Орфей (после небольшой паузы). Ах вот как... (Тихо.) А я надеялся, что ты получишь место. Жаль. Это бы все уладило.
Пауза.
Отец (тихо). Я стар, Орфей...
Снова гудок паровоза.
Орфей (внезапно в каком-то лихорадочном возбуждении). И все-таки садись на этот поезд, папа, умоляю тебя; все-таки поезжай в Палавас-ле-Фло. Там столько кафе, сейчас как раз сезон, поверь мне, ты сможешь заработать себе на жизнь.
Отец. С одной арфой... да ты смеешься!
Орфей. Но ведь людям как раз больше всего нравится арфа. Это такая редкость. А на скрипке в кафе играет любой попрошайка. Ты сам не раз говорил, что только благодаря арфе мы похожи на артистов.
Отец. Конечно, но ты так хорошо играешь на скрипке, к тому же женщины находят, что ты молод, мил, и вот они толкают кавалеров локтем в бок, чтобы те положили на тарелку двадцать су. Для меня одного они и пальцем не пошевельнут.
Орфей (с деланным смехом). Да что ты, папа, а женщины зрелого возраста! О, ты старый Дон-Жуан, и сам прекрасно это знаешь.
Отец (бросает взгляд на кассиршу, которая только что так унизила его, поглаживает рукой лысину). Между нами говоря, Дон-Жуан только для трактирных служанок, да и то... для тех, что поуродливей.
Орфей. Ну, ты преувеличиваешь, папа, ты еще пользуешься успехом!
Отец. Да, по моим рассказам, но на самом-то деле не всегда все так и происходит. И потом, вот еще что, сынок, я никогда раньше тебе этого не говорил, ведь я сам обучал тебя музыке, к тому же я твой отец и у меня есть своя гордость... Не знаю, заметил ли ты, но я... я очень плохо играю на арфе.
Нависает страшная тишина.
Орфей (опускает голову. Он не в силах сдержать улыбки). Этого нельзя не заметить, папа.
Отец. Вот видишь, ты сам признаешь...
Снова воцаряется тишина, гудок паровоза слышится совсем близко.
Орфей (внезапно трясет отца за плечи). Папа, я больше ничем не могу тебе помочь. Будь я богат, я дал бы тебе денег, но у меня их нет. Садись на этот поезд, оставь себе все, что у нас есть, и желаю тебе удачи. Ничего другого я тебе сказать не могу.
Отец. А еще совсем недавно ты говорил, что не сможешь бросить меня!
Орфей. Да, недавно. А теперь могу. (Слышно, как поезд подходит к перрону.) Твой поезд. Скорее, бери арфу! Отец (все еще не сдается). Ты встретил кого-то, да?
Орфей. Да, папа.
Отец. Ту девочку, которая спросила меня, кто играл на скрипке, да?
Орфей (стоя на коленях перед чемоданами). Да, папа. (Вынимает кое-какие вещи из одного чемодана и перекладывает в другой.)
Отец. Я тут разговорился с этими людьми. Знаешь, она комедианточка, труппа у них самая жалкая, играют где попало. Эта девка тебя оберет.
Орфей. Да, папа! Поторопись...
Отец (тоже на коленях роется в чемоданах). И подумать только, я нашел тебе чудесную девушку - сложена, как богиня, получила первую премию Марсельской консерватории, да еще с греческим профилем. Пианистка! Мы составили бы трио. Я бы играл на виолончели... Я от тебя никак этого не ожидал, Орфей!
Орфей. И я тоже, папа. Торопись.
Отец. Я прокляну тебя! Тебе это дорого обойдется.
Орфей. Да, папа.
Отец (встает). Смейся, смейся! У меня есть лотерейный билет, я могу не сегодня-завтра выиграть по нему, а тебе ничего не достанется!
Орфей (невольно смеется, обнимает его за плечи). Папа, старенький мой папа, ужасный мой папа. Я все-таки очень тебя люблю, но ничем больше не могу тебе помочь.
Громкоговоритель (за сценой). Пассажиры, отъезжающие на Безье, Монпелье, Сет, Палавас-ле-Фло, просим занять свои места.
Орфей. Скорее, а то опоздаешь. Значит, берешь арфу и большой чемодан. У меня двести франков, остальное оставь себе.
