Доктор снова сел в кресло и на минуту задумался.
— Знаешь, что я тебе посоветую, — сказал он. — Вот послушай меня внимательно. Тебе у нас жить нельзя. Нет, нет, конечно, нельзя. Скажи, пожалуйста, что ты будешь делать в нашей стране, где никто ничего не боится, где все между собой друзья? Ну, я понимаю, немного бояться собак. Это я бы вылечил за полчаса. Ну, бояться темноты — это тоже легко поддается лечению; бояться контрольных в школе или бояться выступать на собраниях — над этим тоже можно поразмыслить. Но ты-то ведь всего боишься… Нет, нет, у нас тебе жить нельзя, и, как бы тебя мама ни кормила, ты всё равно не вырастешь. Лучше тебе жить в таком городе, где живут одни трусы. Есть, есть такой город. Его жители боятся жить среди нас, потому что у нас все разговаривают громко и смело. Они поселились отдельно. У них дома с толстыми стенами стоят спиной к морю и к солнцу, и, хотя вокруг прекрасные горы и леса, они живут за высокими заборами, чтобы что-нибудь почему-нибудь когда-нибудь не случилось. Они почти не разговаривают друг с другом. Смеяться и громко петь они тоже не решаются: а вдруг кто-нибудь услышит, придёт к ним и нарушит их покой! А дети, которые там родились, никогда ничего и не видели, кроме своего города. Только в этом городе не все такие худые, как ты. Многие из них заплыли жир. Это потому, что от страха ничего не делают. Вот там как раз тебе и место. По крайней мере, ты будешь толстой и спокойной… Идея! — решительно закончил доктор. — Я отвезу тебя в город трусов.
И сразу Галя представила себе этот город, где живут одни трусы, за толстыми стенами в мрачных домах с крошечными оконцами, и ничего, ничего там не видно — ни цветов, ни солнца, не слышно ни смеха. Ни песен. Ей стало так страшно, как никогда в жизни. И от этого она заговорила, даже не заговорила, а закричала:
— Я не хочу туда!.. Вы лучше вылечите меня. Я хочу быть такой, как все… Я тоже боюсь только собак… и темноты… и учителей… Ещё я боялась аиста — так он ведь клюётся… И лазить по трапеции — так ведь можно упасть. А в речке, мама говорила, много омутов… Вы вылечите меня, а туда, к трусам… нет, я не хочу.
Доктор опять задумался.
— Попробую, — пробормотал он. — У меня есть одно лекарство. Ты будешь его пить. Возможно, что-нибудь получится и тебе не придётся ехать в город трусов.
— Нет, нет, — шептала Галя, — я не хочу туда, я боюсь. Пожалуйста, дайте мне лекарство!
Доктор подошёл к шкафу, посмотрел на множество скляночек и баночек и всплеснул руками:
— Вот беда! Представь себе, всё лекарство вышло! Что же мне с тобой теперь делать?
— Неужели не осталось ни капельки? Неужели вы нигде не можете достать? — зашептала Галя и посмотрела на доктора такими жалостными глазами, что даже тяжёлый каменный пресс на столе зашевелился.
— В том-то и дело, что достать это лекарство очень трудно. Я приготовил его из чудесных волшебных цветов. Но где растут эти цветы? Об этом, вероятно, знает лётчик, который привёз их мне в прошлом году. А где он их нарвал — я не знаю. Он говорил только, что цветут они очень короткое время. — Доктор взглянул на календарь. — Да, ещё три дня им осталось цвести… Пойди и принеси эти цветы, и я вылечу тебя! Я спрошу лётчика, где они растут, и ты скорее пойди и нарви их. Без цветов я ничего не могу сделать.
Я пойду, конечно, пойду, — сказала Галя. Только так страшно идти одной, — прибавила она и вздохнула. — Я даже в школу никогда не ходила одна…
— Но ведь ты пойдёшь за волшебными цветами! — воскликнул доктор. — У тебя же через несколько дней будут волшебные цветы, и ты будешь совсем-совсем другим человеком. Ты ничего не будешь бояться, с тобой все будут дружить, все твоя будут любить, потому что смелый человек самый лучший друг. И разве ты будешь одна? Если бы ты не пряталась от всего, то увидела бы, что живёшь в стране, где все — друзья, даже незнакомые между собой люди. Все помогут тебе. Ну, а не хочешь — не ходи. Может, и в самом деле тебе лучше будет в городе трусов?
— Что вы, что вы! — задрожала Галя. — Я пойду, я обязательно пойду!
