Все же отмечалось, что авторы переоценили значение мести в моральных основах партизанского движения, хотя партизаны и называли себя народными мстителями.

Наряду с фильмом «Она защищает Родину» критики отмечали преобладание мотивов мести и в вышедших в военные годы картинах «Радуга» и «Человек № 217».

О фильме «Радуга» говорили, что режиссер кое-где переступает границы реалистического искусства, воспроизводя в слишком натуральном виде фашистские зверства.

...Гитлеровец наводит на детей винтовку. Самый большой, восьмилетний мальчик мечется от одного брата к другому, закрывая их собой по мере того, как движется дуло, наводимое зверем-человеком. В конце концов гитлеровец стреляет — не в детей, а в часы, в кукушку, выскочившую из башенки на часах...

На наш взгляд, прав режиссер. Страшной была жизнь советского человека, попавшего под ярмо фашистских извергов. И трудно по отдельным эпизодам определить, где следовало художнику остановиться, воспроизводя картины неслыханных страданий. Важен результат — общее звучание фильма. Во всяком случае, самое главное в фильме «Радуга», поставленном по одноименной, получившей всеобщее признание повести Ванды Василевской, — созданный большой актрисой Натальей Ужвий подлинно народный образ украинской патриотки.

4

О Великой Отечественной войне много фильмов снято и в послевоенные годы. В целом они составляют большую художественную кинолетопись, отражающую почти все основные этапы героической борьбы советского народа. Но тема эта поистине неисчерпаема, она и сегодня остается одной из самых важных в нашем кинематографе.

Немало картин посвящено самому первому этапу войны, который характеризуется временными успехами гитлеровской Германии, связанными с внезапностью нападения. Среди этих кинопроизведений наиболее значительным является, безусловно, двухсерийный фильм «Живые и мертвые», поставленный А. Столпером по одноименному роману К. Симонова.

«Живые и мертвые» — это три с половиной часа войны. В фильме не слышно музыки. Глухие разрывы снарядов и бомб, вой пикирующих самолетов, лязг гусениц танков, идущих в атаку. И тишина, когда на минуту смолкает бой.

Страшное лицо войны норой чересчур буднично. Оно в судьбах людей. Вот нескончаемым потоком движутся они но пыльным дорогам, вчера еще мирным, а сегодня фронтовым. Идут старики и дети, идут женщины, идут солдаты. Идут на восток, оставляя позади родные места. Но их уже опередили вражеские танки. Путь уже прегражден десантами автоматчиков. А в небе над дорогами, над лесами все кружат самолеты с черными крестами. Начиная агрессию против нашей страны, гитлеровцы рассчитывали на войну молниеносную. Массированный удар всех средств, обрушившийся на Советскую Армию, Советский Союз, должен был, по их планам, ошеломить, деморализовать, вызвать панику, дезорганизацию, полный развал всей обороны, всей хозяйственной и политической жизни. Но расчеты фашистских стратегов и политиков провалились.

Не забудутся те безымянные солдаты-артиллеристы с орудием, которые от самого Бреста прошли сотни километров по тылам противника, не раз вступая в неравный бой. Это единственное орудие с последним снарядом, да пятеро солдат, да холмик земли, что принял их командира, — все, что осталось от дивизиона. Измученные лица, но на них не приметишь страха, покорности судьбе.

Не забудется и тот старшина, который из пламени боя вынес опаленное и простреленное дивизионное знамя. Развернув его перед умирающим комдивом, он плачет. В этих слезах — и боль, и гнев, и решимость идти до конца. И он идет. Идет против вражеского танка — так сильна его ненависть к тем, кто незваным пришел на нашу землю.

Сюжет фильма охватывает много событий и лиц. Авторы понимали, что трудно свести все дело к одному-двум героям. «Наш герой коллективный — народ, который сражался и побеждал, — говорят авторы, — поэтому мы очень тщательно отбирали актеров-исполнителей; даже небольшие роли мы поручали большим актерам и, что очень приятно, всегда находили в них единомышленников».