Отец. Пожалуйста, не разыгрывай великодушия, там не так уж много.
Громкоговоритель. Пассажиры, отъезжающие на Безье, Монпелье, Сет, Палавас-ле-Фло, просим занять свои места.
Отец (неожиданно). Как ты думаешь, вернут мне деньги за твой билет?
Орфей (обнимая его). Не знаю. Знаешь, папа, я счастлив. Я люблю ее. Я тебе напишу. Ты хоть порадуйся тому, что я счастлив, мне так хочется жить!
Отец. Мне одному ни за что не унести все это.
Орфей. Я тебе помогу, возьмешь носильщика.
Отец (с порога выкрикивает сыну смешные проклятия, при этом часть свертков падает). Ради какой-то девки ты бросаешь родного отца! Ради девки, которая, может, тебя и не любит вовсе!
Орфей. Я так счастлив, папа!
Голоса (за сценой). По вагонам! По вагонам! По вагонам!
Отец (уходя). А мне одно остается - подохнуть!
Орфей (подталкивая его). Быстрей, быстрей, папа!
Уходят. Свистки, хлопанье дверей, дым. И сразу же слышно, как поезд трогается. Входит Эвридика с небольшим чемоданчиком, усаживается в уголке, маленькая, незаметная. Орфей возвращается. Подходит к ней. Она смотрит на него.
Орфей. Ну вот. Все уладилось.
Эвридика (каким-то странным голосом). И у меня тоже все уладилось.
Орфей (опускает голову). Простите меня. Он немножко смешон. Это мой отец.
Эвридика. Не надо просить у меня прощения. Дама, которая только что ворковала о любви, моя мать. Я не решалась сказать вам это.
Они стоят лицом к лицу, нежно улыбаются друг другу.
Орфей. Я рад, что и вам тоже было стыдно. Выходит, мы с вами вроде как родные братья.
Эвридика (улыбаясь). Я так и вижу, как вы, совсем еще малыш, тащитесь за ним со своей скрипкой...
Орфей. Он играл в оркестре, но уже заставлял меня пиликать в кафе, между столиками. Однажды нас задержал полицейский. Отец стал плести, что он, мол, родственник министра и полицейскому это даром не пройдет. Полицейский насмехался над ним. Мне было тогда лет десять, и я горько плакал. Мне было ужасно стыдно. Я не сомневался, что меня ждет каторга.
Эвридика (кричит со слезами на глазах). О мой любимый, а меня не было рядом! Я взяла бы вас за руку, пошла бы вместе с вами в участок. Объяснила бы вам, что это совсем не так страшно. Ведь я в десять лет уже знала все.
Орфей. Он тогда играл на тромбоне. На каких только инструментах он, бедняга, не пытался играть - и все неудачно. «Я сын тромбониста», - говорил я у входа и проскальзывал в кино, где он выступал... «Тайны Нью-Йорка» - о, это было замечательно!..
Эвридика. А «Белозубая маска»! Бывало, в четвертой части горло перехватывало от ужаса... Как бы мне хотелось сидеть рядом с вами на жестких откидных креслах... Вместе есть мандарины в антракте, узнавать у вас, правда ли, что кузен прекрасной Пирл Уайт предатель и догадался ли обо всем тот китаец... Как бы мне хотелось, чтоб мы росли с вами вместе. Какая жалость!..
Орфей. А теперь все это кануло в прошлое. И ничего не вернешь. Мандарины давно очищены, кино выкрашено в другой цвет, а героиня уже старуха.
Эвридика (тихо). Это несправедливо...
Звонок, гудок приближающегося поезда.
Громкоговоритель. Пассажиры, отъезжающие на Тулузу, Безье, Каркассон, посадка с седьмого пути. Поезд прибывает на станцию.
Другой громкоговоритель (повторяет вдали). Пассажиры, отъезжающие на Тулузу, Безье, Каркассон, посадка с седьмого пути. Поезд прибывает на станцию.
В широко распахнутую дверь на перрон проходят актеры труппы со своими чемоданами.
Первая девушка. Быстрее, милочка. Нам придется стоять всю дорогу. Ну, конечно, звезды едут во втором классе. Интересно, кто доплачивает за их билеты, скажи, кто?
