— А аналитическую выдержку для президента мы уже подготовили, — добавил Нифонтов. — Так что встречу с китайским премьером откладывать не будут.

Постараются выкрутиться в любом случае… Хотя это тоже не фонтан.

— Таким образом, будем ждать вестей от Пастуха.

— Выходит, так.

— Да, вот что еще, — вспомнил Голубков. — Этот человек, телохранитель Крымова… Алексей, кажется? Так вот, я думаю, что мы должны решить этот вопрос.

Это наша проблема. Мы знаем, что именно он давал дезинформацию от Крымова в ФСБ.

После того, как он застрелил офицера контрразведки, который его курировал, это стало совершенно ясно… Вот тоже не понимаю — как это допустили!

— Как всегда… — Да… Так вот, он остался в Москве и наверняка не просто так. Следуя логике Крымова, этот Алексей должен убрать свидетелей, а свидетелей, как ты понимаешь, много. Включая Пастуха, его женщин и, вполне может быть, кого-то еще из офицеров, работавших в теме.

— Так, может, объявить его в розыск?

— Спугнем. Сначала найти надо… Я думаю вот что. Он обязательно попытается выйти на Пастуха и его ребят. Попробуем взять его на этом. Надо установить слежку за домом Сергея в Затопино и за этим клубом, «Хорус», кажется. Крымов там был, значит, и Алексей знает. Наверняка появится там или там. Ну и при случае предупредить Пастуха.

— Хорошо, — согласился Нифонтов. — Это мы сделаем.

Когда ранним утром двадцать восьмого июля в гавань порта Палермо вошла яхта под турецким флагом, на причале Санта Лючия ее уже поджидал маленький «фиат» синего цвета с белой надписью на борту: «Capitaneria di porto». Представитель портовых властей синьор Энрико Брески с интересом следил за тем, как небольшое пузатое судно совершает маневр швартовки. Надо признаться, что турецкие яхты не так уж часто посещали Сицилию. Эта же была с таким непроизносимым названием, что синьор Брески так и не смог прочитать его правильно.

Было семь часов утра, и Энрико с наслаждением вдыхал свежую прохладу морского воздуха. Пройдет всего час-другой, и этот город превратится в пекло.

Утренняя свежесть была единственным удовольствием синьора Брески, вернее, единственным, что он мог считать удовольствием в это утро. Исполнять скучные обязанности портового служащего в такое прекрасное воскресное утро было настоящей пыткой для любого настоящего сицилийца. В это время большинство населения Палермо сладко спало в предвкушении славного отдыха. Если правительство и не дало вам работу, то, по крайней мере, не в его силах лишить вас законного воскресного отдыха. Проснувшись, часть города соберется вместе с семьей в церковь. Другая часть останется дома в предвкушении вечерней трансляции футбольного матча из Неаполя.

Увы, сегодня синьор Брески был лишен этих законных радостей.

Пока итальянец предавался своим не слишком радостным размышлениям, турецкая яхта благополучно причалила к стенке мола. Погруженный в себя, портовый служащий не обратил внимания на то, что матросы оказались не столь проворны и умелы, как можно было ожидать от них. Наверное, они суетились несколько больше, чем это было нужно, совершая много лишних движений. Но, так или иначе, и швартовые канаты оказались на кнехтах, и трап с грохотом шлепнулся на бетон причала.

Старый турок-капитан аж поморщился от неудовольствия, но промолчал. Видя, что последние препятствия для исполнения его обязанностей устранены, синьор Брески надел свою форменную фуражку и взошел на борт яхты, всем своим видом олицетворяя государственную власть Итальянской Республики.

На борту его встретил капитан, пригласив проследовать на корму. Там в шезлонге развалился владелец судна, расслабленно попыхивающий сигарой.

— Велко Христов, — представился он, привстав на секунду и сделав итальянцу приглашающий жест сесть в соседний шезлонг.

— Старший инспектор Брески, — в свою очередь представился Энрико.

В ходе короткой беседы он выяснил, что этот Христов, состоятельный болгарский бизнесмен, совершает круиз по Средиземному морю на собственной яхте, купленной недавно в Турции. Кроме него на борту находятся трое матросов-болгар, уже виденный капитан-турок и личный телохранитель господина Христова. Все документы были в порядке. Среди оперативок не было никаких сведений о болгаро-турецких контрабандистах. И вообще, синьор Брески о болгарах знал только то, что один из них покушался на Папу. Но вряд ли это могло стать поводом подозревать всех остальных его земляков в преступных замыслах. Впрочем, инспектор все-таки решил осмотреть яхту для очистки совести. Капитан с охотой вызвался сопроводить его, предоставив хозяину спокойно докуривать свою сигару.

