— Привет, Лен, — сказал Стет.

— Здорово! — Лен вылез из — за стола и оказался ростом с Хэлана — весь ушел в ширину. — Ты как, надолго?

— С утра разгружусь и уйдем. Вот, клиентов привел.

— Сразу двоих, что ли?

— Только двоих, — сказал Хэлан.

— Ладно, потолкуем. — С сомненьем оглядел комнату, подошел к стене, выдвинул койку. — Устраивайтесь.

Устроились. Хэлан с Майхом на койке, а Стет с хозяином у стола. Только сел — опять замутило. А Стет времени не теряет, втолковывает что — то втихомолку… послушать бы… не могу!

— Да ты спятил! — сказал Лен. — Во всей программе два больших зонда! Один в этом сезоне, один — в том. Что мне, программу срывать? Сразу вылечу.

— А если в один?

— Вин, грузарик ты мой, — ласково начал Лен и усмехнулся — как — то нехотя, — ты не надо, а? Это твой груз есть не просит. Что я их, в капсулу запаяю? Пять дней дышать, пить — есть, ну, и наоборот. А зонд — он хоть большой, а маленький, горючего ни черта и приборы не выкину. Не будет телеметрии — с Латена подшибут. Нет, еще одного…

— А если без еды? — медленно сказал Майх. — Электросон, а? Воздуху на одного и никаких припасов.

— О — го! — сказал Лен и почесал в затылке. — Пять дней, мальчики!

— Ничего, выдержим. Аппаратик не из сложных, а там…

— Значит, сговорились? — спросил Стет.

— Не знаю. Потолкуем, — хмуро ответил Лен. — Страшно, ребята!

— Бывает страшней, — сказал Майх.

Хозяин отправился проводить Стета — видно, было что сказать. Вернулся хмурый, покосился на них, порхнул к столу, но не сел — просто придержался за крышку.

— Вы как, уже устроились?

— Нет, — ответил Майх. — Сразу сюда.

— Паршиво. Можете пролететь. Полный набор — с жильем туго. Вы в каком статусе?

— Ни в каком. Свободный.

— Вот как? — спросил Лен довольно подозрительно.

Майх весело поглядел на Хэлана, словно позабавиться приглашал, и он нехотя улыбнулся в ответ. Да, пожалуй, стоит. Если заврешься…

— Вот так. Ловкость рук. — Он вытащил из кармана жетон, показал, подкинул на ладони.

— Можно сказать, одолжил.

— Взял и одолжил?

— Покажи ему, Эр, — попросил Майх.

Вот поганец! Я же всю реакцию потерял, опозорюсь…

— Куда мне! — ответил он устало. — Подыхаю. Ваш лекаришко, тот прямо сказал, мол, стар для нормальной адаптации. Ладно, попробую. Дай руку, а то улечу.

Лен нехотя протянул руку; Хэлан встал, как раз так, чтоб взлететь. Дал Лену себя приземлить и на миг навалился на него. Руки не подвели. Детский фокус — все мы через это проходили, главное — сноровку не потерять. Ладонь его неощутимо скользнула по груди Лена: один карман, другой — есть!

Он отстранился и показал пластинку с выбитым номером — какой — то пропуск.

— Твое?

Лен глянул удивленно и полез по карманам.

— Ловко! Ты что, этим занимался?

— Зачем? Так… для дела.

Поймал руку Майха, сел и закрыл глаза. Опять покатило. Сдохнуть бы, что ли…

— Ты гляди, — сказал Лен, — правда, доходишь. Где ж это вас пристроить? Тут, что ли? — оглядел с сомнением комнату. — Вы как?

— Лишь бы мы тебя не стеснили, — ответил Майх.

— А что мне? Прокантуюсь. Вас хоть как звать — то, гости дорогие?

— Эрас, — ответил Хэлан, не открывая глаз.

— Тиэм, — сказал Майх.

…Он шел по лестнице. Железная лесенка без перил текла из ниоткуда в никуда. Ни начала, ни конца, только тьма под гремящим железом и клубящийся страх внутри. Тот особый бесформенный страх, от которого слабеют колени.

Он шел, лестница грохотала, звук удвоился, кто — то спускался навстречу — из никуда в ниоткуда: маленькая фигурка на блестящей черте. Он рос и страх рос, лестница грохотала, бездна была вокруг, черное, ледяное ничто, и был только он и твердое под ногами, и тот, кто стоял на пути, и надо было бить; Хэлан ударил первый прямо в это ничье, никакое лицо. Тот улыбнулся. Медленно, равнодушно улыбнулся и столкнул Хэлана вниз.

Он летел, летел, страх погас, только стылая звенящая пустота росла, ширилась, раздвигалась, раздирала на части. Он не хотел, он боролся, он сжимал себя в твердый комок, что — то мелькнуло мимо глаз, руки поймали твердое, вцепились, тело потянуло вниз, оно было тяжелое, как свинец, пальцы закостенели на твердом, он все пытался подтянуть безвольный мешок тела. Что — то коснулось руки, это был тот, он молча отдирал вцепившиеся пальцы, разжимал их один за другим.

И Хелан, оскалясь, схватил эту подлую руку, рванул — и они вместе полетели вниз. Они летели, сцепившись, и не было ни страха, ни холодной пустоты падения — только отчаянное желание заглянуть в это ничье лицо. Увидеть — и узнать.

Он коротко застонал и открыл глаза. Все тот же неживой свет стоял в комнате, и та же ватная тишина. Лена не было. Майх один сидел за столом и работал. Занятно это у него получается: не он работу ищет, а она его находит. Это он себе корчится — Майх вкалывает. Ему легче.

Майх вскинул голову на движение, улыбнулся.

— Ну как, Хэл?

— Лучше. А хозяин где?

— На работе. Часа три как ушел. Встанешь?

— Ага, — сказал Хэлан и встал. Вроде ничего, только противное такое чувство, будто стоишь на тоненькой жердочке над ямой: шевельнись — и вниз.

— А как насчет перекусить?

— Можно.

Здесь, на Тенаре, было паршиво с водой — скудной порции, которую выдал автомат, еле — еле хватило умыться. А до столовой прыгали минут 12 целое путешествие по здешним масштабам.

Разменяли монету на жетоны, взяли по порции подогретого мяса. Майх мигом управился, еще и за добавкой пошел, а Хелан ковырнул и отодвинул.

Вернулись к Лену; Майх опять сел за работу, а Хелан пошел по комнате. Проклятый сон! Он не верил снам и не искал в них предсказаний. Он очень верил снам, потому что знал: всякий кошмар — это какая — то дневная мысль, не додуманная тобой до конца. Дневная мысль или дневной страх, то, что ты днем прятал от себя… почему?

— Опять плохо? — спросил Майх.

— Да нет. Неспокойно. Вроде бы я что — то упустил. Что — то где — то…

— Ты не бегай, — сказал Майх. — Ложись, скорей втянешься.

Хэлан спорить не стал: лег, заложил руки за голову, уставился в потолок. Что — то, что — то, где — то… Старая, назойливая мелодия, словно капли по голове. И уже ясно, что оплошал. В чем? Он честно прошел линию с Мланта до Тенара и покачал головой. Нет. Это не тут. Хвостики, конечно, есть, но чтоб вот так под ложечкой… Вроде и спину не жжет, быстрей «Сати» сюда никто бы не добрался, а Кенен будет молчать… Кенен? Ему даже жарко стало: сначала очень жарко, а потом очень холодно. Вот он прокол! Почему я его так легко сделал? Почему он не попробовал на кольцевой? Ведь я же ждал… должен он был… значит, уже решил? И ведь не удержался, намекнул: Легко, мол, умрете. Ох, дурак! Он даже заерзал, до того глупая и стыдная была ошибка. Отправил, а сам по внутренним каналам в космический контроль: есть, мол, сведения. Он же ничем не рискует, они ведь не дураки — убьют и обыскивать не станут. А вдруг обыщут? Жетон все — таки. Хэлан вспомнил усмешку Кенена, холодную, настоянную ненависть в его глазах и вздохнул. Не побоится. А вот когда?

— Прямо сейчас, — сказал он себе. — Тут и гадать нечего.

Что мы могли выбрать? Только Тенар. Две сотни народу, кой — какие рейсы, и учти: все жестяночки, Майхова компания. Должен был поспешить. Небось сидел, дни по пальцам считал. Ох, паршиво!

— Майх, — сказал он вслух. — Знаешь, что я дурак?

— Пока не замечал. А что?

— Здесь… на станции, как нас можно найти?

— Никак, — ответил Майх спокойно. — Только, если полезем в группу жизнеобеспечения. Ну, и на выходе, конечно, — сверки на право пользования скафандрами.

— А мы имеем право?

— Да. Зарегистрированы по группе контроля.

— Ты придумал? Молодец!

— Твоя наука, — так же спокойно ответил Майх.

Гордость и печаль: как бы мы с тобой работали! И сразу: нет, нельзя тебе в нашу грязь… затопчут.

— А нас, похоже, уже ищут.