Завершает первую часть фильма сцена немецкой танковой атаки. С треском сваливаются в кювет грузовики.

Вражеские автоматчики косят все живое. Это образ начальных дней войны. А в финале — наше зимнее наступление под Москвой в 1941 году... Бесконечная лента дорог. Дороги ведут уже на запад.

Долго еще нашим героям, говорят авторы, идти по ним с боями до Берлина. Впереди еще целая война...

Фильм «Живые и мертвые» вызвал серьезные споры. Некоторые критики, и наши, и зарубежные, из числа тех, кто доброжелательно относится к нашей стране, находили, что авторы проявили заметную односторонность, слишком сгустили мрачные краски, не сумев придать своему произведению звучания, которое в большей мере соответствовало бы реальности. Это впечатление усугублялось еще и тем, что и другие кинематографисты, бравшиеся за эту тему, почти до последнего времени создавали фильмы преимущественно о первом ее этапе. И действительно, в результате широкие круги зрителей и у нас, и за рубежом в целом получали от просмотра наших фильмов деформированное представление о Великой Отечественной войне.

О годах гитлеровской оккупации, о борьбе с фашизмом много фильмов сделано и за рубежом. Есть среди них немало удачных, художественно сильных, правдивых.

Но нередко в этих фильмах изображаемые события погружены в атмосферу обреченности, безысходности. Герои борются, честно исполняют свой долг, но как будто мало верят в конечный успех своего дела, их мысленный взор не проникает сквозь толщу еще долгих, все более мрачных лет гитлеровского господства.

Фильмы эти создавались уже после разгрома фашизма, тем не менее авторы, не столько заботясь о правде, сколько эстетизируя мрачную атмосферу тех лет, еще больше ее сгущая, выражали в них упаднические, пессимистические взгляды, проникнутые неверием в человека, в его способность не только выстоять в борьбе, но даже понять происходящее. Это широко распространенный в западном искусстве мотив так называемого «отчуждения» человека от жизни, от событий, которые остаются для пего непонятными, непостижимыми. Герой в таких произведениях изображается не как активный деятель, а в чисто страдательном залоге. Основной тон таких картин преимущественно «жалостный», и в этой жалости, по существу, нет уважения к человеку, нет веры в него.

Недостаточная четкость авторской позиции при изображении событий Великой Отечественной войны замечается и в ряде наших кинокартин. Некоторые из них обладают несомненными достоинствами, однако относящимися больше к частностям, чем к общему осмыслению материала.

В значительной мере это касается и фильма «Иваново детство» (режиссер А. Тарковский) о подростке-сироте, усыновленном воинской частью, который стал отважным разведчиком. Аналогичная ситуация ранее была взята в основу фильма «Сын полка» по повести В. Катаева. Но на этот раз авторы, видимо из стремления к новизне трактовки материала, переносят акцент на такую его сторону, которая относится скорее к ведению психологии, чем искусства. Заметно сгущая краски, они стремятся выпукло представить мысль о том, что маленький разведчик хотя и вносит свою лепту в дело всего народа, но в ходе самой борьбы ожесточается — слишком большой груз взвален на его еще не окрепшие плечи, — происходит психологический сдвиг. И все это в конечном итоге должно иллюстрировать мысль о том, что война несет людям — и взрослым, и детям — лишения, утраты, страдания.

Эта искусственность внутренней структуры фильма сразу отмечается как серьезный, органический изъян, неперекрываемый многими частными достоинствами (выразительные съемки, отдельные правдивые детали военного быта и др.).

Общая идея, объединяющая такие произведения — а их появлялось у нас не так уж мало, — не отличается глубиной. «Война несет человеку страдания» — примерно так она формулируется. Но кто же этого не знает? Такой фильм всегда оставляет у зрителей чувство неудовлетворенности. От художника, в каком бы виде искусства он ни работал, мы можем, должны ожидать значительно большей гражданской, философской, политической зрелости — в противном случае он не имеет морального права на внимание многотысячной, многомиллионной аудитории.