— Тогда нельзя терять ни минуты! — сказал доктор. — Сейчас я позвоню лётчику и спрошу его, где он нарвал эти цветы и как туда добраться.
Доктор подошёл к телефону и торопливо набрал острым пальцем номер.
— Что? Улетает? Не везёт нам с тобой сегодня! — обернулся он к Гале, вешая трубку. — Ну ничего, это ещё можно уладить. Лётчик через двадцать минут уходит в дальний рейс. Беги скорее на аэродром и спроси у него, где растут цветы. Не мешкай. Цветы уже скоро отцветут! Всего три дня им осталось цвести! Торопись! Я вылечу тебя!
Чувствуя, что в этом единственное её спасение, Галя сорвалась с места. Нужно застать лётчика во что бы то ни стало! И она помчалась по улицам ночного города к аэродрому.
Вот из подворотни зарычал на неё большущий пёс, но девочка не остановилась, а только махнула рукой и бросила:
— Ничего, подожди, скоро я уже не буду тебя бояться!
И она даже не заметила, что на улицах темно и никого нет.
Она ведь миновала уже большие дома с яркими фонарями и бежала теперь по пригородному парку. Как привидения, смотрели на неё тёмные деревья. Скорее, скорее, скорее! Вот и поле. Что это — это туман или страшные великаны поднимаются то тут, то там?
Но бояться некогда: надо спешить!
И вот наконец, раскинувшись на земле, отдыхают огромные крылья. Где-то в конце поля гудит мотор.
Скорее, скорее! И Галя мчится во весь дух на огонёк самолёта.
— Подождите! Подождите! — кричит она, но её слабенького голоса не слышит лётчик.
Ну вот, он сейчас взлетит, и Галя так и не узнает пути к волшебным цветам, и ей придётся бежать домой и бояться тёмной ночи, чёрных деревьев, страшных собак, а главное, главное — она навсегда останется трусихой и ей можно будет жить только в городе трусов!
— Подождите! Подождите! — крикнула Галя, ухватилась с разбегу за дверцу кабины, вскочила в самолёт…
И в ту же секунду самолёт оторвался от земли.
Галя не верила себе самой. Неужели это она сидит в самолёте? А самолёт плывёт, колышется. То становится совсем темно, когда врезается он в грозовую тучу, то яркая молния ослепляет глаза.
Галя подходит к лётчику.
Лётчик оборачивается.
Перед ним крошечная, но настоящая, совсем настоящая девочка. А Галя, Галя тоже удивлена, она видит, что лётчик — девушка, настоящая девушка, с кудрями, как у всех девушек, только в шлеме, в очках и в кожаной куртке.
Как это ты здесь очутилась? — сердито спрашивает девушка-лётчик. — Что это ещё за шалости? Это же не трамвай, за который цепляются мальчишки! Что я теперь с тобой буду делать?
— Вы мне только скажите, где растут волшебные цветы, которые вы привозили доктору, — извиняющимся тоном говорит Галя, — и высадите меня на землю. Я сама тороплюсь, и я ещё очень боюсь летать на самолётах… Вы знаете доктора, такого острого доктора?
Лицо девушки-лётчика светлеет. Она улыбается.
— Конечно, знаю, — говорит она.
— Так скажите же скорее и спустите меня на землю! — просит Галя. — У меня ведь осталось только три дня!
— Нет, — говорит с сожалением девушка. — Я знаю доктора, а где растут эти цветы — не знаю. Мне дал их в прошлом году один водолаз. Может, они растут на дне морском? Водолаз, наверно, знает. Он побывал во всех морских закоулках, и ничто от него не могло скрыться.
— Так высадите меня скорее на землю! — кричит Галя. — Я пойду к этому водолазу. Мне же некогда, я боюсь!
— Ты хочешь сейчас спуститься? — удивляется девушка-лётчик. — Сейчас мы пролетаем над городом трусов. Неужели ты хочешь очутиться там?
— Нет, нет, ни за что! Но что же мне делать? Ещё только три дня будут цвести цветы! А завтра утром вы меня высадите?
— Нет, — качает головой девушка. — Завтра я буду пролетать над чужими землями.
— Как же мне быть? — спрашивает Галя в отчаянии.
— Послезавтра мы вернёмся к нашему южному морю. Я спущу тебя с парашютом, и ты разыщешь там водолаза. Он поднимает потонувший самолёт. А я ещё долго не имею права спускаться на землю. Ну, решай, что будешь делать!
