Он и так слишком заигрался. Нельзя никого из них пускать в душу, они залезут в нее своими маленькими лапками и наследят там так, что вовек не отмоешь! Нельзя становиться эмоционально зависимым от женщины! Нельзя! Ни в коем случае. Не надо было в это ввязываться!

Теперь он должен восстановить все так, как оно должно было быть с самого начала. И в первую очередь надо избавиться от наваждения. Ничего, переспит с ней, наденет ошейник и отправит к остальным. Будет умная – приживется. А нет…

Боже… Он ведь только пытался внушить себе, что ему будет все равно, приживется девчонка или нет, на самом деле он даже мысль боялся допустить, что ничего не выйдет. Рычал на себя, давя сомнения в зародыше.

Спросите, почему Сеня не мог иметь нормальные человеческие отношения с женщиной как все обычные люди? Зачем ему были ошейники, номерочки и прочие атрибуты власти?

Так ведь всему есть объяснение.

Иногда Арсений М… вспоминал своего отца, если честно, то очень часто. И в основном в том контексте, что никогда не хотел бы иметь с ним что-то общее.

Отец часто запирал его в подвале и жестоко избивал. Он за свою жизнь сам никогда никого не бил, да он тренировался, владел боевыми искусствами, но НЕ БИЛ людей. И в подвал никого не запирал никогда. Арсений помнил с детства свое отвращение к побоям и подвалам.

В доме Васи Склочного постоянно толклось множество шлюх, вели они себя нагло, и вечно грызлись за благосклонность хозяина. Устраивали отвратительные попойки, скандалы и драки. Василий Палыч любил наблюдать, как они собачатся, а еще больше удовольствие ему доставляло смотреть, как пьяные шлюхи дерутся, рвут друг другу одежду, волосы, оскорбляют последними словами. Он обожал это зрелище, провоцировал, науськивал. И даже позволял им устраивать скандалы ему, тоже получал удовольствие. А потом легко и нежно избавлялся от них, заменяя другими. Все эти женщины казались Арсению вульгарными дешевками, разумеется, среди них попадались и лощеные светские сучки с аристократическими замашками, но и в них он видел дешевое нутро.

Тогда и понял, что продается за деньги – всегда стоит дешево.

Так вот, среди девиц Арсения ни одной шлюхи не было, все попали к нему девственницами. И никого из них он старался не выделять, чтобы они не ссорились между собой. Каждая имела свой номер и равные права с остальными. Разговаривать, он вообще с ними не разговаривал, точнее, не позволял им говорить. Он хотел тишины и покоя в своем идеальном мирке, ориентированном на его вкусы и мужские пристрастия. Правила в этом женском общежитии были жесткие, но с его точки зрения справедливые.

Арсений хотел, чтобы его наложницы жили в неге и холе, и были довольны жизнью. К услугам его женщин было все. Все, что можно вообразить и пожелать. Только в пределах этого замка. Если какая-то из них беременела и рожала ребеночка – помещал в особые условия, эти наложницы приобретали новый статус и становились неприкосновенны.

Бдительно следил за всеми, за каждым их шагом, все время испытывал. И если замечал что-нибудь эдакое, запомнившееся ему с детства, пощады не было, дожимал, пока девка не срежется. А как срежется – прямым ходом в бордель. Шлюх не терпел.

Арсений не был со своими женщинами жесток, его желание доминировать не подразумевало причинения чересчур сильной боли или совсем уж унизительных вещей, да и любовник он был великолепный, знал потребности каждой и удовлетворял их так, что они действительно текли от одной мысли о нем.

И все-таки он был жесток, правда, сам не ведал об этом.

Был у Арсения еще один пункт. Мать. Мать осталась в его сердце как незажившая рана. Ее таинственная смерть, непростые отношения с отцом. Сеня был маленький мальчик, но понимал, каково ей было в обстановке отцовского дома. И потому, когда стал самостоятельным, решил, что жены у него не будет, чтобы не делать ее несчастной. У мужика есть потребности. И одной женщины, как бы хороша она не была, чтобы их удовлетворить, мало.

