Всем скопом они выехали за околицу, охрана прилаживала прибор к «УАЗику». Директора ничего не понимали — то ли их пригласили на шоу, то ли цирк устраивают, то ли дурдом. Не понимал ничего и Примаков, уже пожалевший, что связался с Михасем — никто не пашет землю зимой, ни один трактор не сможет потянуть за собой плуг, осмеют его директора. Но Михась уселся в «УАЗик», проехал по полю метров десять, вышел из машины, выключил свой прибор и пригласил всех подойти поближе. Ничего не изменилось на зимнем поле — колея от колес машины, да, может быть, снег немного просел полосой шириною в десять метров, но на это никто внимания не обратил. Николай Владимирович протянул лопату Воронину.
— Попробуйте, Петр Ильич, копните, — Воронин стоял, не шевелясь и не желая брать лопату. — Ну что ж, не верите, не надо, — огорчился Михась. — Но посмотреть вам все равно придется.
Один из охранников взял лопату, быстро расчистил снег и стал копать. Лопата входила в землю, как в песок, охранник даже не давил на нее ногой, он копал и копал, углубляясь все дальше и дальше, пока его не остановил Михась. На снегу выросла кучка земли, и это уже не походило на цирк. Каждый из директоров взял в руки горсть земли — мерзлая без комков почва просачивалась сквозь пальцы, действительно, словно песок. Шоу превратилось в реальное чудо. Охрана набрала в пакетик несколько горстей земли, и вся компания вернулась в зал дома культуры.
Михась приехал один, не хотелось выслушивать извинений за недоверие, настроение упало, но задуманное необходимо завершить, и он сразу же заговорил, не давая возможности что-либо сказать директорам.
— Вы убедились, что прибор работает и мои слова не блеф. Скоро оттает привезенная с собой земля и не будет похожа на песок, скорее на «пух», в который мечтает посадить зерно каждый крестьянин. С прибором дается полная и подробная инструкция по его применению, и я не стану останавливаться на этом. Скажу лишь о том, что к нему необходимо относиться очень серьезно во время работы — если проехаться прибором по человеку, он превратится в мясной фарш. Поэтому обращаю ваше внимание на технику безопасности, о ней тоже говорится в инструкции. Этот электронный плуг может работать без поломок лет шесть-семь в среднем. Я предлагаю использовать его следующим образом. Когда настанет пора сеять зерно, вы крепите прибор на трактор и следом за прибором прикрепляете сеялку. Вспашка и сев происходят одновременно, причем на обработанном прибором, вернее, электронным плугом, поле не растут сорняки. Они измельчаются и превращаются в органические удобрения. И еще хочу дать маленький совет лично для вас, Петр Ильич. Вы потеряли участок плодородных земель, на нем строится завод, который и станет производить эти плуги. Нужный стране завод. Но рядом есть участок леса, который можно использовать под посевные поля. Деревья вы свалите своими силами, используете древесину, как посчитаете нужным, остальное сделает электронный плуг. Проедетесь с ним по пням — и они превратятся в мелкие опилки, давая удобрения. Прибору без разницы, что пахать — землю, деревья или камень. Если проехать плугом над скалой, она превратится в каменную пыль на глубину полтора метра. Этот прибор ваш, Петр Ильич, другие руководители могут получить электронный плуг в любое время, оплатив пять тысяч рублей. Можно взять несколько плугов, но каждый последующий обойдется вам в пятнадцать тысяч. Благодарю за внимание.
Михась ушел очень быстро, не дав никому извиниться или задать вопросы, его охрана, зло глянув на всех, удалилась следом. Ее тоже возмутило поведение директоров — им дарят такой плуг, а они в «ромашку» играют: верю — не верю. И никто не задумался, как бы поступил сам на их месте.
Оставшись одни, директора зашумели, Примаков попытался успокоить их.
— Что, господа, обкакались мы перед Михасем, что дальше станем делать? Ты-то, Петр Ильич, мог бы и лопатку взять…
Воронин ощерился.
— Мог бы взять, но что-то никто из вас ее тоже не взял. Все лопухнулись, а Воронин крайний? Кто же подумать мог, что его «телевизор» действительно землю вспашет — ее сейчас любым трактором и плугом не возьмешь, — что он скалы и пни пахать может?..