Осмотр растянулся на полчаса. Когда Энрико Брески появился вновь на палубе, он уже не был таким хмурым. Засвидетельствовав судовладельцу свое почтение, он сошел на пирс и через минуту укатил на своем «фиате» восвояси. Старик Туна проводил машину инспектора взглядом и доложил Доку и присоединившемуся к нему Пастуху результаты «проверки»:

— Аллах свидетель… Эта забавная присказка постоянно смешила Дока. Он живо представлял себе, как однажды, стоя в зале суда перед дюжиной присяжных заседателей, старик Туна в ответ на каверзный вопрос прокурора воскликнет свое: «Аллах свидетель!» — и судья в белом парике постановит вызвать указанного гражданина в суд для дачи показаний. Итак, Туна воскликнул:

— Аллах свидетель, я умею обращаться с этими пройдохами. Инспектор отбыл довольный и, к тому же, не забыв выложить интересующую вас, досточтимый господин Христов, информацию.

— Так «Марианна» здесь? — буквально хором в волнении воскликнули Пастух и Док.

— Да, мои болгарские друзья, корабль под датским флагом заходил вчера в Палермо.

— Где он сейчас? — спросил Пастух, и в его взоре явно обозначилось желание немедленно утопить это судно.

— Они заправились водой и топливом. Вечером вышли из порта… — Твою мать!.. — Пастух побледнел.

— Да не волнуйтесь вы так раньше времени, — успокоил его старый Туна. — Этот макаронник считает, что они просто не захотели торчать у всех на виду. Ведь это военный корабль. Разведка или гидрография. Все одно… Наверняка ваша «Марианна» стоит себе на якоре у берега. Если поискать, то найдется. В конце концов, Сицилия всего лишь остров, хоть и большой.

— Отлично! — обрадовался Пастух. — Значит, надо просто разок пройтись вокруг Сицилии.

— А не засветимся раньше времени? — с сомнением спросил Док.

— Уважаемый товарищ, — прищурившись, покачал головой Туна, — в это время года в этих водах шныряет не меньше двух сотен яхт и катеров. Поверьте старому контрабандисту… — Аллах свидетель… — улыбаясь, подсказал Док.

— Ну да, — пожал плечами старый турок. — Ну, после шторма, может, чуть меньше.

— Тогда решено, — подытожил Пастух. — Не будем терять времени, выйдем немедленно.

— Если вас интересует мнение старого турецкого моряка, — вставил свое слово Туна, — то разумнее будет вам прогуляться по городу. А я пока займусь погрузкой топлива и воды. Думаю, пара часов на это уйдет.

На том они и порешили. В целях конспирации в город отправились Пастух и Док. Это было логично — богатый бизнесмен в сопровождении телохранителя осматривает достопримечательности. Команда тем временем занята делом.

— Конечно, — протянул Артист, — вы на прогулку, а нам здесь загорать?

— Не унывайте, мой друг, — ответил Туна. — Я как капитан этой яхты с удовольствием найду вам занятие. Смотрите, какая грязь на палубе. Медь нужно почистить. Снасти перетянуть… — Морской закон, — подтвердил Боцман. — На корабле должен быть порядок.

Бери швабру и пойдем драить. Считай, что это тоже в целях конспирации.

Когда Док, исполняя свою роль богатого нувориша, облаченный в белоснежную рубашку, легкий пиджак и стильные льняные брюки, сошел на берег в сопровождении телохранителя — Пастуха, белое сицилийское солнце уже палило вовсю. Конечно, друзья отправились не просто прогулки ради. Предстояла непростая боевая операция. Вряд ли похитители отдадут Пастуховых женщин просто так, по первому требованию, а в распоряжении ребят были только яхта, огромная куча денег и решительность. Явно маловато. Предстояло приобрести все необходимое для операции, и в первую очередь оружие — одной янычарской сабли старого Туны вряд ли хватило бы для удачного исхода дела… Увы, ни Пастух, ни Док понятия не имели о подробностях местного уклада жизни. Попав с набережной на улицы города, они в первый момент даже слегка опешили. Несмотря на воскресный день, а может, именно благодаря этому обстоятельству город казался вымершим. Вообще Пастух пришел к выводу, что советские идеологи были правы в своих описаниях ужасов капитализма. Пастух прекрасно понимал, что Европа, конечно, не та замечательная сказка, какой казалась из-за «железного занавеса». Но не настолько же! То, что увидели друзья, можно было назвать одним только словом: нищета… Грязные, пыльные и совершенно пустынные улицы. Обшарпанные дома с глухими решетками и стальными ставнями на витринах закрытых магазинов. У некоторых домов почему-то не хватало верхних этажей. То есть они когда-то были, но разрушились от времени или в результате чьей-то злой воли. Причем это совершенно не мешало в оставшихся первых этажах располагаться довольно респектабельным магазинам. Дока, наверное, как врача больше всего поразила картина висящих по стенам домов канализационных труб. Из некоторых даже что-то капало.