— Сиди спокойно! — заорал он, и его голос сорвался от злобы и страха. Он рванул тяжелую машину с места, свернул на проселок и помчался к лесу. Служащий заправочной выбрался из укрытия, подбежал к телу полицейского, а потом метнулся к телефону.

Бреннан и Феннер изучали большую карту местности, разложенную на столе полицейского управления, когда к ним подбежал один из агентов.

— Вас хочет видеть мистер Блендиш, капитан.

Бреннан сделал нетерпеливый жест.

— Я поговорю с ним, — предложил Феннер.

Джон Блендиш стоял у окна зала ожидания и смотрел в него. Услышав шаги, обернулся.

— Мне передали ваше сообщение, — сердито начал он. — Что происходит?

— Мы уверены, что ваша дочь жива, — ответил Феннер. — Она находилась в «Парадиз-клубе» в течение трех месяцев. Нам удалось проникнуть в клуб, и мы нашли доказательства, подтверждающие это.

— Какие доказательства?

— Ее спальня, запирающаяся на ключ снаружи… одежда…

— Тогда где же она?

— Слим Гриссон увел ее до атаки. Она была в мужском костюме. Поздно вечером на одной из ферм он отобрал женское платье. После этого их следы потерялись, но мы знаем, в каком направлении искать. От нас они не уйдут. Все дороги перекрыты. Как только рассветет, мы поднимем вертолеты. Их задержание лишь вопрос времени.

Блендиш отвернулся к окну.

— Живая… После всего, что произошло… Через столько времени… Я бы предпочел, чтобы она была мертва…

Феннер ничего не ответил. Наступило долгое молчание. Видимо, что-то все же почувствовав, Блендиш, не оборачиваясь, спросил:

— Вы хотите еще что-то сказать?

Феннер колебался, и Блендиш нетерпеливо повернулся в его сторону.

— Что вы от меня скрываете? — произнес он твердо. — Что еще?

— Они кололи ей наркотики. И этот дегенерат жил вместе с ней. Понадобится лечение и хороший уход, когда мы ее найдем, мистер Блендиш. Я спрашивал у специалистов. Я не очень разбираюсь в том, что они мне говорили, но, может быть, вы сами проконсультируетесь у них? По их мнению, будет лучше, если она некоторое время побудет дома с чужими людьми. Ей нужно вначале привыкнуть к нормальной жизни и лишь потом вернуться к вам. Другое дело Гриссон… Если он не сдастся добровольно, придется стрелять на поражение. Это будет довольно трудно, так как она находится рядом с ним. Вы понимаете?

— Ладно, — нерешительно проговорил Блендиш. — Я буду ждать ее дома, — он направился к выходу, но на полдороге остановился. — Я не забыл наш уговор. Как только дочь будет найдена, вы получите обещанный гонорар. Я буду ждать дома. И постарайтесь держать меня в курсе событий. Сообщите сразу, как только ее найдут.

— Можете на меня рассчитывать, мистер Блендиш.

Блендиш поднял руку в прощальном жесте и вышел.

Феннер вернулся к Бреннану.

— Что ж, вы правильно поступили, рассказав ему всю правду, — сказал капитан, когда Феннер рассказал о разговоре с отцом мисс Блендиш. — Мы только что получили новые сведения о Слиме. — Бреннан указал точку на карте. — Вот здесь он находился десять минут назад и ранил полицейского, узнавшего девушку. Они скрылись, но мы знаем, в каком направлении. Повсюду посты, я обратился за помощью к национальной гвардии. По телевидению показали их фотографии. Так что мы сейчас будем знать о всех их передвижениях. Ждать осталось недолго.

Феннер сел на край стола. Он не думал о деньгах, которые ему светили. Его не оставляли мысли о девушке и о том, что ей довелось пережить с этим подонком Гриссоном.

— Когда мы их обнаружим, будет довольно трудно задержать его. Девушка рядом, — сказал Феннер.

— Мы подумаем об этом, когда их обнаружим.

Дежурный инспектор принес кофе.

— А Анна Борг? — вспомнил Феннер. — Она все еще у вас?

— Возьмем Слима Гриссона, и я ее отпущу. У меня против нее ничего нет. Здорово мы причесали банду Гриссон. Мамаша, а? Сильна старуха. Я буду помнить о ней до конца жизни. Я уж было подумал, что нам с ней так и не справиться. Подумать только! В нее всадили целую очередь, а она продолжала палить, К счастью, Слим другого сорта, не в мать. Я уверен, увидев, что дело плохо, он тут же сдастся. Я рассчитываю, что это будет именно так.

