Гарсиласо одобрительно и не без удивления посмотрел на своего собеседника.

– Хм, хоть Остия и есть дела давно минувших дней, – многозначительно сказал он, – должен заметить, мистер Эдванс, что столь глубокая осведомленность делает вам честь. Что ж, – хитро прищурился испанец, – пусть вместе с этим вином я выпью и порцию сладкой лести, но мне все же хотелось бы поднять бокал за благополучие английского трона, на службе у которого стоят такие молодые люди, как вы, Джонатан!

Гарсиласо де ла Вега сделал всего пару глотков вина и поставил бокал на каминную полку. Отломив у аппетитной жареной куропатки короткую хрустящую ножку, испанец без лишних церемоний стал закусывать.

Джонатану просто ничего другого не оставалось, как, глотнув вина, отставить в сторону бокал и последовать примеру принимающей стороны. Расчетливо рассудив, что любое удачное действие непременно следует развивать, Эдванс тут же решил повторно прибегнуть к услугам лести.

– В распоряжении испанского трона тоже немало достойных людей, – начал он издалека. – Даже если оставить без внимания штурм Остии, ваше знание английского языка просто не может не восхищать!

– Это, скорее, необходимость, мистер Эдванс, – снисходительно улыбнулся де ла Вега, – ведь при штурме Остии в моем отряде были и англичане. Каково бы мне было, не знай я их языка? Так что, – уточнил испанец, продолжая разбирать на части тушку жареной птицы, – я достаточно сносно говорю и на английском, и на итальянском. Думаю, даже поданных Франциска I я тоже смог бы понять без проблем. Что ни говори, – добавил он как-то двусмысленно, – а это очень удобно: ведь появляется возможность напрямую общаться со многими уважаемыми людьми нашей эпохи.

Взять хотя бы нашего общего знакомого – лорда Честерлейда. По моему мнению, это умнейший человек. Хотя влияние его не является явно очевидным в политических кругах вашей страны, однако многие прислушиваются именно к его слову, слову человека, знающего толк в любых вопросах политики. Лично я доверяю ему полностью. Это он рекомендовал мне вас, мистер Эдванс.

Мы с ним не стали испытывать судьбу, доверяясь письменным посланиям в одном весьма непростом деле. Позавчера утром сэр Генри лично посетил меня в этом полулегальном посольстве. Я изложил ему причину своего визита в Англию и в силу давних приятельских отношений спросил, кого бы он мог посоветовать мне взять себе в помощники? Он тут же, не задумываясь, назвал ваше имя, Джонатан.

Эдванс вздохнул.

– Я многим обязан мистеру Честерлейду, – глухо произнес он. – Лишь благодаря его заботе, я и моя семья можем сейчас безбедно существовать. Но мне кажется, что он слишком предвзято относится к моим способностям…

– Напротив, – не дал договорить испанец, – при нашей последней встрече он заявил, что все ваши достоинства изложены им мне весьма и весьма скромно. Уверен, если кто-то и в силах без всякой там политики и церемоний помочь мне в одном непростом деле, то только вы.

– Что ж, – не стал больше размениваться на любезности Джонатан, – тогда давайте об этом деле и поговорим?

Гарсиласо де ла Вега вторично предложил своему гостю сесть, и на этот раз тот не стал отказываться. Подданный испанской короны снял с каминной полки свой бокал и, устроившись напротив, спросил:

– Скажите, Эдванс, вам как человеку, уже доказавшему свою осведомленность, известна такая личность, как Хайраддин?

Джонатан, проникая в глубины собственной памяти, сделал глоток вина и не без удовольствия выдохнул приятное, неосязаемое облако тончайшего аромата.

– Если мне не изменяет память, – ответил он, – это некий грек, творящий грабеж и беззакония в Средиземном море. Насколько я знаю, он или на самом деле брат небезызвестного Барбароссы, или просто называется таковым.

– Все верно, мистер Эдванс, – радостно вскричал испанец, которому никак не улыбалась идея рассказывать своему гостю всю историю средиземноморского пиратства. – Настоящее имя Барбароссы – Арудж. Это был самый отчаянный пират из всех, кого только знают соленые воды нашего времени.

