Ах! тот, которого в насмешку прозвали чизльгёрстским философом, понимал это отлично! Среди величайших запутанностей и махинаций внутренней и внешней политики он никогда не забывал своего знаменитого: "Tout pour le peuple et par le peuple!" [все для народа и руками народа (франц.)]. Он понимал, конечно, что все это не более как apercu de morale, но когда он говорил это, все лицо его светилось и все сердца трепетали. Я помню: я была в белом платье... des bouillonees... des bouillonees... partout des bouillonees! [буфы... буфы... везде буфы! (франц.)] Он подошел ко мне...
Et bien, ils sont tous morts! Morny... Persigny... Lui!! [И вот все они умерли! Морни... Персиньи... Он!!(франц.)] все в могилах, друг мой! Остался один Базен... entre-prendra-t-il quelque chose? nentreprendra-t-il rien? [предпримет ли он что-нибудь? или не предпримет? (франц.)]
Но это еще не всё, мой друг. Наука жить в свете - большая наука, без знания которой мужчина может нравиться только офицерше, но не женщине.
Одних apercus de morale, о которых я сейчас упомянула, недостаточно: il faut savoir juger des choses de l'actualite et de l'histoire [современные и исторические факты нужно разбирать с умением (франц.)]. Одним словом, нужно всегда иметь в запасе несколько apercus politiques, historiques et litteraires [политических, исторических и литературных суждений (франц.)]. Для самолюбия женщины большой удар, если избранник ее сердца открывает большие глаза, когда при нем говорят о фенианском вопросе, об интернационале, о старокатоликах etc., если он смешивает Геродота с генералом Михайловским-Данилевским, Сафо с г-жою Кохановскою, если на вопрос о Гарибальди он отвечает известием о новом фасоне гарибальдийки. Наедине, с глазу на глаз, все это может сойти за наивность, но в обществе, при свете люстр, подобные смешения не прощаются... никогда! Знаешь ли, что было первою причиной моей холодности к Butor'y? А вот что. Однажды (это было в первый мой приезд в Париж, сейчас после la belle echauffouree du 2 decembre [известного дерзкого предприятия 2 декабря (франц.)]), в один из моих приемных дней, en plein salon [в разгар приема (франц.)], кому-то вздумалось faire l'apologie du chevalier Bayard [восхвалять рыцаря Баяра (франц.)] - тогда ведь были в моде рыцарские чувства. К несчастию, я с кем-то заговорилась и забыла, что Butor требует неусыпного наблюдения. И вдруг, в самом жару апологии, я замечаю какое-то замешательство и вижу, что все глаза обращены на Butor'a, который самым неприличным образом улыбается и даже всхлипывает... Спешу к нему, спрашиваю, что с ним... Представь себе мой ужас! он смешал le chevalier de Bayard с le chevalier de Faublas! Et il se pamait d'aise... [рыцаря Баяра с кавалером Фоблазом! И таял от удовольствия (франц.)] от одного ожидания, что вот-вот сейчас начнется рассказ известных похождений!
Vous etes un noble et genereux coeur, Serge! [Ты благороден и великодушен, Серж! (франц.)] но, к сожалению, светская молодежь нашего времени думает, что одной физической силы (один петербургский адвокат de mes amis [из моих друзей (франц.)] называет это современною гвардейскою правоспособностью) достаточно, чтоб увлечь женщину. Не верь этому, друг мой! La femme aime a etre initiee, entre deux baisers, aux mysteres de l'histoire, de morale et de litterature! [Женщина любит, чтобы между двумя поцелуями ее посвящали в тайны истории, морали, литературы (франц.)] И она очень рада, когда не слышит, как близкий человек утверждает, что Ликург был главным городом Греции и славился кожевенными и мыловаренными заводами, как это сделал, лет пять тому назад, на моих глазах, один национальгард (и как он идиотски улыбался при этом, чтобы нельзя было разобрать, в шутку ли он говорит это или вследствие серьезного невежества!).
