— Я скажу...

— Кто приказал подставить моих ребят? Кто интересовался временем и местом нашего выезда? Кто нас кинул? — последнее слово старшой произнес в разрядку и поднес зажигалку к самому кителю, сразу как-то особо резко пахнувшему бензином.

— Тимур! — почти крикнул Стрельчинский.

— Фамилия?

— Разве вы его не знаете? — удивился майор, но, поняв по движению Пастуха свою ошибку, заорал:

— Хабибуллаев!

— Кто это?

— "Бригадир" узбеков.

— Где найти?

— У него ресторан «Ташкент» и магазин.

— Это его рейсы регулярно идут с Байконура?

— Его.

— Почему думаешь, что это он?

— Он самолично разговаривал со мною про вас. Приказал вывести в точно обозначенное время, подвезти на своей машине к первому такси и договориться. Он бы меня убил, если...

Допрос был закончен.

— Живи и помни, — прервал Пастух излияния раздавленного майора, — что ты мне должен — жизнь и полмиллиона. И не говори ничего узбеку, а то он тебя точно спалит.

— Смотри не закури по дороге, — издевательски бросил на прощание Артист.

К удивлению Стрельчинского, вся «бригада», не обращая больше на него внимания, спокойно прошла к своей технике, расселась и укатила, не позарившись даже на его новенькую «ауди».

По дороге в машине висело молчание. Док курил в форточку.

— Ну что ты хмуришься, Док? — не выдержал паузу Артист.

Док выкинул сигарету и ответил:

— А я не хмурюсь, Семен. Этот парень работает на настоящую узбекскую наркомафию.

Он прекрасно знает все правила игры, знает, что бывает с ослушниками и стукачами. Мы играли роли точно таких же уголовников-наркокурьеров и, чтобы он в нас поверил, должны были напугать его больше, чем узбеки. Мы и напугали. Я все прекрасно понимаю. Понимаю, что мы только играли роли и при этом прекрасно знали, что мы — не они. Мы выполнили то, что должны были, потому что ставка очень высока... — Все это Док произнес монотонным, размеренным голосом.

— Тогда что же ты хмуришься, Иван? — снова спросил Артист.

— Противно.

— Да это же... — начал Артист.

— Не агитируй меня, я за вас, точнее, за нас, — остановил его Док. — Я бы убил этого хлюста — и рука бы не дрогнула. А вот так изгаляться, размазывать по земле, как слизняка, — противно.

Все снова замолчали до тех пор, пока Пастух не произнес:

— Да, малость переборщили. Док встрепенулся:

— Когда я угрожаю пистолетом и говорю человеку, что я его убью, то знаю, что выполню свою угрозу, потому считаю это правильным. А то устроили какой-то гнусный театр...

— Хотя... без всего этого цирка он мог и не признаться, — довершил свое размышление Пастух. Боцман сказал:

— Наплюем для ясности.

Тогда Артист, отвернувшись, со злостью сплюнул в окно и тихо сказал:

— А я не играл. Я бы эту мразь и правда огнем палил.

...Вечером Стрельчинского трясло. Он не пошел в бильярдную, посвятив время отстирыванию въедливого, вызывающего тошноту сладковатого, как смертный страх, запаха бензина.

На второй день пребывания на квартире в Кунцеве Амир попросил Дудчика после завтрака показать ему содержание дискеты.

— Я хочу убедиться, что вы меня не обвели вокруг пальца, как ребенка.

Дудчик включил компьютер, подождал, пока загрузится операционная система, и вставил драгоценную дискету, вызвав на экран огромный список файлов, хранящихся на диске "F".

— Это и есть моя добыча? — спросил Амир с сомнением или, как он уже выражался в разговоре с Пастухом, с «конструктивным недоверием».

— Именно так.

— Как в этом убедиться?

— Вот файл оглавления, — показал Дудчик на строку с надписью «spisok.arh».

— Покажи мне его.

Дудчик создал на «винчестере» компьютера новую «папку» и скопировал туда файл.

Нажав кнопку просмотра, он продемонстрировал Амиру набор совершенно нечитаемых значков.

— Как прочитать?

— Это нетрудно.

Виталий Петрович разархивировал свернутый для экономии места текст. Теперь на экране свободно читался уже знакомый Амиру список разведданных. Кроме названия документа и количества страниц в этом списке присутствовала еще одна колонка — имя соответствующего файла.

— Так просто? Дудчик усмехнулся:

— Если бы это было так просто, вы бы нашли способ заставить меня за какой-нибудь час расшифровать все данные и уехали с дискетой. А я остался бы здесь — живой или мертвый, но без всяких шансов.

— А этого нельзя?

— Нельзя.

— Так в чем же дело?

— Этот текст был просто свернут, сархивирован, чтобы занимать меньше места. Это стандартная операция, которую знают все. Тут нет никакого шифра — я не шифровал список, потому что он все время пополнялся и постоянно требовался мне в работе.

Это ведь только оглавление. Поэтому я на ваших глазах просто развернул его, вот и все.

— Хорошо, — сказал Амир. — Разверните мне вот этот текст. — Он наугад ткнул в список пальцем.

Дудчик повторил операцию, скопировав и этот файл в собственную «папку». И в первый, и во второй раз Амир внимательно следил за его действиями, запоминая их последовательность. Он убедился, что Дудчик повторил все в точности — обмана не было. Единственная разница заключалась в том, что во втором случае процесс «разархивации» длился несколько дольше — Амир случайно выбрал слишком большой текст.

Снова была нажата клавиша просмотра «F3», но на экране — вместо текста, вместо значков — появились замысловатые символы и криптограммы, не имеющие с письменностью ничего общего.

— Вижу, — сказал Амир.

— Это не доказательство, конечно, — снисходительно сказал Виталий. — Я мог показать вам любой незашифрованный текст, воспользовавшись чуждой ему кодовой таблицей, а вы бы увидели «шифр». Но вы можете пригласить сюда любого своего специалиста-компьютерщика, и он подтвердит, что не в состоянии прочитать мои тексты.

— Я понимаю, что меня, неспециалиста, можно обмануть с легкостью. Однако я все же хотел бы убедиться, что на дискете действительно содержится стратегическая информация. Поэтому я требую, чтобы вы расшифровали один из текстов и сделали это прямо сейчас.

Дудчик немного подумал и сказал: