— Я знаю, что вам очень больно, но вам нужно все время находиться в сознании. Мы скоро приедем в больницу, где вас уже ждут. Не волнуйтесь и всеми силами избегайте глубоких вдохов. Я очень рад, что познакомился с вами, Линдсей. Меня зовут Джин. Лежите спокойно. До больницы осталось совсем немного. Мы скоро приедем. Нет, не надо шевелиться…

— Что случилось? — с огромным трудом выдавила она из-под кислородной маски, что делало ее голос каким-то очень далеким и совершенно чужим.

— Там произошел какой-то взрыв, и вас поранило падающими обломками.

— Я умру… Повреждение легкого?

— О нет, нет, ничего подобного не произойдет. Вы будете в полном порядке. Обещаю вам.

— Тэйлор. Пожалуйста, позвоните Тэйлору.

— Да, я непременно сделаю это. Обещаю вам. Нет, не двигайтесь. Я прикрепил к вашей руке внутривенную иглу, и очень не хотелось бы, чтобы вы ее сорвали неосторожным движением. Дышите спокойно и не шевелитесь.

— Там было так много криков.

— Да, все были очень напуганы, но больше, к счастью, никто не пострадал. Вы стояли рядом с этим макетом, когда там произошел взрыв. Скажите мне еще раз, пожалуйста, как вас зовут?

— Я находилась там, потому что я — Иден.

Он нахмурился, но она этого не видела, так как повернула голову набок, чтобы он не видел ее перекошенное от нестерпимой боли лицо. А боль усиливалась с каждой минутой, лишая возможности думать. Даже представить себе трудно, что любой вдох может быть столь чудовищно болезненным, парализующим все ее тело, каждую клеточку. Она закрыла глаза и сосредоточилась только на одной-единственной мысли — не потерять сознание.

— Как она там, Джин?

— Все нормально. По крайней мере, я надеюсь на это. Боже мой, у нее жуткая боль, но, к счастью, она пока еще не потеряла сознания. — Он отвернулся от водителя и снова склонился над ней. — Я очень сожалею, Идеи, но мы не можем дать вам сейчас ничего обезболивающего. Прежде вас должны осмотреть травматологи. Держитесь. Соберите все свои силы и держитесь до последнего. Сожмите мои пальцы и думайте о них. Если вам будет очень больно, сдавливайте их изо всех сил. Мы уже почти приехали. Потерпите немного. — Джин подумал о Тэйлоре. Матерь Божья, если это ее муж, то он будет в шоке, когда увидит свою жену. А ведь она модель. Он посмотрел на правую часть ее лица, пытаясь определить степень полученного повреждения, но это оказалось делом нелегким, так как все лицо было покрыто кровью. Он невольно сжал ее руку. Джину О'Мэллори очень хотелось, чтобы с ней все было в порядке, и сейчас он думал только об этом.

Над ней склонились шесть человек — трое мужчин и три женщины. Они срезали с нее одежду, оживленно переговаривались между собой и все время ощупывали ее тело. Линдсей чувствовала на себе их руки и почти сразу же выделила для себя чью-то ладонь, которая была самой ласковой и мягкой. Эта рука нежно поглаживала ее руку, попутно повторяя мягким голосом: «Все будет хорошо, Линдсей, все будет в порядке. Сейчас ты с нами, и мы позаботимся о том, чтобы все было хорошо. Ты понимаешь меня, Линдсей? Все будет в полном порядке».

— Она та самая модная супермодель, которую зовут Иден, — послышался рядом другой голос. — Это все хорошо, Элси, но сперва нужно позвонить доктору Перри. Скажи ему, что он должен приехать как можно быстрее.

— Джин уже сообщил ему обо всем из машины «скорой помощи», — ответила Элси. — Перри уже выехал.

Линдсей ощутила, как по коже пробежал холодок. Где-то краешком сознания она понимала, что лежит на столе совершенно голая, как когда-то очень давно в Париже, но боль была настолько сильной, что она просто не обращала на это внимания. Даже малейшая попытка сделать глубокий вдох вызывала такую адскую боль, что хотелось на стенку лезть. Она даже не представляла, что боль может быть такой невыносимой. Но кто-то по-прежнему нежно гладил ее по руке, и это помогало ей немного отвлечься.

