором Савиновым. Было это после схватки, которая произошла при вылазке из монастыря.

Казака ранило пулей в ногу, Федор помог ему дойти, провел в ворота, когда бывшие на вылазке возвращались обратно в монастырь. Рана оказалась не тяжелой, кости не сломало, только по мясу прошло. Казак перевязал рану тряпицей. Потом они сели на бревно, и между ними завязался разговор.

— Слушай-ка, Федка, — говорил казак, — к вашим вот тут я приглядываюсь, какие вы, за что стоите, чем держитесь. Видел тебя в переделках. Рука у тебя крепкая, топор держишь. Да и на стене с тобой стоял. Из пищали стреляешь, с мушкетом тружаешься. Вот и хочу тебя спросить: за что так усердно бьешься?

— Как за что? За веру истинную. Как все защитники соловецкие.

— Это правильно. Без веры человеку не быть. А что твоя вера?