РАССКАЗЫ О ПУШКИНЕ, ЗАПИСАННЫЕ В. КОЛОСОВЫМ (Стр. 92). В. Колосов. Александр Сергеевич Пушкин в Тверской губернии в 1827 году. Тверь, 1888, с. 27-29.
307
На связь сюжета «Русалки» с тверскими преданиями о дочери мельника, утопившейся в омуте, указывает весь круг тверских мемуаристов: А. Н. Понафидина (с., Н. И. Раменский (Врем. ПК, 1963, с. 18-19) и др.
308
А. И. Вульф Пушкин увлекался в 1825-1827 гг. Ей посвящены стихи «За Netty сердцем я летаю...».
309
А. Н. ПОНАФИДИНА: Анна Николаевна Понафидина (ум. 8 янв. 1935 г.) — внучка Анны Ивановны Понафидиной (рожд. Вульф), которой принадлежало имение Курово-Покровское Старицкого уезда, где, по семейным воспоминаниям, неоднократно бывал Пушкин. Мемуаристка основывалась на рассказах своей бабушки (лично знавшей поэта) и теток: Е. И. Гладковой (упоминаемой в письме Пушкина к А. Н. Вульфу под именем «Минервы»: XIV, 50) и П. О. Лизуновой. «Воспоминания» были составлены по предложению Тверского музея в 1923 году и дополнены в 1924 году. Впервые на них указал С. А. Фессалоницкий в статье «Пушкин в кругу старицких дворян» («Материалы Общества изучения Тверского края», 1928, вып. VI, с. 10-12), опубликовав из них небольшие выдержки. Полный текст «Воспоминаний» А. Н. Понафидиной, подготовленных к печати С. А. Фессалоницким, появился в журнале «В наши дни», (Калинин), 1936, № 2, с. 89-99. По этому источнику даются в нашей книге извлечения, относящиеся к Пушкину.
310
ВОСПОМИНАНИЯ (Стр. 94). «В наши дни», 1936, № 2, с. 91-93.
311
А. Н. Вульф. Дневники, с. 206.
312
См. прим. 11 к «Дневникам» А. Вульфа (т. 1, с. 519 наст. изд.).
313
П. М. Полторацкий, отец А. П. Керн.
314
Рассказ Пушкина о «Балованных ребятишках» А. И. Понафидиной содержится в письме к А. А. Дельвигу от 26 ноября 1826 г. (XIV, 34). По сообщениям мемуаристки, Николаю (будущему ее отцу) было в это время 9 лет; Ивану и Михаилу — по 11 лет.
315
Тетка А. Н. Понафидиной П. О. Лизунова, которая, как пишет мемуаристка, «обожала и глубоко ценила» поэта (В наши дни, с. 97).
316
По описаниям А. Н. Понафидиной, «цветная гостиная с балконом и зала полукруглая в пять окон» были самыми высокими в доме комнатами и «составляли анфиладу» (с. 97).
317
Осенью 1828 г., находясь в Тверской губернии, Пушкин работал над VII главой «Евгения Онегина». Свидетельство П. И. Понафидина (деда мемуаристки) о подсказанной поэту рифме могло относиться к одной из написанных в это время строф (XXII—XXXV, XL—XLIII и LIV—LV).
318
См. прим. 1 к рассказу Н. И. Вульфа. А. Н. Понафидина дополнила свое сообщение указанием на то, что И. Левитан на знаменитой картине «У омута» изобразил то самое место, где, по местным преданиям, утопилась обманутая девушка (с. 98).
319
Ср. с рассказом Бородина, жившего в Бернове: «А. С. <Пушкин> был всегда весел, любил танцы, много гулял по саду и окрестным лесам, не чуждался дворовых и часто с ними разговаривал и шутил, и крестьяне его также не чуждались, любили с ним беседовать и считали его за человека доброго, веселого и большого шутника» (И. А. Иванов. О пребывании А. С. Пушкина в Тверской губ.» — «Сборник Тверского об-ва любителей истории, археологии и естествознания», вып. I. Тверь, 1903, с. 243).