Прибор однозначно не походил на плуг, и как сказал Воронин, действительно походил на телевизор, даже небольшой экран имелся. Его и стали называть «телевизором».
— Пнями-то мы оказались с вами. Ладно, чего уж там, возьму эту проблему на себя, — снова заговорил Примаков. — Съезжу к Николаю Владимировичу, объясню все, действительно — кто мог подумать, что «телевизор» вообще пахать может, тем более мерзлый грунт.
Часа два они обсуждали «телевизор», читали инструкцию, подсчитывали экономию, но больше двух приборов взять не решились — мало ли что может случиться. Если учесть то, что трактор весной пройдет по полю один раз, а не два, как раньше — вспахать и засеять, и то экономия в два раза. Плюс сорняки не растут и урожай лучше, осенью пахать не надо, — получалась экономия раза в четыре от предыдущих затрат. Это очень существенно для любого хозяйства, но все-таки решили повременить. Получится все, как задумано — на следующий год можно взять и еще по два.
А Михась тем временем решил показать электронный плуг прессе. По его расчетам, к весенне-полевой страде фирма могла изготовить до пяти тысяч плугов, возникала необходимость в его популяризации. Николай Владимирович вызвал к себе Крапилину.
— Вот что, Татьяна Ивановна, через неделю вы защищаете кандидатскую, и я решил дать вам маленькое, но ответственное поручение…
Крапилина сразу же вспомнила «Кавказскую пленницу». Если бы Николай Владимирович предложил ей разрезать ленточку, а потом его охрана выкрала ее и привезла к нему в дом…
— Татьяна Ивановна, кажется, вы меня не слушаете, — голос Михася вернул ее к действительности.
— Нет, что вы, Николай Владимирович, продолжайте, пожалуйста, — солгала Крапилина и покраснела.
— Я хочу назначить вас начальником отдела, вы должны до защиты продемонстрировать прессе работу плуга на мерзлом грунте и на участке с вырубленными деревьями. Я исхожу из двух моментов: во-первых, вы достойны этой должности, во-вторых, вам легче станет защищать диссертацию после телевизионного эфира. Не подумайте, я не считаю ее слабой, вы защититесь успешно в любом случае, но так будет лучше. С прессой вам все равно предстоит поработать, независимо от того, согласитесь вы на предложенную должность или нет, — пора продемонстрировать наш продукт. Жду вашего решения.
Ей хотелось ответить многое, но сказала она кратко:
— Я согласна.
— Вот и прекрасно, действуйте, Татьяна Ивановна.
Ей вдруг захотелось, чтобы он назвал ее Танечкой, хотя бы Татьяной, и она чуть было не попросила его об этом, но вовремя остановилась и снова покраснела. И этот раз ее не понял Михась, он вообще оставался в фирме единственным, кто не догадывался о ее любви к нему. Знала об этом и Елена Михайловна, но она никогда даже не намекнула мужу об этом, считая Крапилину порядочной женщиной, не способной для расстановки любовных сетей. Верила она и в Николая, смогла победить свою чудовищную ревность, возникшую было в самом начале их совместной жизни.
Сейчас Лена в основном находилась дома, шел восьмой месяц беременности, и она изредка выезжала проконтролировать работу ресторана или гостиницы, всегда заезжала на завод. Спрашивала, как дела у секретарши и у юриста, заходила на минутку к мужу и уезжала домой.
Михась любил обнимать ее, поглаживая животик, прижимался ухом к нему и очень радовался, когда получал пинок от малыша. Елена чувствовала, что он стал относиться к ней еще нежнее, радовалась своему счастью и мечтала лишь о том, чтобы Николай находился побольше дома. Никогда не высказывала упреков, что он временами задерживался на работе, понимала, как сложно руководить большой фирмой и в то же время заниматься научной работой.
Сегодня вечером они вместе смотрели телевизор. Крапилина демонстрировала электронный плуг, лично вспахав мерзлый грунт и пни от деревьев, рассказывала о его достоинствах и возможностях. Михась остался очень доволен, он не ошибся в ней, лучшей рекламы не могло и быть. Лена прижалась к мужу.