Но довольно. Я вижу, что надоела тебе своей воркотней. Кстати, до меня уже долетают выкрики одиночного учения: это значит, что Butor восстал от послеобеденного сна. Надо кончить. Пиши обо всем, что касается Pauline. Je voudrais l'embrasser et la benir. Dis-lui qu'il faut quelle aime bien mon garГon. Je le veux. A toi de coeur -
Nathalie de Prokaznine
[Мне хотелось бы обнять и благословить ее. Скажи ей, чтобы она крепко любила моего мальчика. Я этого хочу. Твоя всем, всем сердцем - Наталья Проказнина (франц.)].
Ты не теряешь, однако, времени, дурной мальчик! - Ухаживаешь за Полиной и в то же время не упускаешь из вида вдовушку Лиходееву, которая "отправляет значительное количество барок с хлебом". Эта приписка мне особенно нравится! Mais savez-vous que c'est bien mal a vous, monsieur le dameret, de penser a une trahison, meme avant d'avoir reu le droit de trahir..." [Но знаешь, господин волокита, с твоей стороны очень дурно замышлять измену еще до получения права изменять! (франц.)]
* * *
"Я получил твое письмо, chere petite mere. Comme modele de style - c'est un chef-d'oeuvre [Как образец стиля - это шедевр (франц.)], но, к сожалению, я должен сказать, что ты, по крайней мере, на двадцать лет отстала от века.
Все эти финесы и деликатесы, эти apercus de morale et de politique [рассуждения о морали и политике(франц.)], эти подходцы и подвиливанья - все это старый хлам, за который нынче гроша не дадут. De nos jours, on ne fait plus d'apercus: on fait l'amour - et voila tout!.. [В наше время занимаются не рассуждениями, а любовью - вот и вся недолга! (франц.)] Мы - позитивисты (il me semble avoir lu quelque part ce mot) [кажется, я где-то вычитал это слово (франц.)], мы знаем, что time is money [время - деньги (англ.)], и предпочитаем любовный телеграф самой благоустроенной любовной почте.
И знаешь ли, кто произвел этот коренной переворот в обращении с любовью! - Это все тот же чизльгёрстский философ, l'auteur de la belle echauffouree du 2 decembre [виновник известного дерзкого предприятия 2 декабря (франц.)], о котором ты так томно воркуешь. Он и она... la resignee de Chizzlhurst la belle Eugenie [чизльгёрстская отшельница, прекрасная Евгения (франц.)]. В такое время, когда прелестнейшие женщины в мире забывают предания de la vieille courtoisie franГaise, pour fraterniser avec la soldatesque [старинной французской учтивости ради братания с солдатней (франц.)], когда весь мир звучит любезными, но отнюдь не запечатленными добродетелью мотивами из "La fille de m-me Angot" ["Дочери мадам Анго" (франц.)], когда в наиболее высокопоставленных салонах танцуют кадрили под звуки "ah, j'ai un pied qui r'mue", когда все "моды и робы", турнюры и пуфы, всякий бант, всякая лента, всякая пуговица на платье, все направлено к тому, чтобы мужчина, не теряя времени на праздные изыскания, смотрел прямо туда, куда нужно смотреть, - в такое время, говорю я, некогда думать об aperГus [отвлеченностях (франц.)], а нужно откровенно, franchement [чистосердечно (франц.)], сказать себе: "хватай, лови, пей, ешь и веселись!"
Сознайся, petite mere, que tu as voulu faire de la blague et du joli style - et voila tout [мамочка, ты хотела блеснуть остроумием и изящным стилем - только и всего (франц.)]. В действительности же, ты сама очень хорошо знаешь, что все это одна меланхолия, как выражается ротмистр Цыбуля. Морни, Персиньи... неужели ты думаешь, что их можно было пленить разными apercus politiques, historiques et litteraires? И сама "la belle resignee de Chizzlhurst" [прекрасная чизльгёрстская отшельница (франц.)] - неужели "le philosophe" [философ (франц.)] пленил ее каким-нибудь ловким изложением "Слова о полку Игореве"? Нет, голубчик! ты сама не веришь этому, потому что тут же, через две-три строки, упоминаешь о существовании d'une certaine robe [некоего платья (франц.)], "сотканного точно из воздуха"... Вот это так! вот эти-то "сотканные из воздуха" платья одни и производят в наше время эффект. C'est simple comme bonjour [Это ясно, как день (франц.)].
