Литмир - Электронная Библиотека

Ройбен не собирался подслушивать, да и, честно говоря, не мог разобрать, что она говорит. На ней была белая сорочка из мягкой струящейся ткани, отделанная кружевами и жемчугом. Ее гладкие прямые волосы блестели на свету, как шелк.

Он почувствовал болезненный укол желания, лишь глянув на ее руку, держащую трубку телефона, и увидев отблеск света на ее лбу.

Она обернулась, увидела его, улыбнулась и жестом попросила подождать.

Ройбен развернулся и пошел.

Фелис, старая домработница, ходила по всему огромному дому и гасила свет.

В столовой уже было темно, когда Ройбен прошел через нее. Поглядел в камин. Огонь окончательно погас, от него остались лишь еле тлеющие угли. Комнаты за столовой погрузились в полную темноту. Ройбен видел, как пожилая женщина ходит от канделябра к канделябру, щелкая выключателями.

Наконец она прошла мимо него, возвращаясь на кухню, щелкнула еще одним выключателем, и столовая погрузилась во тьму. Фелис пошла дальше, не сказав Мерчент ни слова. Та уже перестала говорить по телефону, и Ройбен вернулся к лестнице.

В коридоре наверху горела настольная лампа. Из-за двери комнаты Мерчент тоже шел свет.

Ройбен сел у лестницы, прислонившись спиной к стене. Решил, что подождет, пока она не выйдет сама.

И внезапно понял, что готов сделать все, чтобы она провела эту ночь с ним. Ему не терпелось обнять ее, поцеловать ее, ощутить ее в своих объятиях. Мысль о том, что он проведет ночь с ней, была очень возбуждающей, просто потому, что она была для него совершенно новой, совершенно иной. Мягкой и податливой, но одновременно уверенной в себе и страстной, намного более страстной, чем Селеста даже в лучшие их времена. Она вовсе не ощущалась старшей по возрасту. Умом он знал это, но ее плоть была упруга и приятна, а еще она была не такая мускулистая, как Селеста.

Эти мысли удивили его своей грубостью. Такие мысли ему не нравились. Он стал думать о ее голосе, ее глазах и понял, что любит ее. Наверное, Селеста сможет понять его. В конце концов, сама Селеста тоже дважды изменяла ему со своим прежним другом. Она честно созналась в этом, назвав оба случая «бедой», и они смогли оставить это в прошлом. На самом деле Селеста горевала по этому поводу даже больше, чем сам Ройбен.

Но он не забыл, что она у него в долгу. Да и женщина такого возраста, как Мерчент, вряд ли возбудит в ней серьезную ревность. Селеста сама очень красивая и привлекательная, так что она спокойно забудет о таком случае.

Ройбен лег спать. Это был неглубокий сон, ему даже казалось, что он не уснул, но на самом деле он спал. Тело расслабилось, и он чувствовал себя счастливым, так, как давно себя не чувствовал.

3

Громкий грохот. Бьющееся стекло. Он проснулся. Свет не горел. Не было видно вообще ничего. А потом он услышал крик Мерчент.

Ройбен побежал по лестнице, даржась рукой за широкий дубовый поручень, чтобы не упасть.

Ужасающие крики, один за другим, не дали ему заблудиться в кромешной тьме, и он добрался до двери кухни.

Свет фонарика ослепил его, и прежде, чем он успел прикрыть глаза рукой, кто-то схватил его за горло и толкнул назад. Ройбен ударился затылком в стену. Противник принялся душить его, фонарик покатился по полу. В ярости Ройбен ударил напавшего коленом и протянул руки, нащупывая его голову. Ухватившись левой рукой за волосы, ударил кулаком правой прямо в глаз. Человек заорал и отпустил его горло, но на Ройбена уже надвигался другой, с фонарем в руке. Ройбен увидел блеснувший металл и почувствовал острую боль, когда нож вонзился ему в живот. Никогда в жизни он еще не испытывал такой ярости, но два противника принялись молотить его руками и ногами, а еще Ройбен почувствовал, как по животу течет кровь. Снова увидел блеск ножа, отведенного для удара. И ударил кулаком на опережение, вложив в удар весь свой вес. Один из противников отлетел назад.

Снова резкая боль, на этот раз нож попал в левое предплечье.

И вдруг в темном коридоре стало очень шумно. Звуки были похожи на низкое утробное рычание рассерженной собаки. Нападавшие на Ройбена завопили, а зверь рычал и щелкал зубами. Ройбен поскользнулся в луже собственной крови и упал.

