И сразу стало ясно, что случилось именно то, о чем предупреждал Нифонтов:

«Народу вокруг будет крутиться много, по своим не палите».

Кудимов тяжело упал с кровати и перекатился по полу в сторону, подальше от линии огня.

Пока Пастух и Муха проталкивали вперед англичан, Боцман принял на себя спецназовца, прыгнувшего с лестницы через завал из тел. Успев отключить его ударом в нос, Боцман влетел в квартиру спиной вперед в обнимку с ослабевшим телом спецназовца.

Он исхитрился тут же захлопнуть входную дверь ногой и сразу же услышал, как снаружи по ней хлестнули автоматные очереди. Однако выходных дырок не появилось: оказывается, предусмотрительный владелец квартиры едва ли не на этот самый случай обзавелся металлической дверью.

Док, увидев «пленного», крикнул:

— Боцман, пошарь, у него должен быть переговорник!

В гостиной и на кухне послышался звон разбитых окон. Док бросился к окну в комнате Кудимова.

— Прекратить стрельбу, мы свои! СВР!

— Подстрелят, гады, — мрачно предрек Муха.

Боцман схватил трофейный автомат и, хоронясь за углом коридора, в бронированную дверь всадил длинную очередь, уже зная, что для нападающих это неопасно. И сразу стало тихо: бойцы, штурмовавшие окна и дверь, затаились, прежде чем открыть ответный огонь.

Высадив в маленькой комнате оконные стекла, Док и Муха несколько раз выпалили в небо. Штурмовики, готовившиеся спуститься на шнурах и к этому окну, сразу же укрылись на нависающем над окном балконе.

Нейл и Джон Зелински, проклиная все на свете, залегли рядом с Кудимовым.

Боцман тем временем выпустил еще очередь в дверь и крикнул, чтобы отбить охоту героически лезть под пули у тех ребят, которые уже проникли в гостиную и на кухню:

— Не лезьте, стреляю по ногам! Потом сорвал переговорник с «пленного» и крикнул в него:

— Прекратите огонь, придурки! Говорят же вам, в квартире свои! Кто ведет штурм?

Прием!

По-видимому, Боцмана все-таки кто-то услышал. Из переговорника послышалась команда:

— Прекратить штурм! — И вопрос в свою очередь:

— Кто в квартире?

Боцман повторил версию Дока:

— СВР.

— Немедленно бросьте оружие и сдайтесь! Штурм ведет группа захвата ФСБ!

— Хрен вам, — ответил Боцман. — У нас свое начальство и другой приказ!

— Мы будем штурмовать, — пригрозили с той стороны.

— Я кидаю вашим ребятам на кухню свое удостоверение, — сказал Боцман. — А ты, козел, наверное, хочешь под трибунал!

Боцман кинул в сторону кухни фальшивое удостоверение, которое получил для проведения операции в управлении.

На полу у стены Зелински сказал Нейлу Янгу:

— Послушайте, Нейл...

— Что?

— Хочу сказать, что теперь я согласен с вашим мнением обо мне.

Док в это время успел связаться по собственному переговорному устройству с управлением:

— Говорит Док. У нас силовое столкновение с ФСБ на конспиративной квартире.

Через секунду ему ответили:

— Нифонтов связывается с ФСБ, спрашивает, есть ли трупы?

— Пока нет. Но у них остался Артист, а у нас один из их команды — пусть произведут обмен пленными.

Из переговорника ФСБ послышался голос:

— Командир, какая-то чушь: удостоверение вообще МВД. Это липа!

— Не стрелять, — прозвучало в ответ. — Начальство вступило в переговоры...

Пастух и Голубков прибыли в Климовск часа в два ночи и только с помощью какого-то позднего гуляки отыскали нужный им адрес. Постояли под дверью Стрельчинского. В квартире было тихо.

— Он женат? — спросил Пастухов.

— Холостяк, — ответил Голубков, знавший и помнивший все.

Пастухов завозился с отмычками.

— Дай-ка я, — сказал полковник и, осмотрев замочное гнездо, засунул в щель три замысловатых стерженька, пошевелил ими, повернул. — Прошу в дом, — наконец пригласил он, отворяя дверь.

Они бесшумно вошли в квартиру. На кухне — следы вчерашнего пиршества. В комнате две фигуры, разметавшиеся на кровати. Одна, конечно, женская.

Пастухов потормошил Стрельчинского:

— Подъем.

Тот что-то неразборчиво пробормотал. Пришлось встряхнуть майора посильнее.

Стрельчинский вздрогнул и вскочил. Потянулся к торшеру.

— Зачем же подругу беспокоить? — покачал головой Голубков.

— Кто? Что? — Сильный испуг отразился на лице мужчины.

— Иди на кухню, — приказал Голубков, выходя из комнаты.

Стрельчинский, уже одетый, примчался на кухню немедленно, застегивая брюки на ходу. На лице читались явные признаки вчерашнего веселья, спросонья и с похмелья соображал он туговато.

— Как вы меня нашли? Как вошли? — бормотал он ненужные вопросы.

— Понадобился, вот и нашли, — сказал ему Голубков. — И войти — дело нехитрое.

Сядь, не мельтеши.

Пастухов открыл окно, запуская в прокуренное помещение свежий утренний воздух.

Стрельчинский поежился.

— Долг свой помнишь? — взял Пастухов быка за рога.

Стрельчинский молчал, обхватив себя руками.

— Что молчишь, когда тебя человек о долге спрашивает? — вставил Голубков. — Или у тебя без бензина память слабеет?

От этих слов Стрельчинского будто ударило током:

— Что вы хотите от меня? Все, что есть — машина, квартира, — все ваше...

Пастухов оглядел кухню и обнаружил початую бутылку водки.

— Давай-ка выпей, а то смотреть на тебя противно.

Стрельчинский покачал головой:

— Не похмеляюсь. Не пью перед службой.

— Тогда соберись и слушай меня внимательно. Машину и квартиру оставь себе. Для меня выполнишь небольшое поручение, но выполнишь его сегодня же без сучка без задоринки.

— Что я должен сделать? Узбеки меня действительно спалят...

— Сегодня ты должен под любым предлогом случайно встретиться с Тимуром. Это возможно?

— Да, — тихо ответил Стрельчинский.

— Ты всего-навсего попросишь у него сделать тебе небольшую услугу. За деньги.

— Какую?

— Скажешь, что на всякий пожарный случай хочешь изготовить себе фальшивые документы. А то, мол, спишь плохо по ночам. Сможешь? Или это слишком сложно?

— Нет. Это я могу.

— Это все, что от тебя требуется. Стрельчинский не поверил ушам.

— На какую фамилию, какие документы я должен сделать? И что потом?