В его представлении, он во всем поступал противоположно тому, что видел у отца. Но правда была в том, что Вася Склочный, оставил на нем неизгладимый след. И сейчас он не замечал, что становится на него все больше и больше похожим.

Кроме всего прочего, был у Арсения М… один секрет. Он признавал, что смерть отца на его совести. Этого никто и никогда не сможет доказать, и, тем не менее, это именно так. Сене было девятнадцать, когда он всерьез влюбился в первый раз. Даже подумывал жениться. Отец с удовольствием доказал ему, что милая девочка, скромная и краснеющая от громкого слова, продается за деньги. Арсений болезненно пережил урок и навсегда запомнил улыбку отца, когда тот выпроваживал полураздетую девчушку из своей спальни. Только Вася Склочный забыл, что отлично научил парня обстряпывать делишки. Тот не поленился придумать идеальную многоходовку и подставить папеньке свою якобы зазнобу. Естественно, Василий Палыч клюнул, это же так забавно, отбить у сыночка очередную пассию. А сыночек поднял ставки, поставил это на спор. Да, и еще смеялся над тем, что его почти шестидесятилетний папаша никогда не сможет догнать его молодого в постельных играх. Папаша принял бой.

Единственное, что в этом деле Арсений сделал своими руками, так это наливал отцу коньяк рюмку за рюмкой. А потом старый мачо отправился на эротические подвиги, предварительно выгнав из дому всю прислугу, чтоб не мешались. К этой здравой идее его тоже подтолкнул сыночек.

А к утру старый схлопотал сердечный приступ. Ушатала его девчонка. Арсений был там, обеспечил себе алиби и спокойно дежурил всю ночь. Когда испуганная цыпочка подняла визг, он ее по-тихому отправил прямиком в руки того человека, который потом и стал его доверенным во всех тайных делах. В итоге девчонка угодила в один подпольный бордель на ближнем востоке, а Вася Склочный умер в своей постели, не приходя в сознание. Помощь-то оказать было некому. Так он и замочил папашу, просто побил его же оружием. И раскаянием не мучился. Никогда.

Кстати, обычай продавать проштрафившихся девок в бордели оттуда и пошел. Легко, чисто, прибыльно.

Саше было грустно, жалость к себе навалилась, тоска. Скоро месяц будет, как она торчит в этой клетке. Еще через месяц начнутся занятия, удастся ли ей вырваться отсюда к этому времени? Надежда, конечно, умирает последней, но надежда уже почти умерла, и цеплялась за модель замка Сашка Савенкова из чистого упрямства. Потому что если все бросить, останется только сесть посреди комнаты и рыдать от безысходности. А так, у нее оставался этот «запасной выход». Говорят, когда судьба закрывает все двери, она открывает новые. Это и была ее дверь в другой мир, в котором она была свободна.

Она сейчас пыталась анализировать, почему вдруг сорвалась, ведь до последнего момента держала психологический тонус. И душевное состояние было нормальное, а теперь она, того и гляди, скатится в классическую депрессию. А всему виной этот дурацкий программист Сеня! Какого черта он появился и потом исчез из ее жизни?! Какого…

Можно сколько угодно кипеть, искать причины, а только грустно ей было, что больше не увидит этого типа. Он ведь был такой смешливый, уютный… ласковый… красивый…

Она внушала себе, что просто привыкла к нему, неудивительно, ведь он был единственным, кто с ней разговаривал. Совесть тут же подсунула двух других программистов, которые с ней разговаривали, но она цыкнула на совесть. Эх, еще найти силы признаться себе, что влюбилась в него, да где ж найти силы…

Вспомнила про нового программиста, этого Сергея, пожала плечами, да, красавчик, но слишком легкомысленный и наглый. Самовлюбленный, считает, что все девчонки должны быть у его ног. Пусть считает, ей нет до него дела. Тот другой, мужик в возрасте ей больше понравился. С лица воду не пить, главное, чтобы человек был хороший. Но увы, тот тоже куда-то пропал.

И не оставалось ничего другого, как только вернуться к своей работе. Работа всегда помогает отвлечься от ненужного мусора в голове.