– Вы это серьезно, сэнсэй? Ну что ж, дадим учителю деньги. Скажем, миллион иен… – С этими словами он вынул из кошелька ассигнацию и протянул ее Каидзиме.

– Вот здорово! Учитель заодно с нами! – сказал один из ребят. Остальные весело захлопали в ладоши.

– Сэнсэй! Вам что-нибудь нужно? Все, что хотите! Табак, спички, сакэ, лимонад… – кричал кто-то из мальчиков, подражая зазывале в пристанционной лавке.

– Мне нужно только молоко. На вашем рынке есть молоко?

– Молоко? Это у нас в магазине. Завтра я принесу. Для вас уступлю за тысячу иен, – сказал сын виноторговца Найто.

– Хорошо, хорошо. Тысяча иен – это дешево. Завтра я опять приду сюда играть с вами, так что смотри не забудь!

«Ну вот, – сказал сам себе Каидзима, – теперь я смогу достать для ребенка молоко. Нет, что ни говори, у меня есть опыт обращения с детьми».

На обратном пути, проходя мимо магазина Найто, Каидзима вдруг решительно вошел внутрь и попросил молока.

– Гм… и впрямь цена тысяча иен. Вот деньги, прошу! – Он протянул продавцу ту самую ассигнацию. В ту же секунду, словно очнувшись от кошмарного сна, он часто-часто заморгал. Лицо его заливала краска.

«Какой ужас! Какой позор! Я сошел с ума, меня примут за сумасшедшего! Хорошо, что вовремя спохватился, придется выкручиваться!» – пронеслось у него в голове.

– Ну какие же это деньги? Просто захотелось пошутить! – рассмеявшись, сказал он, обращаясь к продавцу. – Но все ж возьмите на всякий случай, – продолжал он, – тридцатого числа я обязательно заплачу наличными!

1918

Прошло уже больше двадцати лет с тех пор, как то ли в начале, то ли в середине 10-х годов я бродил в горах Ёсино, в провинции Ямато[47]. В те времена там не было даже сносных дорог, не то что теперь, так что, начиная этот рассказ, нужно прежде всего пояснить, с чего мне вздумалось забраться в такую глушь, или, выражаясь по-современному, в эти «Альпы Ямато».

Возможно, кое-кто из моих читателей знает, что в тех краях, в окрестностях речки Тоцу, в селениях Китаяма и Каваками, до наших дней живут легенды о последнем отпрыске Южной династии[48] – «Южном властелине», или, иначе, «Небесном государе». То, что этот Небесный государь – принц Китаяма, праправнук императора Камэямы[49], – реальное историческое лицо, признают даже специалисты-историки, так что это безусловно не пустая легенда. Если предельно кратко изложить, что говорится об этом хотя бы в школьных учебниках, получится, что примирение и слияние двух династий произошло при сегуне Есимицу[50], в 9-м году Гэнтю[51] (согласно хронологии Южной династии), или в 3-м году Мэйтоку (если считать по хронологии Северной), и на этом пришел конец так называемому Южному царству, возникшему при императоре Го-Дайго в 1-м году Энгэн[52] и существовавшему на протяжении пятидесяти с лишним лет. Однако вскоре после примирения, а именно в 23-й день девятой луны 3-го года Какицу, некий Масахидэ Дзиро Кусуноки[53], храня верность последнему отпрыску Южной династии, принцу Мандзюдзи, внезапно напал на резиденцию императора Цутимикадо[54], похитил все три священные регалии[55] и заперся на горе Хиэй[56]. Против мятежников был выслан отряд карателей, принц покончил с собой, из трех похищенных регалий зеркало и меч удалось вернуть, священная яшма, однако, осталась в руках южан. И вот два клана, Кусуноки и Оти, объявив себя вассалами Южной династии, стали по-прежнему служить двум сыновьям погибшего принца и, собрав верных воинов, бежали с ними из провинции Исэ в Кии, из Кии – в Ямато, в самую глушь гор Ёсино, недоступную северянам. Там провозгласили они старшего принца Небесным государем, а младшего – Великим сегуном, изменили девиз годов на Тэнсэй, Небесный Покой, и в течение шестидесяти лет прятали священную яшму в ущелье, куда враги никак не могли добраться. Но их предали – изменниками оказались потомки дома Акамацу, оба принца погибли, и, таким образом, все отпрыски Южной династии в конце концов были истреблены. Случилось это в двенадцатую луну 1-го года Тереку[57]; если прибавить к предыдущим пятидесяти семи годам еще шестьдесят пять, прошедших до гибели этих принцев, выходит, что, как бы то ни было, потомки Южной династии, непокорные столичным правителям, обитали в Ёсино в общей сложности целых сто двадцать два года.

Не удивительно, что жители Ёсино, безраздельно преданные Южной династии, от праотцов своих воспринявшие традицию нерушимой верности Югу, связывают конец династии с гибелью последнего Небесного государя. «Нет, вовсе не пятьдесят с чем-то… Южное царство длилось больше ста лет!» – категорически утверждают они.

Подростком я тоже зачитывался «Повестью о Великом мире»[58], всегда интересовался подробностями неофициальной истории Южного двора и давно уже подумывал написать исторический роман, где центральной фигурой был бы этот Небесный государь. В «Сборнике устных преданий селения Каваками» сказано, что, опасаясь преследования северян, последние вассалы Южной династии покинули долину Сионоха у подножия вершины Одайгахара и перебрались еще дальше в глубину гор, в ущелье Санноко, куда не ступала человеческая нога, к почти недоступному разлому Осуги, на самой границе с провинцией Исэ. Там воздвигли они дворец для своего повелителя, а священную яшму схоронили в пещере.

Далее хроники домов Акамацу, Коцуки[59] и некоторые другие источники гласят, что некий Хикотаро Мадзима с тридцатью воинами – остатками дружин Акамацу – нарочно сдался южанам, и во 2-й день двенадцатой луны 1-го года Тереку, воспользовавшись тем, что из-за глубоких снегов дороги стали непроходимыми, внезапно учинил мятеж. Часть предателей напала на дворец Небесного государя, другая часть – на обитель младшего принца. Небесный государь самолично защищался мечом, но в конце концов пал от руки изменников. Они бежали, захватив с собой его отрезанную голову и священную яшму, но помешал сильный снегопад, и сумерки застали предателей на перевале Обагаминэ. Пришлось зарыть голову в снег и провести ночь в горах. А наутро их настигла погоня – то были жители всех восемнадцати селений Ёсино. Завязалась ожесточенная схватка, как вдруг в том месте, где зарыли голову, из-под снега брызнула струя крови. По этому знамению голову мгновенно нашли – врагам она не досталась… Вышеприведенный рассказ не вызывает сомнений, с небольшими вариантами его приводят все письменные источники – хроники «Путь императора к Южным холмам», «Тучи цветущей сакуры», «Хроника Юга», «Хроника реки Тоцу», в особенности же семейные хроники Акамацу и Коцуки, написанные непосредственными участниками тех сражений или их прямыми потомками. Согласно одной из этих хроник, Небесному государю было тогда восемнадцать лет… К тому же известно, что дом Акамацу, пришедший в упадок после смуты годов Какицу[60], снова был восстановлен – то была награда за истребление двух последних принцев Южной династии и за возвращение в столицу священной яшмы.