Над ее окровавленным лицом склонился какой-то мужчина.

— Линдсей? — обратился он к ней. — Хорошо, послушайте меня. У вас, к сожалению, серьезно повреждены легкие. Так случилось, что сломанное ребро вонзилось в легкое острым концом, и это, естественно, не дает вам нормально дышать. Поэтому нам придется сделать небольшой надрез вот здесь, между ребрами, да-да, именно здесь, и ввести туда небольшую трубочку. А потом мы подсоединим ее к легким, и вам сразу же станет легче дышать. Не волнуйтесь, это совсем не больно. На это уйдет лишь несколько минут, и вы снова сможете нормально дышать. Договорились? Вы понимаете меня?

Пальцы незнакомой женщины слегка вздрогнули и застыли на ее руке.

— Да, я все поняла.

— Отлично. В таком случае, ребята, давайте начинать. Через пять минут Линдсей действительно смогла дышать, не испытывая при этом адской боли. Ей стало намного легче, причем настолько, что она даже попыталась улыбнуться человеку, который снова наклонился над ней.

— Лучше?

— Да, намного.

— Ну и чудненько. А теперь скажу вам самое главное. У вас сломаны два ребра. Мы, конечно, оставим их, но вам придется потерпеть. Какое-то время они будут мешать вам и немного болеть. Сейчас мы введем вам внутривенно немного морфина, чтобы облегчить боль. Сейчас больше болит?

Ей показалось странным, что боль почти не чувствовалась.

— А что с моим лицом?

— Ваше лицо… А вот и доктор Перри. Мы передаем вас в его чуткие руки.

Нежные пальцы на ее руке внезапно замерли, и Линдсей охватило легкое чувство паники.

— Где эти пальцы?

— О чем она говорит? — удивленно спросил кто-то.

— Что происходит?

— Ах да, она имеет в виду Дебру! Деб, пойди, пожалуйста, сюда!

Пальцы снова прикоснулись к ее руке, доставляя приятное чувство спокойствия. Теперь все нормально. Она с удовольствием прислушивалась к мягкому голосу этой милой женщины.

Доктор Перри подошел к ней и представился. По его словам, он был специалистом в области пластической хирургии лица и неоднократно устранял самые безнадежные повреждения. Он также сказал, что ей сделают компьютерную томографию и поточнее определят, в чем, собственно, дело. Ей, дескать, не стоит волноваться, а если будет немного больно, то она должна громко петь песню и не думать о боли.

Линдсей была уже готова петь во всю глотку, но оказалось, что боль была несравнимо меньше той, которую она испытывала совсем недавно. Во время этого осмотра она не произнесла ни слова.

Время тянулось очень медленно. Дебра не оставляла ее ни на секунду.

— Тэйлор, — тихо шепнула ей Линдсей, — он мой жених. Не могли бы вы позвонить ему?

— Да, непременно, но только после того, как вас отвезут в операционную, — пообещала та. — Я обязательно позвоню ему. Дайте мне его телефон.

Вскоре у ее изголовья снова появился доктор Перри.

— Вам крупно повезло, мисс Фокс. Ваша правая щека повреждена не очень сильно, и скорее всего там останется мало шрамов, а может быть, и вообще их не будет. Однако от сильного удара ваши косточки вот здесь, здесь и здесь полностью раздроблены. — Он показал пальцем на отдельные места на своем лице. — Стало быть, нам нужно без промедления сделать операцию и подправить их. Полагаю, что недели через три вы будете выглядеть как новая монетка.

— Я смогу наблюдать за операцией?

— Не думаю, что вам следует это делать.

Линдсей глубоко задумалась, а потом подняла руку, но Дебра была начеку и снова прижала ее к столу.

— Нет, Линдсей, — твердо сказала она, наклоняясь над ней, — не надо шевелиться. Просто лежите тихо и не волнуйтесь. Все будет хорошо.

— Вам придется подтвердить свое согласие на операцию в письменной форме, мисс Фокс, — снова донесся голос доктора Перри.

Линдсей не стала упираться, подписала необходимую бумагу, и через пятнадцать минут ее повезли на хирургической каталке в операционную. Боли она не чувствовала, в голове был какой-то плотный туман, а от прежнего страха не осталось и следа.