Образование принципиально, но не менее принципиален его тип и применимость на практике. Сбережение хорошо, но лишь там, где сэкономленные средства размещаются с прибылью.

Кроме того, в различных обществах (и даже в одном обществе в различные эпохи) одни и те же культурные качества по-разному влияют на экономический прогресс. Например, бережливость неплохо служила японцам до тех пор, пока не начался нынешний спад, а сейчас она препятствует восстановлению. Изучение широкого спектра преуспевающих стран, включая Соединенные Штаты, Японию, Италию, Гонконг, Сингапур, Чили и Коста-Рику, обнаруживает многочисленные и тонкие культурные нюансы, обусловливающие экономический успех и опровергающие упрощенческие представления о взаимосвязи культуры и процветания.

В настоящей главе я намереваюсь рассмотреть комплексную связь между экономической культурой и экономическим прогрессом. Основное внимание будет уделено экономическому процветанию на уровне отдельных государств, хотя во многих случаях рассматриваемые экономические единицы должны быть меньше. Серьезные различия в путях экономического процветания наблюдаются между регионами одного и того же государства, и, по меньшей мере, отчасти данный факт может объясняться различиями в установках, ценностях и убеждениях. В некоторых случаях одни и те же влияния прослеживаются в экономическом процветании целых групп, не вмещающихся в географические границы. В качестве примера здесь могут послужить этнические китайцы.

Я начну с обзора новейших исследований, касающихся источников экономического процветания в глобальной экономике. Затем я попытаюсь связать между собой эти источники и типы убеждений, ценностей и установок, способствующих процветанию. Подобное начинание вплотную подводит к вопросу о том, на чем держатся «непроизводительные» культуры. Данная тема будет исследоваться в контексте экономических учений и обстоятельств, преобладавших на протяжении XX века. Глава завершится некоторыми размышлениями о проявлениях культурного разнообразия в современной экономике и о том, каким образом наметившаяся под влиянием глобализации конвергенция мировых рынков отразится на культурных факторах.

Процветание (или жизненные стандарты) нации определяются отдачей, с которой используются человеческие, финансовые и естественные ресурсы. Производительность труда задает уровень цен и оборота капитала — основные детерминанты среднедушевого распределения национального дохода. Производительность, таким образом, оказывается базой «конкурентоспособности» страны. Она зависит от стоимости товаров и услуг, производимых национальными фирмами, проистекающей из их качества и уникальности, а также из эффективности, с которой они производятся. Центральным вопросом экономического развития, следовательно, становится вопрос о том, как создать условия для быстрого и устойчивого повышения производительности труда.

В глобальной экономике производительность определяется не столько тем, что именно национальные фирмы выставляют на рынок, сколько тем, как они это делают — иными словами, самой природой их операций и стратегий. Сегодня компании, занятые практически в любой отрасли промышленности, могут стать более производительными благодаря усложнению стратегий и инвестированию в современные технологии. Технологические прорывы открывают новые горизонты в столь далеких друг от друга областях, как сельское хозяйство, доставка почтовой корреспонденции или производство полупроводников. Таким же широким применением отличаются и передовые стратегии, в области изучения потребительских рынков, специализации производства и обслуживания, доставки товаров потребителю.

Итак, концепция целевой промышленной поддержки, согласно которой правительства должны покровительствовать наиболее перспективным отраслям, дает трещину. В настоящий момент главный вопрос заключается в том, способна ли фирма, независимо от того, чем она занимается, использовать самые лучшие методы, привлекать самый лучший персонал и применять самые лучшие технологии для повышения производительности труда. При этом неважно, ориентируется ли национальная экономика на сельское хозяйство, сферу услуг или промышленное производство. Что действительно имеет значение, так это твердое осознание страной того, что производительность труда повышает уровень процветания граждан.

Исходя из этой «парадигмы производительности», традиционное разграничение иностранных и местных фирм также теряет смысл. Процветание страны — это отражение того, чем и местные, и зарубежные компании предпочитают в ней заниматься. Местные предприятия, с помощью примитивных технологий производящие низкокачественные товары, препятствуют национальному подъему, в то время как иностранные фирмы, приносящие с собой новейшие технологии и передовые методы, будут наращивать как производительность, так и зарплату. Привычное деление на отрасли, обслуживающие внешний и внутренний рынок, а также тенденция отдавать приоритет первым из них, также становятся проблематичными. Именно состояние тех сфер экономики, которые работают на внутренний рынок, определяет уровень жизни граждан, а также масштабы затрат в отраслях, ориентированных на экспорт. Невнимание к ним, как показывает опыт Японии, создает серьезные трудности.

«Парадигма производительности», рассматриваемая в качестве основы благополучия, представляет собой решительный разрыв с прежними представлениями об источниках богатства. Сто и даже пятьдесят лет назад в процветании нации видели в основном результат обладания естественными или трудовыми ресурсами, предоставляющими стране относительные преимущества по сравнению с менее обеспеченными странами. Но в современной глобальной экономике фирмы способны дешево и эффективно обеспечивать себя ресурсами из любой точки земного шара. Реальная стоимость ресурсов неуклонно падает, о чем свидетельствует непрерывное снижение реальных цен на товары на протяжении столетия. Кроме того, дешевый труд повсюду имеется в изобилии, так что простое обладание трудовыми ресурсами более не приносит преимуществ. На фоне интенсивного снижения транспортных издержек и удешевления коммуникаций даже благоприятное расположение относительно главных торговых путей уже не выглядит таким привлекательным, как это было в прошлом. Компания, находящаяся в Гонконге или Чили, может выступать ключевым торговым партнером США и Европы, несмотря на свою удаленность от рынков.

Иными словами, сравнительные преимущества более не являются основой богатства; они уступили эту роль конкурентным преимуществам, базирующимся на более высокой продуктивности в деле привлечения ресурсов и создании пользующихся спросом товаров и услуг. Повышать жизненные стандарты сегодня могут только те страны, фирмы которых умеют добиваться более высокой производительности труда за счет повышения конкурентоспособности.

Парадокс в том, что в условиях глобальной экономики конкурентоспособность и удачливость фирм все больше зависят от условий и обстоятельств, задаваемых на местном уровне. Ускорение торговых, денежных и информационных потоков сводит к нулю преимущества, получаемые производителем благодаря «привязке» к тому или иному конкретному месту. Так, если фирма одной страны покупает машины в Германии, то и ее конкуренты могут поступать так же. Когда одна фирма пользуется австралийским сырьем, для остальных его приобретение тоже открыто. Сегодня источники рыночной состоятельности фирм или корпораций все плотнее зависят от локальных особенностей, среди которых — специфические формы работы с поставщиками и потребителями, стимулируемое здешними партнерами глубокое понимание потребностей местного рынка, применение производимых местными организациями технологий и знаний.