— Девушка меня очень беспокоит. Ужасно, что с ней приключилось. Три страшных месяца наедине со Слимом…

— Да… — Бреннан допил кофе. — Но наркотики, которыми ее пичкали, должны были притупить чувства. Из-за этого мне ее особенно жалко. Она уже отравлена и, насколько я знаю, вряд ли уже сможет стать нормальным человеком.

— Ее отец того же мнения. Я это понял, когда он сказал, что предпочел бы видеть дочь мертвой.

Они продолжали неторопливый разговор, а время шло. В двадцать минут первого ночи агент, дежурящий на коммутаторе, передал Бреннану новое сообщение. Капитан передал бумажку Феннеру.

— Найдена машина Гриссона. Он бросил ее на дороге в Пикхилл. Можно подумать, что они ушли в лес. — Он склонился над картой. Поколдовав над ней, поморщился: — Да… Сплошной лес. Правда, там есть две фермы. — Он повернулся к дежурному: — Узнайте, есть ли на фермах телефоны. Если есть, позвоните туда и предупредите, что Гриссон может появиться там с минуты на минуту.

Инспектор исчез и появился через пару минут.

— На ферме Хэммон телефона нет, и она самая отдаленная, а вот у Уайтов телефон имеется.

— Позвоните им и предупредите об опасности.

— А если немедленно отправиться туда? — спросил Феннер. — У меня просто зуд в ногах, я не могу ждать спокойно.

Но им пришлось ждать до пяти часов утра, прежде чем было получено новое сообщение.

— Они на ферме Уайтов, — доложил агент. — Десять минут назад старый Уайт видел, как Гриссон выходил из риги за водой.

— А девушка? — Бреннан подошел к телефону. — Дайте мне трубку… Говорит капитан Бреннан. Что там у вас?

— Сержант Донахью у телефона, сэр, — ответил голос на другом конце провода. — Следов девушки не обнаружено. Мы обыскали ферму, но не нашли ее. Продолжить поиски?

— Ждите меня, — приказал Бреннан. — Если появится Гриссон, патронов не жалеть, а пока не показывайтесь. Я буду через час. — Он швырнул трубку и обернулся к инспектору: — Вызывайте вертолет… — Он бросил взгляд на Феннера: — Поедешь со мной?

— Попробуйте меня здесь оставить, — огрызнулся тот.

Слим внезапно проснулся и вскочил на ноги. В то же мгновение в руке его оказался револьвер. Солнечные лучи, проникающие сквозь многочисленные щели в стене риги, заставили его зажмурить глаза. После тяжелого, кошмарного сна он долго приходил в себя. Вспомнил длинную дорогу через лес в темноте, освещенную ферму, ощупью обнаруженную ригу. Они слишком устали, чтобы идти дальше, но ему стоило немалых усилий заставить мисс Блендиш войти внутрь. С трудом он протолкал ее по лестнице, ведущей на чердак, и бросил на пол. Оглядевшись, закрыл люк и навалил на него кучу соломы. Ему не сразу удалось заснуть, а теперь, проснувшись, едва поднялся. Мучили голод и жажда. Он посмотрел на часы. Пять утра. Возможно, им придется провести здесь весь день, поэтому нужна вода.

Взглянув на спящую мисс Блендиш, Слим сдвинул солому и осторожно спустился вниз, держа в руке оружие. Через щель он начал изучать обстановку. Ферма находилась метрах в пятидесяти от него. Окна были занавешены, вокруг стояла тишина. Уверенный, что в доме спят, он осторожно выскользнул наружу.

Старый Уайт с сыном не отрывали глаз от риги. Сквозь тюлевые занавески они сразу заметили длинную тонкую фигуру с револьвером в руке, появившуюся во дворе.

— Это он! — шепнул старший Уайт. — Позвони в полицию, Гарри, и поторопись.

Слим подошел к цистерне. Подобрав лежащее поблизости ведро, наполнил его и торопливо двинулся назад. А в это время машины, забитые вооруженными до зубов полицейскими, уже мчались к заброшенной ферме. Слим поднялся вверх и закрыл люк. Ему очень хотелось есть, но пришлось ограничиться холодной водой. Напившись, он внимательно осмотрел крышу, прикидывая, как быть дальше. Он уже жалел, что бросил свой «бьюик». Восемь километров, проделанные пешком, оказались слишком утомительными, машина была просто необходима. Может быть, на ферме найдется какая-нибудь колымага, которой удастся воспользоваться? Интересно, сколько человек живет здесь? Если они все уйдут в поле, то он совершенно незаметно сможет украсть машину. Слим закрыл глаза. Так прошел час. Вдруг его охватило отчаяние. Он подумал, что же его ждет после смерти. Это было выше его понимания. Он не мог поверить в то, что человек просто-напросто перестает существовать. Он считал, что с человеком что-то происходит, но что?