320
М. И. ПУЩИН: Михаил Иванович Пущин (1800-1869)—брат лицейского друга Пушкина — И. И. Пущина; декабрист, был сослан на поселение в Сибирь, а в конце 1826 года отправлен рядовым в Кавказскую армию. Во время персидской (1827), а затем турецкой (1828-1829) войн отличался храбростью и исключительными военными способностями, был фактическим руководителем инженерных работ в армии Паскевича и в солдатской шинели разжалованного постоянно присутствовал на военных советах у главнокомандующего. С Пушкиным был знаком еще с лицейских лет, когда вместе с братом (и другими друзьями поэта — Дельвигом, Кюхельбекером и Вольховским) был участником Бурцовского кружка.
Записка о Пушкине написана по настоянию Л. Н. Толстого, который познакомился с Пущиным в 1857 году на курорте Клоран в Швейцарии. Посылая ее Анненкову, Толстой писал: «Записка презабавная, но рассказ его — изустная прелесть» (Л. Н. Толстой. Поли. собр. соч., т. 60. М., Гослитиздат, 1949, с. 182).
Воспоминания Пущина — наиболее полный источник наших знаний о кавказской поездке Пушкина. Они охватывают период с 13 июля 1829 года, когда поэт появился в лагере Паскевича, до отъезда его с минеральных вод в конце сентября этого года. Очень точные и выразительные, они являются как бы реальным комментарием к «Путешествию в Арзрум». Точность их подтверждается сопоставлением с другими источниками, например с «Путешествием в Арзрум» и автобиографическим отрывком «О Дурове» самого Пушкина, «Историей военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 годах» Н. И. Ушакова (ч. 2, Варшава, 1843, с. 303). Короткость в отношениях с Пушкиным и взаимное расположение придают записке особую ценность. В ней о поэте рассказывается с откровенностью дружбы. Правда, Пущин ничего не пишет о творческой работе Пушкина — эта часть кавказского бытия поэта ускользнула от его внимания. Между тем первые творческие результаты поездки относятся уже к июлю—сентябрю 1829 года («Из Гафиза», «Делибаш», «Монастырь на Казбеке», «Кавказ» и др.). Во время поездки Пушкин вел также дневник, на основе которого было позднее написано «Путешествие в Арзрум».
Впервые воспоминания М. И. Пущина опубликовал Л. Н. Майков в «Русском вестнике», 1893, № 9.
321
ВСТРЕЧА С ПУШКИНЫМ ЗА КАВКАЗОМ (Стр. 97). Л. Майков. Пушкин. СПб., 1899, с. 387-394.
322
Сабля в руках Пушкина появляется как ошибка памяти Пущина. В письме к брату Ивану из Кисловодска от 25 августа 1829 г. он писал: «Лицейский товарищ твой Пушкин, который с пикою в руках следил турок перед Арзерумом, по взятии оного возвратился оттуда и приезжал ко мне на воды, — мы вместе пьем по несколько стаканов кислой воды и по две ванны принимаем в день» («Щукинский сборник», вып. 3. М., 1904, с. 324). Сам Пушкин набросал свой шуточный автопортрет в альбоме Ел. Н. Ушаковой: верхом на коне, в бурке и цилиндре с пикою в руке. Генерал Н. И. Ушаков так описал этот эпизод, который мог закончиться трагически для поэта: «Когда войска, совершив трудный переход, отдыхали в долине Инжа-су, неприятель внезапно атаковал переднюю цепь нашу, находившуюся под начальством полковника Басова. Поэт, в первый раз услышав около себя столь близкие звуки войны, не мог не уступить чувству энтузиазма. В поэтическом порыве он тотчас выскочил из ставки, сел на лошадь и мгновенно очутился на аванпостах. Опытный майор Семичев, посланный генералом Раевским вслед за поэтом, едва настигнул его и вывел насильно из передовой цепи казаков в ту минуту, когда Пушкин, одушевленный отвагою, столь свойственною новобранцу-воину, схватив пику после одного из убитых казаков, устремился противу неприятельских всадников. Можно поверить, что донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и бурке. Это был первый и последний дебют любимца муз на Кавказе» (Ушаков Н. И. «История военных действий в Азиатской Турции в 1828 и 1829 годах. Ч. 2, Варшава, 1843, с. 303).
