Пушки, кони, люди, повозки с амуницией, зарядные ящики заполняли все вокруг вплоть до горизонта. Небо — в черных подтеках дыма и гари. Нескончаемый грохот соединялся в один протяжный гул. Хаос криков, лошадиного ржанья, выстрелов и звуков фанфар. Ватерлоо... Здесь, под Ужгородом, где разыгрывалось кинематографическое сражение, я и увидел впервые Рода Стайгера. В костюме и гриме Наполеона он сидел в походном кресле у барабана, на котором лежала карта. Простая походная шинель, треуголка, усталое небритое лицо человека, который в душе, видимо, знает, что это его последняя битва. Кругом рвались снаряды, адъютанты на взмыленных лошадях привозили неутешительные донесения, с тревогой смотрели на поле боя маршалы. И только один человек в этом хаосе криков, взрывов и лошадиного ржанья сохранял спокойствие. Взгляд темных глаз оставался пронзительным и высокомерным.

В Америке, да и в Европе, когда говорят и пишут о Роде Стайгере, обычно не скупятся на самые высокие эпитеты. А Сергей Бондарчук, постановщик «Ватерлоо», утверждает, что у Стайгера нет ни одного банального жеста, ни одного привычного приема, ни одного одинакового дубля. На съемочной площадке он импровизирует, целиком полагаясь на свою художническую интуицию. «Стайгер, — подчеркнул Бондарчук, — предельно правдивый, предельно эмоциональный актер. Он хорошо знает русский театр и русскую актерскую школу. Интересно размышляет о Станиславском, Черкасове и в особенности о Вахтангове. В игре Стайгера есть масштабность, есть что-то шаляпинское».

...Род Стайгер родился в городе Нью-Арке, что близ Нью-Йорка, там вырос, и там еще сейчас живет его мать.

— Я рос без отца, — рассказывает Стайгер, — я был единственным сыном у матери. Когда-то она хотела стать певицей, недолго работала в театре, но потом не имела к искусству никакого отношения. В сорок первом году, когда мне было шестнадцать лет, я бросил школу и пошел добровольцем в военно-морской флот. Демобилизовавшись через четыре года, я оказался человеком без образования и профессии. Устроился кассиром в Ассоциации ветеранов войны. Там была самодеятельная театральная группа, которая играла по четвергам. Однажды я получил от них приглашение. Это был самый счастливый случай в моей жизни. Оказалось, что я быстро вживаюсь в образ, и режиссер посоветовал мне серьезнее отнестись к искусству. Служба мне не нравилась, и я поступил в Нью-Йоркскую драматическую школу, где преподавали психологию и актерское мастерство. Я влюбился в актерское творчество и с тех пор посвящаю ему свою жизнь.

Первую профессиональную роль на сцене я получил в 1946 году — в спектакле «Суд над Мэри Дуган». Играл в Рабочем театре и на других подмостках. За роль пятидесятипятилетнего шерифа в спектакле «В разгаре ночи», поставленном на Бродвее, получил премию нью-йоркских критиков. Учился в школе-студии Элиа Казана, в которой занятия велись по системе Станиславского. Меня заметили, посыпались предложения ролей. Потом пришел успех на телевидении. За несколько лет я сыграл в телевизионных спектаклях около двухсот ролей, и в 1953 году получил приз за одну из пяти лучших ролей года на телеэкране. В кино я дебютировал в фильме «Тереза».

— В 1954 году Американская академия киноискусства назвала вас лучшим актером года за фильм «На набережной». Вероятно, с этого и началась ваша известность в кино?

— Пожалуй, да. Это была вторая моя картина. До этого, в 1951 году, я снимался у Фреда Циннемана в картине «Тереза». А фильм «На набережной» поставил Элиа Казан, кстати, сам прекрасный актер. Мне повезло, что я работал с ним.

...Род Стайгер — актер редчайшей интуиции и восприимчивости. Он никогда не учился петь и танцевать, но, когда Фред Циннеман пригласил его на роль Джада в музыкальном фильме «Оклахома», где нужно было уметь и то и другое, Стайгер уже через неделю продемонстрировал профессиональное умение певца и танцора.