В качестве предыстории я должен рассказать вам о том, как Барбаросса сколотил свою пиратскую флотилию. Уверяю, это касается нашего дела. Так вот, упомянутый Арудж начал с того, что захватил поочередно две галеры самого папы Юлия II. А ведь это сделать весьма непросто: папские корабли полностью укомплектованы матросами, а вдобавок и солдатами. У прощелыги пирата на тот момент имелось всего лишь крохотное суденышко и горстка таких же отчаянных рубак и бандитов, как и он сам.

Он хороший игрок и в этот раз сделал верную ставку на неожиданность. Никто на папских судах и подумать не мог, что какая-то рыбацкая лодка станет их атаковать. И тем не менее оба корабля были легко захвачены вместе с драгоценным грузом, следующим прямым курсом в закрома Ватикана.

Дальше – больше. Прошел год, два, и количество золота и драгоценностей, захваченных этими пиратами в водах Средиземного моря, представлялось просто ошеломляющим. В дальнейшем, после смерти Аруджа, его брат Хайраддин, или Барбаросса II, как он себя называл, только умножил богатства своего родича! А сколько Арудж смог умыкнуть еще и в Алжире?

В конце концов, авторитет и власть Хайраддина стали столь заметны, что нам, с помощью с военных кораблей Англии и Португалии, пришлось сделать все возможное для того, чтобы приструнить этого негодяя и поймать его в ловушку.

– Так он все-таки пойман?

– То-то и оно, – сеньор де ла Вега, увлеченный рассказом, встал, обошел кресло и вытянулся во весь свой гигантский рост позади Эдванса. – Ловушкой, – продолжал он, – была приманка из золотого груза на одном из наших кораблей. Для этого были собраны самые настоящие пистоли испанской короны. Благодаря нашим стараниям, о том, что на борту судна находятся несметные сокровища, знали даже собаки в каждом торговом порту средиземноморья. Работа по осведомлению граждан была проведена просто титаническая!

Казалось бы, все удалось. Ловушка сработала. Мы их выследили и заманили. Но в тот момент, когда Барбаросса увидел, что его окружает целый флот, этот чертов пират, простите, мистер Эдванс, он… он все равно приказал атаковать нашу «подсадную утку»! Вышколенные большой практикой, пираты моментально сцепили корабли и забрали груз.

Мы еще были на достаточно большом расстоянии, и любой залп мог навредить и нашему подставному судну. Пираты же, прикрываясь им, будто щитом, самым наглым образом разогнались по ветру и выскочили прямо в нос нашему флагману. Капитан, видя, что таран неминуем, приказал развернуться, и команда приготовилась к лобовому удару. Но в последний момент бандиты ловко увернулись… – Де ла Вега схватил бокал и нервно опрокинул его содержимое себе в глотку.

– Три дня, – продолжал он, – мы гонялись за их тенью, проверяя каждый остров, каждую мель, каждую бухту, какую только встречали на своем пути. Все напрасно. Но вот – счастливый случай. Шедшие к нам на помощь суда случайно наткнулись на них. Никто и подумать не мог, что пираты затаятся там, на Вест-Пойнте, ведь он остался за нашей спиной, гораздо западнее. Но, как говорится, Бог – владыка! Видно, все же и ему надоели проделки этих негодяев.

Их выгнали из укрытия прямо во фронт. Это произошло у одного из Балеарских островов. Наш флот, стоявший в боевом порядке, тут же потопил три из пяти пиратских посудин. Две шхуны просто не справились с маневром и сели на мель. Увидев, какая армада им противостоит, пираты потеряли рассудок. Они прыгали в шлюпки и расплывались во все стороны, как крысы, приставая к берегам мелких островков, что густо рассеяны там в округе.

Мы закрыли вход в бухту. Последний из пиратских кораблей сильно пострадал. Он пытался выкрутиться, но, нахлебавшись воды, тоже вскоре сел на мель. Пираты, понимая, что их ожидает, прыгали в воду и вплавь добирались до острова. Мы вскочили в боты и стали преследовать их. У горного озера завязался тяжелый бой, но сила и умение на этот раз были на нашей стороне. Оставшиеся в живых пираты просто вынуждены были сдаться и в качестве прошения о помиловании вынесли нам тело мертвого Хайраддина.