Уместно заметить, что перед советским судом Клейст предстал, имея судимость за злодеяния, чинившиеся его войсками на территории Югославии (в августе 1948 года югославский суд приговорил его к 15 годам лишения свободы).
И Шернер, и Клейст перед советским судом защищались фактически одинаково, хотя Шернер в отличие от Клейста после оглашения обвинительного заключения признал себя виновным. Оба утверждали, что ни о каких злодеяниях на временно оккупированных их войсками советских территориях они не знали и что эти злодеяния чинили не войска, а СС, СД и гестапо, а то, что делали войска, вызывалось военной необходимостью либо было совершено по приказу свыше.
Как установил суд, войска Клейста производили не вызывавшиеся военной необходимостью разрушения промышленных предприятий, транспорта, школ, больниц и детских учреждений, расхищали и уничтожали материальные и культурные ценности, занимались грабежами, изымали скот и продовольствие, угоняли советских граждан в рабство в Германию, зверски подавляли партизанское движение, особенно в Крыму, где в районах действия советских партизан создавались «мертвые зоны». Карательные органы при соединениях, находившихся под командованием Клейста, истребили много невинных советских граждан. Например, только в Краснодарском крае немецко-фашистские захватчики, в том числе войска, действовавшие во исполнение преступного приказа Клейста об «экономическом очищении» Кубани, истребили более 61 тыс. мирных советских граждан, уничтожили 63 тыс. промышленных и хозяйственных строений, разграбили и отобрали у колхозов и отдельных граждан более 500 тыс. голов различного скота, сожгли десятки станиц, уничтожили около миллиона гектаров посевов, разрушили 1334 школы, 368 театров и клубов, 377 лечебных учреждений.
Такой же след на советской земле оставили и войска под командованием Шернера. Только в Эстонской ССР, например, было истреблено около 30 тыс. советских граждан, полностью уничтожены предприятия сланцевой и металлообрабатывающей промышленности, сожжено или разрушено 9200 домов, отобрано у крестьян и вывезено в Германию 107 тыс. лошадей.
В декабре 1941 года вблизи деревни Лилихамари на Мурманском фронте по личному приказу Шернера было расстреляно около 160 советских военнопленных. Во время «акции» Шернер с группой офицеров находился позади команд, производивших расстрел. Этот факт наряду с другими доказательствами установлен показаниями пленных немецких военнослужащих, в том числе Гинша, руководившего одной из трех групп солдат, осуществлявших «акцию».
Вопреки неопровержимым фактам Клейст и Шернер пытались все отрицать. Клейст отрицал эти факты даже тогда, когда не мог спрятаться за спину СД и гестапо. Например, на территории Кабардино-Балкарской АССР, как это признал и сам Клейст, ни СД, ни гестапо не действовали. Однако и здесь немцы истребили более 2000 мирных советских граждан, разрушили Баксан-ГЭС, другие крупные предприятия, элеваторы, больницы, школы, детские учреждения, причинили крупный ущерб сельскому хозяйству республики. Эти факты были установлены актом республиканской чрезвычайной комиссии, составленным на основании показаний многочисленных свидетелей, актов государственных и общественных организаций и фотодокументов. Председательствующий оглашает акт и спрашивает Клейста, признает ли он, что эти злодеяния совершили подчиненные ему войска. Клейст отрицает все и заявляет, что подобных фактов вообще не было и что акт чрезвычайной комиссии составлен на основании ложных показаний.
Шернер в этом отношении оказался покладистее Клейста, хотя он также старался уйти от ответственности. «Я неоднократно знакомился с актами государственных чрезвычайных комиссий и признаю эти документы... Я изучал военную историю и считаю, что злодеяния немецких войск, чинимые ими над советскими военнопленными и мирными гражданами, были самыми страшными в истории человечества». Шернер даже нашел мужество признать, что «командующий войсками должен отвечать за действия своих подчиненных, даже если и не знает об этих действиях».