— Джад влюблен в девушку, — рассказывает Стайгер, — которая никогда не будет принадлежать ему. Меня этот персонаж покорил силой чувств. Джад — злой человек, но я никогда не играю злодеев или добряков. Размышляя о персонаже, я всегда думаю о том, что человек не может быть только хорошим или только плохим. Актер не должен играть роль и давать своему персонажу окончательную оценку. Это дело публики, которая судит поступки героя. Фред Циннеман — человек с большим вкусом. Он никогда не идет на компромиссы.

— Кого еще из режиссеров, с которыми вы работали, вы вспоминаете с благодарностью?

— Сиднея Люмета, с которым мы в 1964 году сделали «Ростовщика». С симпатией отношусь к Франческо Рози, у которого в 1963 году снимался в главной роли фильма «Руки над городом» (эта картина тоже была на наших экранах. — С. Ч.). Когда мы начали работать, он не говорил по-английски, а я — по-итальянски. И, несмотря на это, мы понимали друг друга. Благодаря этому фильму я узнал Италию и ее дух.

На международном кинофестивале в Венеции, где фильм получил «Золотого льва», нас обвиняли в том, что мы занимаемся коммунистической пропагандой. Вероятно потому, что картина публично разоблачала политическую обстановку, существовавшую в Италии в начале 60-х годов. Фильм был основан на фактах и открыто говорил о жестокости торговцев собственностью и человеческих бедах и несчастьях, возникающих из-за этой жестокости. Я играл человека, который с помощью подкупа и запугивания добивается того, чтобы городское строительство контролировалось принадлежащей ему компанией и велось на землях, уже находящихся у него в руках. Этот фильм дал мне почувствовать личную приверженность делу, на стороне которого стоял Франческо Рози.

Сергей Бондарчук. Род Стайгер и Кристофер Пламмер

С Сергеем Бондарчуком мы тоже старались обходиться без переводчика, хотя он не знает английского, а я русского. Мне нравится простота этого человека и глубина его эмоций.

— Какие качества вы больше всего цените в режиссере?

— Человечность. Я знал великолепных профессионалов, но черствых людей, и это чувствовалось на экране. Когда режиссер ставит фильм, он должен воспринимать группу как семью и относиться к ней как отец. Это создает атмосферу, необходимую для творчества. Режиссер должен заботиться о том, чтобы у актера было хорошее настроение, чтобы он не боялся делать ошибки, не нервничал из-за них. Это одинаково важно и для «звезд» и для дебютантов. Чувствуя себя свободно, актер легко поймет, в чем причины неудачи, и не повторит ошибок. Главное качество режиссера — умение создать вокруг себя «счастливую семью».

...Мы видели еще два фильма с участием Стайгера. На V Московском Международном кинофестивале показывали вне конкурса фильм Нормана Джюисона «В разгаре ночи», получивший приз Американской академии киноискусства как лучший фильм 1967 года. Он поставлен по пьесе, в которой за тринадцать лет до этого Род Стайгер играл на Бродвее. Глубокая пропасть взаимного непонимания разделяет двух героев этого фильма — негра (Сидней Пуатье) и белого (Род Стайгер). Первый — детектив из северных штатов, человек образованный и либерально настроенный, второй — шериф, консервативный южанин. Он не может найти убийцу и вынужден обратиться за помощью к приезжему детективу. Вот и все, что касается сюжета. Главное в картине — это глубоко продуманная игра актеров, их тонкое и сдержанное раскрытие психологии персонажей. Именно это заставляет зрителей ощутить тлетворное влияние разъедающего душу расизма, нетерпимости, самодовольства. В процессе расследования негр и белый неожиданно проникаются уважением друг к другу. Сильная и тонкая игра Рода Стайгера, за которую он был удостоен «Оскара», находится на гораздо более высоком уровне, чем сам фильм. Беспрерывно жующий резинку, Стайгер как бы воплощает расовые предрассудки, но постепенно от состояния черствого безразличия и полной незаинтересованности в дружбе с негром приходит к чувству расположения к нему.