Если в дальнейшем выяснится целесообразность привлечения болгарского агента, мы обратимся за советами по этому поводу к господину Радославову.
Мы, как и прежде, считаем, что в положении в России имеются ростки процессов, благоприятных для нас и для дела мира. Во вражеском лагере, напротив, по имеющимся у нас сведениям первоначальное удовлетворение сменилось скептицизмом. Социалистические и радикальные силы начинают играть в событиях в России все более значительную роль, и это не устраивает наших противников. Если правительство Милюкова удержится у власти, ему наверняка придется пойти навстречу пожеланиям народа и заключить мир. Всякому другому правительству, желающему прийти к власти, следует порекомендовать тот же рецепт. Тут трудно предсказать единственно темп развития событий.
~~~
ЭРЦБЕРГЕР — ЗАМЕСТИТЕЛЮ СТАТС-СЕКРЕТАРЯ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЦИММЕРМАНУ
Берлин, 31 марта 1917 г.
Ваше превосходительство!
Позвольте мне в приложении передать Вам обещанный отчет о моей поездке в Стокгольм. Надеюсь в ближайшее время передать Вашему превосходительству еще ряд мелких замечаний и наблюдений.
С выражением глубочайшего почтения остаюсь преданный Вашему превосходительству
М. ЭРЦБЕРГЕР, член рейхстага
Приложение
Отчет о моей поездке в Стокгольм 26–28 марта 1917 г.
Русский статский советник Иосиф фон Колышко, заместитель министра финансов при графе Витте; и личный доверенный последнего, живущий с начала войны в Стокгольме и пользующийся славой либерального русского писателя, еще в начале марта просил меня организовать встречу с ним в Копенгагене для обсуждения неотложных дел. Я не пожелал тогда откликнуться на его просьбу. После революции он прислал в Берлин своего человека с настоятельной просьбой организовать беседу, так как это важно для отношений между Германией и Россией. Поскольку он собирался в Россию, мне пришлось срочно выезжать в Стокгольм. Новое русское правительство потребовало, чтобы он немедленно вернулся в Россию, где он будет введен в состав правительства.
Утром 26 марта я прибыл в Стокгольм. Немедленно по моем прибытии мы встретились с Колышко на квартире варшавского крупного промышленника Гуревича, который уже больше года живет в Стокгольме. Наш разговор длился, с небольшими перерывами, двенадцать часов. Ниже я излагаю результаты беседы.
Революция
По настоянию английского посла Бьюкенена[264] и при его содействии отсрочка созыва Думы стала сигналом к революции. Но Дума не ставила перед собой цели создать парламентское правление по образцу Англии. Забастовка рабочих в арсеналах в Петербурге стала началом революции. Казачий полк, посланный на подавление восстания немедленно перешел на сторону восставших (полк состоял из новобранцев, а не из старых казаков). Посланный с той же задачей эскадрон лейб-драгунского полка отказался стрелять в рабочих. Командир полка отдал приказ расстрелять эскадрон — полк ответил на это убийством полковника и затем объединился с повстанцами. Постепенно в Петербурге не осталось надежных полков. Революция совершилась только в Петербурге, а затем по телефонной связи распространилась на Москву и другие крупные города. Какой-либо систематической подготовки в масштабах всей России не было. Во главе движения встали выдающиеся члены Думы, которые составили новое правительство, возглавляемое Милюковым, Гучковым и Керенским. Через несколько дней образовалось некое подправительство — комитет солдатской и рабочей партии. Это состояние продолжается по сей день и напоминает революцию младотурок в Константинополе. Милюков — теоретик, любитель пространных обсуждений; по описаниям он напоминает мне нашего бывшего министра иностранных дел барона фон Буриана. Керенский — молодой петербургский юрист, лидер «зеленых социалистов», т. е. социалистической крестьянской партии. Его поддерживает незначительная группа в парламенте, но он является передаточным звеном между своей партией и социал-демократической рабочей партией и поддерживает контакты с ней. Самый могущественный человек в правительстве, несомненно, Гучков: с политической точки зрения, он личность весьма ненадежная — сначала был председателем Думы, какое-то время заигрывал с правыми, потом перешел к октябристам, имеет хорошие связи с партией кадетов. Во время бурской войны стоял за буров, против Англии. В начале войны был делегатом Красного креста и в этом качестве посетил всех командующих на фронте. Затем был поставлен во главе комиссии по снабжению армии и на этом посту добился расширения прав для рабочих. Гучков — карьерист, безоглядно сметающий любые препятствия на своем пути. Некоторые сравнивают его с Наполеоном[265]. Если России необходим диктатор, то Гучков, несомненно, окажется самой подходящей кандидатурой. Гучков был в составе думской делегации, которая должна была вести переговоры с царем о создании парламентского правительства. Он настоятельно требовал, чтобы его ввели в эту делегацию, так как считал, что Николай II тяжко обидел его, и хотел отомстить. При виде Гучкова бывший царь пришел в смятение и немедленно заявил о готовности отречься от престола. Так что делегация Думы достигла большего, чем намеревалась. Революция продолжалась так, как желали этого Англия и члены Думы.
Сегодняшнее положение в России
Силы в сегодняшней России распадаются на четыре группы:
а) Пораженцы. В этой группе объединены реакционеры всех мастей и оттенков. Они хотят мира — даже за счет своего отечества, чтобы затем заявить народу, что по вине нового правительства Россия потеряла значительные территории. Они надеются таким образом привлечь к себе массы и добиться восстановления царизма, пусть не в форме неограниченной автократии, а в виде конституционного режима. Эта группа в настоящее время не пользуется влиянием. Ее члены рассеяны по всем концам страны. Сила, на которую они опирались — тайная полиция — была уничтожена в первые дни революции, при этом погибло 4 тысячи членов Охраны.
б) Либералы. Эти группы считают, что с революцией их цель в войне достигнута. Они хотят мира, хотя некоторые их представители и пользуются в обиходе другой фразеологией. Новое правительство не повторяет широковещательных обещаний старого. Но либеральной группе придется вскоре выступить за мир — в противном случае ее неизбежно уничтожат социал-демократы и анархисты. В любом случае, она может присоединиться лишь к почетному миру и тем самым укрепить свою позицию.
в) Социал-демократы: они сегодня выступают за «мир любой ценой», и сегодня им все равно, что при этом Россия потеряет значительные территории. Но это настроение всего лишь предлог для укрепления мирного движения. Если социал-демократы придут к власти, они откажутся от лозунга «мир любой ценой» и вместе с английскими и французскими социал-демократами выдвинут требование: мир без аннексий. Французское правительство, до сих пор запрещавшее своим социал-демократам участвовать в международных конференциях этой партии, сейчас отменило свой запрет и в Стокгольм в ближайшее время прибудут несколько французских делегатов, чтобы под руководством фон Брантинга[266] вести переговоры о приглашении на конференцию социалистов. Лозунг «мир без аннексий» завоюет весь мир и найдет отклик и в самой Германии. Однако может случиться и так, что социал-демократы придут к власти не по всей стране, что в некоторых районах образуется мощное противодействие и будут созданы собственные правительства. Тогда война на Востоке увязнет, и конца ей не будет. Неясно также, достаточно ли активно будет выступать за мир хотя бы одно правительство. Тот, кто желает скорейшего заключения мира, пусть не рассчитывает на то, что социал-демократическое правительство будет способствовать приближению этого момента.
г) Армия: в ней есть представители всех трех групп. В настоящее время неизвестно, какая группа пользуется наибольшим влиянием. Однако все три группы в армии единодушны в том, что нельзя заключать позорный мир.