Как-то раз, очень давно, Ройбену довелось видеть собачью драку, и он запомнил не столько саму картину, сколько звуки, ее сопровождавшие. Поскольку все происходило слишком быстро и разглядеть хоть что-то было почти невозможно.

Так случилось и в этот раз. Он не видел собаки и не видел тех, кто напал на него. Лишь внезапно почувствовал, как собака придавила его к полу, всем своим весом. Вопли двоих людей, напавших на него, вдруг утихли.

Издав яростный рык, животное вцепилось в лицо Ройбену, сбоку, глубоко вонзая зубы. Ройбен почувствовал, как его приподняли от пола, как болтаются его руки, а голову пронзила боль, куда сильнее, чем боль от раны в животе.

Но мощные челюсти вдруг разжались, отпуская его.

Ройбен упал навзничь, на одного из людей, перед этим напавших на него. И все звуки стихли. Слышалось лишь частое дыхание разъяренного животного.

Ройбен попытался пошевелиться, но не чувствовал ног. Что-то тяжелое, видимо, лапа зверя, стояло у него на спине.

– Боже милостивый, помоги мне! – проговорил он. – Боже милостивый, прошу.

Глаза его закрылись, и он начал падать в черную пропасть, кружась. Усилием воли заставил себя очнуться.

– Мерчент! – закричал он. И темнота снова поглотила его.

Вокруг стояла мертвая тишина. Он знал, что двое напавших мертвы. Знал, что Мерчент тоже мертва.

Перекатившись на спину, он попытался сунуть правую руку в карман халата. Пальцы сомкнулись на корпусе мобильного, но он ждал, ждал, чтобы убедиться, что он действительно остался один. Вынул телефон и поднес к лицу, нажал кнопку, чтобы загорелся экран.

Тьма снова начала охватывать его, будто волны, грозящие смыть его с покрытого белым песком берега. Ройбен заставил себя открыть глаза. Но телефон выскользнул из пальцев, мокрых от крови. Ройбен повернул голову, и тьма снова захлестнула его.

Он боролся изо всех сил.

– Я умираю, – прошептал он. – Они мертвы, все. Мерчент мертва. Я умираю, а мне надо позвать кого-то на помощь.

Протянув руку, чтобы нащупать мобильный, он ощутил под пальцами лишь мокрые от крови доски пола. Прикрыв левой рукой пылающую болью рану в животе, он почувствовал, как сквозь пальцы струится кровь. С таким кровотечением человек не выживает.

Повернувшись на бок, он с трудом приподнялся и стал на колени. Но на этот раз потерял сознание окончательно и упал.

Откуда-то доносился звук.

Тонкий, прерывистый.

Этот звук был, будто лучик света в полной темноте.

Ему кажется? Он бредит? Умирает?

Ройбен никогда не думал, что смерть может быть такой тихой, незаметной и легкой.

– Мерчент, – прошептал он. – Прости меня, прости!

Но снова услышал звук. Сирена, еще одна. Еще один сверкающий лучик во тьме. Два сверкающих лучика, то вспыхивающих, то угасающих, все ближе и ближе. Да, вот и третья.

Ему это кажется.

Две сирены зазвучали совсем близко, а затем стихли. Кто-то погасил сверкающий лучик. Снова звук бьющегося стекла.

В голове все плыло, Ройбен боролся с затапливающей его тьмой. «Что ж, друзья мои, вы опоздали», – подумал он. Все отнюдь не выглядело ужасно и трагически. Слишком быстро и ошеломляюще. Ты умираешь, Ройбен. Он уже не боролся и ни на что не надеялся.

Кто-то стоял над ним. Скрестились лучи фонарей, потом побежали по стенам. Выглядело прямо-таки восхитительно.

– Мерчент, – сказал он. – Мерчент! Они убили ее.

Он произнес это неразборчиво, во рту была какая-то жидкость.

– Помолчи, сынок, – сказал мужчина, садясь на корточки рядом с ним. – Мы о ней позаботимся. Сделаем все, что сможем.

Но он знал. Знал, что означает тишина и покой вокруг, что означает печаль в голосе этого человека. Помощь пришла к Мерчент слишком поздно. Прекрасная и изящная женщина, которую он знал меньше одного дня, мертва. Она умерла сразу же.

11
{"b":"274380","o":1}