По мере исследования доказательств суд все больше убеждался в том, что Клейст и Шернер не только знали о злодеяниях, чинившихся на оккупированных территориях гестапо, ОС и СД, но и поощряли их деятельность, а в ряде случаев и сами отдавали войскам приказы преступного характера.
Не выдержали проверки доказательствами ссылки подсудимых на соображения военной необходимости, которыми они пытались оправдать массовые разрушения и разграбление материальных ценностей. Рухнул и последний довод их защиты — ссылка на то, что они были исполнителями приказов Гитлера и верховного командования. Да, они были исполнителями, но исполняли и явно преступные приказы. В Законе №10 Контрольного Совета в Германии, на основании которого их судили, было прямо сказано: «Тот факт, что какое-либо лицо действовало во исполнение приказов своего правительства или вышестоящего над ним начальника, не освобождает его от ответственности за преступления, но может служить смягчающим обстоятельством при определении наказания».
Нелишне, видимо, напомнить, что эта норма не была «изобретена» специально для немецких военных преступников. Закрепленный в ней принцип уголовной ответственности известен законодательству многих государств. В военно-уголовном кодексе Германии 1940 года также имелась норма, которая гласила, что исполнитель преступного приказа наказывается как соучастник преступления.
...Судебное следствие завершено. Каждому из подсудимых предоставляется последнее слово.
Клейст верен себе: «Я считаю, что со стороны советских органов власти ко мне не могут быть предъявлены никакие жалобы на злодеяния подчиненных мне войск».
Иначе выступил Шернер: «За время нахождения в тюрьме я понял все, и теперь мне тяжко сознавать, что на протяжении всей своей жизни работал напрасно и что в числе других оказался виновником того, что немецкий народ находится сейчас в таком тяжелом состоянии. Я также виновен в том, что в эту войну была вовлечена Россия, народы которой понесли большие жертвы. Но я прошу Высокий Суд учесть разницу между человеком, совершившим преступление несознательно, и преступником, который знает, что он совершает преступление».
И вот — приговор: Клейст и Шернер признаются виновными и осуждаются к лишению свободы сроком на 25 лет каждый.
Приговор, как вынесенный высшим судебным органом, обжалованию не подлежал. Но это не лишало осужденных права подать ходатайство о помиловании. И Шернер таким правом воспользовался. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 апреля 1952 г. его ходатайство было частично удовлетворено: назначенный ему срок наказания был снижен наполовину и зачтено время пребывания его в плену. Благодаря этому Шернер вскоре получил возможность вернуться на родину. Клейст 15 октября 1954 г., в возрасте 73 лет, скончался в тюрьме.
На Западе до сих пор слышны голоса тех, кто хотел бы предать забвению и поставить под сомнение сами гитлеровские зверства, реабилитировать германский милитаризм и представить приговоры над фашистскими военными преступниками как расправу победителей над побежденными. Вот почему так важна правда о войне, объективно отраженная в судебных документах.
ИНОСТРАННЫЕ РАЗВЕДКИ ПЕРЕД СУДОМ
А. Г. МАЗАЛОВ, начальник отдела Верховного Суда СССР
Этот процесс стал уже достоянием истории, но его уроки настолько поучительны и злободневны, а вызванный им общественно-политический резонанс был настолько велик, что кажется, будто он состоялся совсем недавно.
7-11 мая 1963 г. в Москве, в зале судебных заседаний Верховного Суда СССР, в присутствии представителей трудящихся Москвы, советских и иностранных корреспондентов состоялся судебный процесс по делу советского гражданина О. В. Пеньковского и подданного Великобритании Г. Винна.
Состав суда возглавлял председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР генерал-лейтенант юстиции В. В. Борисоглебский, народными заседателями были генерал-майор И. С. Цыганков и генерал-майор С. К. Марасанов. Государственное обвинение поддерживал Главный военный прокурор генерал-лейтенант юстиции А. Г. Горный. Защиту осуществляли члены Московской городской коллегии адвокатов К. Н. Апраксин и Н. К. Боровик.
